Лингвистика измененных состояний сознания

Очевидно, действующая в нормальной разговорной речи тенденция к инкорпорации такого рода слов в одно целое усиливается ^и становится ведущей при углублении диссолюции: речевые знаки либо переходят в узкоденотативные, либо исчезают. Все такие образования мы считали за обычные («орфографические») слова, что резкое занижало численность узкоденотативных знаков,

27

но благодаря этому увеличивало достоверность наших подсчетов. Остальные же задания теста (А —3) были специально сформулированы так, чтобы в подавляющем большинстве случаев не допустить ответа длиннее чем одно—два слова, где последовательными вопросами а еще как? легко можно было выяснить, слиты ли они воедино или могут быть разделены.

Изолированное простое нераспространенное предложение выделялось нами как единица на основании анализа ответов на вопросы задания А (как голова?) в сочетании с только что описанной методикой а еще как? на самых глубинных стадиях диссолюции языка. Высказывания здесь кратки и состоят обычно из двух «орфографических» слов. Например, как голова? — нормально. . . кругом. Как мы заметили, вопросами типа а еще как? можно добиться их перестановки, следовательно, здесь наблюдаются действительно две лексемы. Одно из слов обычно представляет собой психологический предикат (как в приведенном примере) или психологический субъект (например, как зовут? — Петров). Одновременное их присутствие по материалам нашего теста возможно, но психологически, исходя из данной конкретной ситуации, избыточно. Ведь и в нормальном состоянии ясно, что задается вопрос о голове или имени испытуемого. В функции обоих может стоять любая единица языка, вплоть до изолированной морфемы (например, как язык? — того. . . недо. . .) — ср. [63, с. 48], или просто интонация, при нечленораздельном произнесении слова. Здесь же может присутствовать и другая лексема, вводная или обстоятельственного значения, также выраженная любым из названных способов. Предложения, содержащие психологический субъект и (или) предикат с обстоятельственным словом или без него, были определены нами как изолированные простые нераспространенные.

Дальнейшему членению последнего препятствует определенное единство этого предложения и нередкое отбрасывание при ответе на вопрос а еще как? обстоятельственного слова. Вне зависимости от конкретных лексем, реализующих такую схему на разных стадиях диссолюции, изолированные простые нераспространенные предложения подсчитывались по этой методике. Все остальные предложения учитывались вместе в соответствии с критериями письменного языка. При явном расхождении с последним, похожем на приведенный пример примыкающих словосочетаний с неясной предикативной организацией, они считались как ряд простых, но не изолированных предложений. Такая методика резко занижала величину индекса И₄, что, как и в предыдущем случае, повышало достоверность наших выводов.

Уже на этом материале виден основной принцип нашего исследования, состоящий в многократном обращении от теории к практике и обратно. Было бы бесполезным, очевидно, подступать к практике с уже полностью сформированной теорией, не наблюдая воочию глубинных этапов диссолюции сознания (в духе глоссе-матики), так же, впрочем, как и пытаться выискать какую-то

28

теорию, исходя только из практики, в духе дистрибутивного подхода. Единственно плодотворным нам представляется сформировать на основе существующей теории языка достаточно грубую, приближенную концепцию, проверить ее на глубинных стадиях языка, где происходит упрощение второстепенных черт последнего при сохранении всех его основных функций, с этих позиций снова перейти к теории, и так далее. В этом подходе теоретическая концепция валидна только на данном этапе «челночного» исследования. Успешность такого подхода основана лишь на уникальной возможности наблюдения всего процесса распада языка. Подчеркнем в заключение, что релятивизм в оценке каждого данного этапа исследования не означает необоснованности выводов. Попросту процесс приближения к истине бесконечен, и в этом смысле понимание границ достоверности выводов необходимо. Предложенная же выше методика методологически непротиворечиво и лингвистически достоверно вычленяет основные стадии распада языка на первом этапе анализа.

Следующий этап нашего исследования состоял в углубленном исследовании основных слоев языка при постоянном их сопоставлении с физиологическими характеристиками диссолюции. Ввиду громоздкости полученных данных все их привести здесь было бы затруднительно, однако анализ на материале одного из препаратов нам представляется важным все же провести полностью. Это обусловлено задачей настоящей работы — служить в известной степени в качестве практического пособия исследователям измененного сознания, поскольку все примененные лингвистические методы впервые были разработаны автором.

Физиология в нашем тесте была представлена тремя показателями — пульсовым давлением (ПД), систолическим артериальным давлением (СД, в миллиметрах ртутного столба) и частотой сердечных сокращений (ЧСС, в единицах в минуту). Являясь результирующими от требований, предъявляемых процессами обмена, выделения и работы терморегуляционной системы человеческого организма, они «представляют» физиологию измененного сознания достаточно адекватно, первичны с точки зрения психиатра и физиолога (вспомним, как часто врач начинает осмотр с измерения пульса). Наши наблюдения проводились над действием кетамина — самого сложного из исследованных в клинике препаратов, который разработан и применяется именно из-за своего незначительного влияния как раз на характеристики кровообращения. Ясно, что подтверждение на этом материале закономерно выделяемых по данным языка и физиологии стадий было бы весьма плодотворным именно из-за трудности задачи. Основные полученные нами данные приведены в табл. 1 и 2, причем серии индексов № 1 — 15 относятся к испытуемым основной исследованной группы, а № 16—20 — контрольной. Ввиду того что этот эксперимент проводился до окончательного формирования описанного выше стандартного теста, обработка некоторых заданий ниже непринципиально отличается от рекомендованной там. Так, нами

29

Таблица 2 Физиологические характеристики при кетаминовой терапии