Язык в действии (ЛП)

То есть, язык – это необходимый механизм человеческой жизни – нашей жизни, которая формируется, направляется, обогащается и становится возможной благодаря аккумуляции прошлого опыта представителей нашего рода. Собаки, кошки и шимпанзе, насколько нам известно, не накапливают свои знания и мудрость, и не повышают эффективность взаимодействия со своей средой от одного поколения к другому. Но человек на это способен. Культурные достижения веков: изобретение приготовления пищи, оружия, письма, печати, способов строительства и транспорта, игр и развлечений, искусства и науки – всё это достаётся нам бескорыстными дарами от тех, кто умер. Эти дары дают нам не только возможность жить более обогащённой жизнью в сравнении с нашими предками, но также – возможность пополнить собрание человеческих достижений нашими собственными большими и малыми вкладами.

Способность читать и писать – это способность учиться извлекать пользу и принимать участие в великих достижениях человечества – то, что делает все другие достижения человечества возможными – в частности, объединения нашего опыта в запасы знаний, доступных (исключая случаи привилегии, цензуры и запретов) всем. От предупреждающего возгласа дикаря до самой недавней научной монографии или новостного сообщения по радио, язык – социален. Культурное и интеллектуальное сотрудничество является, или должно являться, великим принципом человеческой жизни.

Миры, в которых мы живём: карта и территория

В некотором смысле, мы все живём в двух мирах. Один из миров, в которых мы живём, состоит из событий, происходящих с нами, о которых мы узнаём через личный опыт. Этот мир крайне мал, и включает только вещи того континуума, которые мы в действительности видели, чувствовали или слышали – поток событий, непрерывно воспринимаемых нашими чувствами. Для этого мира личного опыта Африка, Южная Америка, Азия, Вашингтон, Нью-Йорк или Лос-Анджелес не существуют, если мы никогда не бывали в этих местах. Президент Рузвельт – это лишь имя, если мы никогда его не встречали. Если мы спросим себя о том, сколько мы знаем на собственном опыте, мы обнаружим, что, в самом деле, мы знаем очень мало.

Большую часть знаний, приобретённых от родителей, друзей, школ, газет, книг, разговоров, речей и радио, мы получаем вербально. Например, всё, что мы знаем об исторических событиях, доходит до нас только в словах. Единственное доказательство того, что Битва при Ватерлоо когда-то происходила – это сообщения о ней. Нам не сообщают об этом люди, которые видели, как она происходила; эти сообщения основаны на других сообщениях: сообщениях о сообщениях о сообщениях, и так далее, которые уходят, в конечном счёте, к сообщениям о личном опыте людей, которые таки видели, как она происходила. Таким образом, мы, в основном, получаем знания посредством сообщений и сообщений о сообщениях: о правительстве, о том, что происходит в Китае, о том, что идёт в театре в центре города – то есть, фактически, о чём угодно, о чём мы не узнаём через прямой опыт.

Мы будем называть мир, который мы познаём через слова, вербальным миром, а мир, о котором мы знаем или способны знать на собственном опыте – экстенсиональным миром. Причина, по которой было выбрано слово «экстенсиональный», будет ясна позже. Человек, как и любое другое существо, начинает своё знакомство с экстенсиональным миром с младенчества. В отличие же от других существ, он начинает получать – когда уже умеет понимать – сообщения, сообщения о сообщениях, и так далее. Помимо этого, он получает заключения, сделанные на основе сообщений, заключения, сделанные на основе других заключений, и так далее. К тому времени, когда ребёнку уже несколько лет от роду, он уже отходил некоторое время в школу и в воскресную школу и завёл несколько друзей – он собрал значительный объём информации второго и третьего порядка о морали, географии, истории, природе, людях, играх, и т. д.; и вся эта информация составляет его вербальный мир.

Этот вербальный мир должен находиться в отношениях с экстенсиональным миром, так же как карта относится к территории, которую она должна представлять. Когда ребёнок взрослеет с вербальным миром в голове, который достаточно близко соответствует экстенсиональному миру вокруг него, он подвержен меньшей опасности шока или травм от того, что он находит вокруг, так как его вербальный мир рассказал, что примерно ему стоит ожидать. Он готов к жизни. Однако если он вырастает с неверной картой в голове – то есть, если голова забита ложными знаниями и предрассудками – он будет постоянно испытывать трудности, тратить силы впустую и вести себя как глупец. Он не будет приспособлен к реальному миру, и если степень его приспособленности будет совсем мала, он может попасть в психлечебницу.

Некоторые глупые поступки, которые мы совершаем из-за неверных карт в наших головах – настолько распространены, что мы даже не придаём им должного значения. Есть люди, которые защищают себя от несчастий тем, что носят кроличью лапку в кармане. Некоторые отказываются ночевать на тринадцатых этажах гостиниц; и такое убеждение встречается так часто, что в большинстве больших гостиниц, даже в столицах нашей научной культуры, число «13» пропускается при нумерации этажей. Есть люди, которые составляют планы на жизнь, основываясь на астрологических прогнозах или сонниках. Другие надеются, что их зубы станут белее, если они сменят марку зубной пасты. Такие люди живут в вербальных мирах, которые едва ли имеют что-то общее с экстенсиональным миром.

Не зависимо от того, насколько красива карта, путешественнику она будет бесполезна, если она чётко не показывает отношения мест друг к другу – структуры территории. Например, если мы нарисуем контур озера и добавим к нему большую вогнутость, скажем, по артистическим соображениям, карта – бесполезна. Но если мы рисуем карты просто ради веселья, не обращая внимание на структуру местности, ничто не мешает нам добавлять различные узоры и завитушки к озёрам, рекам и дорогам. Это никому не навредит, кроме тех, кто попытается спланировать поездку по такой карте. Похожим образом, с помощью воображения или ложных сообщений, или ложных заключений из правдивых сообщений, или за счёт практик красноречия, с помощью языка мы можем намеренно создать «карты», которые никак не соотносятся с экстенсиональным миром. Опять же, вреда это никому не причинит, если только кто-то не допустит ошибку, посчитав такие «карты» представителями реальных «территорий».

Все мы наследуем много бесполезных знаний, дезинформации и ошибочных данных, поэтому в том, что нам сказали, всегда есть часть, от которой стоило бы избавиться. Но культурное наследие нашей цивилизации – наши социально объединённые научные и гуманитарные знания – ценятся, в основном потому, что мы верим, что они дают нам точные карты опыта. Аналогия с вербальными мирами и картами – важна, и мы будем возвращаться к ней в этой книге. Пока что, стоит заметить, что есть два способа, которым ложные карты появляются в наших головах: первый – когда нам их дают; второй – когда мы сами их придумываем из-за того, что неверно понимаем правдивые карты, которые нам дают.

2

Символы

Сигнальная и символьная реакция

Животные ведут борьбу между собой за пищу или за превосходство, но в отличие от людей, они не ведут борьбу за вещи, которые обозначают пищу или превосходство: такие вещи, как наши бумажные символы богатства (деньги, облигации, титулы), знаки отличия на одежде или автомобильные номерные знаки, и т. д., которыми некоторые люди решили обозначать социальный статус. Насколько нам известно, отношения, в которых одна вещь обозначает другую, для животных существуют лишь в рудиментарной форме. Например, шимпанзе можно научить водить машину, но с этим вождением возникают проблемы: реакции шимпанзе. Если красный свет загорается, когда шимпанзе находится посередине перекрёстка, он там и остановится; если зелёный свет загорается, когда машина впереди ещё не начала движение, шимпанзе поедет вперёд, независимо от последствий. Другими словами, для шимпанзе красный свет не обозначает остановку; он является остановкой.