Введение в славянскую филологию

На протяжении долгого времени Трубачев возглавлял работу над «Этимологическим словарем славянских языков». Его книга «Этногенез и культура древнейших славян» (1991) — одно из наиболее глубоких исследований этого вопроса.

Данный обзорный очерк содержит лишь малую часть имен выдающихся филологов-славистов. Оказавшись перед необходимостью выбора, автор включил в обзор прежде всего тех крупнейших и известных ученых, концепции которых либо оказали в прошлом на него самого и его филологические воззрения большое позитивное влияние (например, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, Н. И. Толстой и др.), либо побудили его двигаться в собственной работе в противоположном направлении (И. А. Бодуэн де Куртенэ, P. O. Якобсон и др.), либо, по его мнению, объективно несут в себе высокий потенциал дальнейшего научного развития и углубления — чем особенно важны для филологической молодежи (В. И. Ламанский, Н. С. Трубецкой, С. П. Обнорский и др.). При этом автор пособия неизменно стремился выразить свое внутреннее убеждение, что все названные в очерке филологи — сторонники культурно-исторического метода, сравнительно-исторического метода, основатели структурализма и т. д. и т. п., — при всех имевшихся порой острых взаимных несогласиях и полемических противоречиях были яркими незаурядными профессионалами. Каждый из них являл собой Личность с большой буквы и внес весомый вклад в развитие филологической науки.

Заключение

Курс «Введение в славянскую филологию» помимо смыслового синтетизма предполагает компактность изложения: вводный курс не может и не должен грешить длиннотами, быть затянутым. Подводя его итоги, автор хотел бы призвать читателей-филологов любить, почитать и беречь славянское слово.

Филологическая проблематика в центре своем имеет не что иное, как слово. Не случайно в уже упоминавшемся Евангелии от Иоанна Слово записано с большой буквы — ведь здесь говорится, что «Слово было у Бога, и Слово было Бог». Тем самым славянская филология соприкасается с исключительно ответственными и тонкими духовными сущностями, загадочными и могущественными.

Духовная значимость филологии велика и многообразна. Например, филология как никакая другая наука непосредственно и глубоко погружена в светскую культуру, созданную людьми, — в частности, в мир литературы, словесного искусства (мир, едва ли не важнейший в художественной сфере).

Ведущееся научное изучение того или иного феномена знаменует собой общественное внимание к нему, проявляемое людьми сознание важности данного феномена для жизни народа и социума. Изучая слово и текст, филологи-слависты сберегают и крепят «мостик» между культурами славянских народов.

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ

Прокопий Кесарийский о славянах и антах (VI в.)

Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву и то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценою этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства.

Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком же виде идут на сражение с врагами. У тех и у других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый и без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами («рассеянными»), думаю, потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту сторону реки.

Маврикий Стратег о славянах и антах (конец VI в.)

Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково и, оказывая им знаки своего расположения, (при переходе их) из одного места в другое, охраняют их в случае надобности, так что если бы оказалось, что по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпел (какой-либо) ущерб, принимавший его раньше начинает войну (против виновного), считая долгом чести отомстить за чужеземца. Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая (срок рабства) определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там (где они находятся) на положении свободных и друзей?

У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы.

Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считает смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.

Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.

Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодою для себя пользуются (засадами), внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много (разнообразных) способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнутыми внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии). А если случится, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные люди считают их за растущие в воде, лица же, знакомые (с этой уловкою) и распознающие камыш по его обрезу и (занимаемому им) положению, пронзают камышами глотки (лежащих) или вырывают камыши и тем самым заставляют (лежащих) вынырнуть из воды. Так как они уже не в состоянии дальше оставаться в воде.

Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но труднопереносимые (с места на место). Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченным особым для стрел ядом, сильнодействующим, если раненый не примет раньше противоядия или (не воспользуется) другими вспомогательными средствами, известными опытным врачам, или тотчас не обрежут кругом место ранения, чтобы яд не распространился по остальной части тела.