Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

Карантания и, соответственно, славяне-карантане уже не имеют прямого отношения к этногенезу восточных славян и русского народа. Карантане – предки современных словенцев. Но возникшее на месте Внутреннего и части Прибрежного Норика новое славянское государство, во-первых, является доказательством автохтонности древнего славянского населения Восточных Альп, что яростно отрицает «немецкая историческая школа». Во-вторых, при всей схожести сельскохозяйственных культур нориков-венедов и восточных славян (о чем, например, говорят найденные деревянные сохи-орала тех и других, Графенштайнская надпись, схожая по содержанию и начертанию с новгородскими берестяными грамотами), обнаруженные предметы культуры, быта жителей норикских и восточнославянских городов заметно отличаются, особенно если брать период римского владычества в Норике. Это и понятно: в городах провинции была сильна латинская и латинизированная прослойка, да и на жизни сохранивших самобытность венедов-горожан более чем 400-летня власть Рима не могла не сказаться. А ведь норики перенимали многое из могущественного Рима еще во времена независимости. Горожане норикских и древних восточнославянских городов отличались примерно так же, как отличаются теперь лужицкие сорбы, многие века жившие под властью немцев и живущие по сей день, от остальных славян, включая и западных. Да не обидятся на меня наследники древнейшей Лужицкой культуры, но по внешнему виду, манерам и бытовой атрибутике – они, на первый взгляд, те же немцы. Вот и норики-горожане перед падением Рима были с бытовой точки зрения типичными провинциальными римлянами.

Когда же обитатели Внутреннего Норика, уходя от нашествий завоевателей в горы, сожгли большинство своих романизированных городов, у них началось возрождение своей самобытной жизни, возвращение к тем ее формам, что существовали до римского владычества, при одновременном сохранении основ римского права. И вот эту-то жизнь, включая культуру, быт и общественное устройство, и важно сравнить с жизнью древних восточнославянских горожан и крестьян. Тем более что о жизни норикских крестьян, несмотря на археологические находки, мы тоже не так много знаем.

Й. Шавли пишет, что утверждения «немецкой исторической школы» о переселении славян с Балкан в Восточные Альпы лишь в VI в. от Р. Х.  не подтверждаются ни одним историческим источником (да мы и сами это видим на примере ПВЛ и Густынской летописи). Напротив, многие авторы, начиная с давних времен, в частности, Д. Е. Шпрингсгут (1772), считают, что адриатические венеты точно так же, как и карны в Альпах, по своему языку – славяне, обосновывая свое мнение, прежде всего, сохранившимися топонимами: «Что за люди жили на Адриатике? Конечно, венеты, — говорят Полибий, Страбон и Ливий – венеты, которые не говорят ни на латинском, ни на греческом, ни на кельтском языках».

А Л. Нидерле, автор «Славянских древностей», писал:«.. я не сомневаюсь в том, что венеды Плиния, Тацита и Птолемея, так же как венеды Иордана, Прокопия и более поздних историков, всегда были славянами».

Византийский писатель Константин Багрянородный (X в.) в своем труде «De Administrando imperio» (cap. 27 p. 88) указывает, что старые венеты построили немало укреплений на островах, и в числе их латинских названий приводит топононимы Cogradum, Rhibalensess, Boes, Pristena (почти что Приштина), Вго- nium, которые, по мнению Шпрингсгута, являются славянскими и означают: град, город, рыбацкий край, бой, поле боя, пристань, оборона (словен. bran). Ливий, говоря о Далмации (XLIV, 26), приводит топоним Bylazora, что может означать «белая гора» или «белое озеро». Птолемей (lib II) упоминает топоним Curieta, что может означать «корыто» – «русло» и т. п.

Принимая во внимание исследования ономастики и топонимики, истоки многих римских топонимов в здешней местности мы находим в родственных славянских, в частности, словенских словах. Название Tergeste (Триест) соответствует слову «terg» – торг, на что указывает сами итальянцы; Timavus (Тимава) в основе своей имеет слово «tema» – «тьма, темень, темнота»; Emona (словенская Любляна) - скорее всего, «имение», Celeia (Целье) может быть «село» или город, названный в честь норикской богини «Адной Мати»/Целеи; Longaticus (Логатец) – «лог»… Из Оглея в Норик вела via Beloio вдоль реки, которая, как указывает Шавли, и ныне называется Bela – Белая, близ Трбижа был населенный пункт Bilachinium, что сейчас почти наверняка отразилось в названии города Беляк; название пункта Meclaria (Мегларье) соответствует словенскому «medgoije» (междугорье); город Lentia (Линц) соответствует словенскому «lende, ledina» (целина). Все эти топонимы были зафиксированы еще при римлянах, что опровергает утверждения «немецкой исторической школы» о появлении славян в Альпах только в VI н. э.

Они опровергаются и тем, что в Карантании, сформировавшейся на территории Внутреннего Норика, сохранилось старое местное право времен господства римлян, что было бы невозможно у пришлых балканских или закарпатских славян, этого права не знавших. Упоминания о нем зафиксированы с начала XI в. в исторических сообщениях о Карантании под названиями «institution Sclavenica», «communis omnium Slavica lex». Это – «славянский правопорядок», «всеобщий славянский закон», возникший в Карантании из римского «ius gentium», поскольку жители Норика, как впоследствии и карантане, уже издавна являлись «natio», т. е. признанной правовой общностью.

Государство карантан в Восточных Альпах впервые упоминает в 595 г. в своей «Historia langobardorum» («Истории лангобардов») средневековый историк Павел Диакон. В тот год баварцы, возглавляемые воеводой Тасилом, ворвались Карантанию, in Sclaborum provinciam, и с богатой добычей вернулись домой. Словенский историк Ф. Кос считает, что слова «in Sclaborum provinciam» доказывают, что славяне-карантане в то время уже прижились на своей земле и она стала их собственностью. Когда же баварцы на следующий год вновь двинулись на карантан, те с помощью Аварского каганата нанесли им сокрушительное поражение. Из этого, очевидно, следует, что карантане в то время находились под защитой авар, которым, возможно, платили дань.

Территория, которую занимали карантане, распространялась от Триеста на Адриатике до Тироля, Дуная и озера Балатон (пословенски – Blatno jezero, «Болотистое озеро»), захватывая практически всю нынешнюю Австрию. На этой земле, которая в три раза превышала площадь сегодняшней Словении, в ту пору жило около 200 тысяч человек. Карантане, как и восточные славяне, строили наполовину врытые в землю жилища-полуземлянки и укрепленные деревянные городища, они умело обрабатывали поля, разводили скот, плавили железо, занимались ткацким и гончарным ремеслом. Столицей страны был Крнски Град, основанный во второй половине VII века на священном для карантан Госпосветском поле (ныне – район Клагенфурта, Австрия).

Как мы упоминали, еще в ходе расселения и освоения новой территории карантане попали в зависимость от могущественного Аварского каганата. Со временем эта зависимость стала им в тягость, и они приняли активное участие в восстании славянских племен против авар во главе с купцом Само (623–626 гг.). В ходе этого восстания возникло и существовало до смерти Само в 658 г. одно из первых западнославянских королевств, частью которого к 630 г. являлась и Карантания.

В 631 г. Sclavos coinomento Vinedos, то есть «славяне или венеты», как сказано в историческом источнике, под предводительством Само одержали победу над франками, которыми командовал король Дагоберт I из рода Меровингов. Тогда же славянская земля в Восточных Альпах именуется как marca Vinedorum, то есть «земля венедов». Правил ею князь Валук (Wallucus dux Winedorum). Таким образом, будучи присоединенной к королевству Само, земля имела своего князя. Термин «марка» означает «территория» (равно как провинция, местность), но не значит нахождения в зависимости. Центр королевства Само, или государственного союза карантан, мораван, чехов и сорбов, находился где-то на территории Карантании, но на северных склонах Альп. Центр же «Карантанской марки» был в районе Крнского замка.