Магия слова. Диалог о языке и языках

— Mio amico e alto, bello, intelligente, lavora bene e guadagna molti soldi.

Параллельно мы расширили список глаголов, не ограничиваясь базовыми, которые выучили в первый день, и снова следуя парному принципу:

dare (давать) — prendere (брать),

venire (приходить) — andare (уходить),

leggere (читать) — scrivere (писать)

mangiare (есть) — bere (пить).

Последний глагол я проспрягал отдельно и с чувством. А Петров не уставал повторять:

— Все темы, которые ты берёшь, — обязательно раскрывай на собственном опыте. Потому что свой опыт порождает свой образ. Когда ты говоришь о своей работе или семье, то должен, прежде всего, видеть лица этих людей, во что они одеты, интерьер помещения, — а не зацикливаться на том, как скомбинировать это предложение. То есть максимальный отход от слов — к образу.

С этого дня мы начали попытки связных историй: не просто, кто я такой и где работаю, — а куда, например, съездил в отпуск и что там увидел.

Завершили сеанс — по уже нарождающейся традиции — ещё одной песенкой, «O sole mio!»Здесь уже было посложнее, чем с Кутуньо: песня написана на неаполитанском диалекте, который настолько отличается от литературного итальянского, что жители других апеннинских провинций часто не могут понять неаполитанскую речь. Зато мелодия мне знакома с детства.

Преисполнившись восторгом познания: Io parlo italiano! Io canto italiano! (Я говорю и пою на итальянском!), — я орал эту неаполитанскую песню на всю квартиру не хуже Зайца из мультфильма «Ну, погоди!» При этом в мыслях перенёсся на набережную Неаполя, на которой действительно стоял в октябре 2006-го. С неё открывался чудесный неохватный вид. Справа — в морской дымке синел остров Капри, где Владимир Ильич некогда пропивал партийную кассу с Алексеем Максимовичем. Слева — дышал легендами выдающийся в залив Castel del Ovo, Замок Яйца. Прямо по курсу — извергал облака Везувий.

Мой восторг с лихвой компенсировал отсутствие музыкального слуха и голоса. Но Петрова, обладающего и тем, и другим, это не смущало: он довольно покашливал, потягивая сигаретку.

Началась рабочая неделя. С самого утра я, естественно, не мог говорить ни на каком другом языке, кроме итальянского. Поначалу коллеги решили, что просто прикалываюсь на манер Фарады и Абдулова в «Формуле любви»: santimento-alimento. Но когда я тут же переводил их вопросы на итальянский и отвечал им на этом же языке с переводом на русский — делали удивленные брови домиком. Правда, к концу дня достал уже всех своим итальянским. Однако благодаря моей выразительной мимике в редакции уже начали понимать отдельные фразы. А с особым воодущевлением приветствовали моё предложение: «Beviamo all’ italiano!» («Надо выпить за итальянский язык!»)

Давно я так не торопился с работы, как в тот день: дома меня ждали maestro, новые слова и новые горизонты итальянского. И я уже предвкушал, как открою дверь и первым делом спрошу Петрова: «Come stai?» («Как себя чувствуешь?»).

На третьем этапе начали изучать, как называет их Дима, слова-параметры. Скажем, принцип полноты, частичности и отрицания:

tutto (всё)— qualcosa (что-то)— niente (ничего),

sempre (всегда)— a volte (иногда)— mai (никогда).

Кроме этого, расширился круг тем — опять-таки тех, которые чаще всего используются: еда, одежда и т. д. Здесь, говорит Петров, мы исходим из принципа, что в каждой теме есть несколько слов, которые знать абсолютно важно. Возьмём тему еды. Вот слова, которые выучить необходимо:

aqua— вода(здесь просто: акваланг, аквариум, aqua vita— живая вода),

pane— хлеб(я запнулся, сходу не найдя аналогов в других языках; Петров помог: compania = com+pane(дословно: с хлебом), то есть группа людей, преломляющих хлеб),

carne— мясо(и опять Дима спешит на выручку: carnevale— практически «мясоед», праздник накануне Великого, или Пасхального, поста, примерно то же, что наша масленица; я закрыл глаза и представил Венецию, гондолы, Canale Grande, Дворец дожей — Palazzo Ducale, площадь Сан-Марко и маски, маски, маски),

pollo— курица(из ассоциаций в голове вертелась только загадочная «пулярка»; но так и есть: словарь Даля подтвердил, что пулярка — откормленная курица),

pesce— рыба(в латыни зодиакальный знак Рыбы — Pisces, да и наш пескарь, похоже, отсюда же, а не от песка),

latte— молоко(тут целый ряд: лактоза, компания Parmalat — молоко Пармы; а может, и оладьи, как знать),

cippola— лук(Чипполино это слово забыть не даст, да и украинская цибулятоже),

zucchero— сахар(продукт и его звучание — международные, так что просто),

te— чай, caffe— кофе(элементарно, Ватсон!).

— А названия блюд учить не надо, — говорит Петров.  — Бешбармак — он и в Африке бешбармак, пицца — и в Японии пицца.

— Значит, надо запомнить основные продукты, ингредиенты.

— Если ты повар, то тебе требуется знать больше, чем компьютерщику, из чего состоит еда. Поэтому в моём курсе и нет одного для всех словаря. Он всегда квантовый: оформляется только при контакте с конкретным человеком, который его осваивает. И это очень важное условие. Поэтому практически невозможно написать универсальный учебник: ведь он должен быть для…

— Для кого-то конкретного.

— Вот почему принцип здесь такой: каждый пишет свой учебник сам.

Ещё в третий день запомнили временн ы е понятия: времена года, месяцы. Расскажу, как закреплял в памяти дни недели.

lunedi— понедельник(ясно, как лунный день; аналогии в английском и немецком — Monday, Montag),

martedi— вторник(идёт от Марса),

mercoledi— cреда(а это Меркурий; по-французски среда — Mercredi),

giovedi— четверг(тут я долго чесал репу, пока жена Алла, разбирающаяся в астрологии, не подсказала: Юпитер; ну конечно: Quod licet Jovi non licet bovi— «что положено Юпитеру, не положено быку»),

venerdi— пятница(судя по всему — Венера),

sabato— суббота(от еврейского «шабат»; здесь «планетарная» тенденция вроде бы даёт сбой, но Алла настаивает, что это слово — от «Сатурн», в пользу её версии говорит английское Saturday),

domenica— воскресенье(в немецком и английском неделю логично завершает день Солнца, Sonntag, Monday; в итальянском же — день Господа ( Anno Domini— лета Господня, или нашей эры), в русском — Воскресение. Впрочем, эти смыслы лежат рядом: Бог есть свет, и нет в нём никакой тьмы).

В рамках погружения в атмосферу Италии в понедельник я прихватил домой бутылку grappa, к которой проникся всей душой, когда с женой в Вероне под беспощадным ливнем мы вымокли до нитки, и только граппа спасла нас от тяжёлой простуды.

Фраза: «Ну что, доберём глаголов?» — к третьему дню превратилась у нас с Дмитрием в устойчивый тост. К полуночи мы натянулись граппой, как пиявки. И тут я вспомнил псевдонаучную фантазию, которая пришла мне в голову лет пять назад, когда ещё не был знаком с Петровым.

Сейчас компьютеры работают на кремниевых платах. Но уже появляются разработки, которые позволяют записывать информацию на органических молекулах. В принципе, вода и пища и так-то несут в себе некую информацию, которая в человеке оседает, но он ее не осознает. Тут речь о другом. Раз информация может быть запечатлена на органических носителях и всякая еда состоит сплошь из органических элементов, то почему бы их не объединить в информационную пищуи не создать питательно-познавательные продукты? Информация, конечно, поступает в мозг, а пища — в желудок. Но уж ради такой гениальной идеи можно и постараться, чтобы биты, попав со слюною в организм, уж как-нибудь через кровь достигли мозга. Представьте, какие открываются перспективы! Книжки не читать, в ящик не пялиться, в Интернете не блудить. Выпил стакан водки — считай, прочел “Войну и мир”. Закусил огурцом — освоил высшую математику. Утром пивком похмелился — и ты египтолог. Главное — чтобы не разорвало от переизбытка информации.