География фамилий

Историческое своеобразие Верхнего Поочья объяснимо: еще в начале XVI в. оно принадлежало Верховским удельным княжествам, куда тянулись беглые люди из Московского государства и из польско-литовских владений. Левобережье Верхней Оки и позже сохраняло резкие этнографические и иные особенности (знаменита ими Комаринская волость!).

В Орловской обл. преобладает фамилия Кузнецов. В области находится южный фланг обширной зоны господства этой фамилии — от верховий Оки до Среднего Поволжья, особенно в Тульской обл. Граница зоны преобладания фамилии Кузнецов пересекает всю Орловскую обл.: на севере, северо-западе, западе фамилия Кузнецов по частоте вне конкуренции, например, в Мценском и Шаблыкинском районах ее частотность превышает в среднем 17 человек на 1 тыс. жителей, при огромном «разбросе» фамилий это величина немалая; юго-западнее — несколько меньше, в Дмитровском р‑не — 13 человек на тысячу. Но в районах от смежного с ним Кромского до северо-восточных Новосильского и Новодеревеньковского Кузнецовых 8 человек на 1 тыс., а в юго-восточных, как Покровский, Должанский, их чуть больше одного на тысячу жителей. За межой, отграничивающей зону преобладания фамилии Кузнецов, нет никакой общей преобладающей фамилии, а в каждой местности — свои, узколокальные. Даже такие насчитывающие много сотен носителей фамилии, как кромская Лежепеков, Должанская Стеблецов или покровская Салютин, не выходят за пределы небольшой территории. Граница преобладания фамилии Кузнецов удивительно совпадает с южным рубежом Московского государства середины XVI в. после присоединения верховских удельных княжеств, когда оборонительная укрепленная черта пролегала по степям от Дона до Оки в широтном направлении по линии Данков—Новосиль—Орел, сразу за Окой круто изгибаясь на юго-запад к Новгород-Северску и Чернигову. Такое совпадение едва ли случайно. За этой чертой простиралось «дикое поле», широкое русское заселение и сельскохозяйственное освоение которого стало безопасным только во второй половине XVI в. Это столетие непосредственно предшествовало массовому становлению русских фамилий; будущие границы фамилий определяло различие во времени русского заселения — южнее потоки из очень разных мест создавали на новых просторах иные общности населений. Граница преобладания фамилии Кузнецов — проекция времени на плоскость карты. Она резка, так как освоение необъятного «дикого поля» стало не «ползучим», не передвижением жителей на ближнюю территорию, а перемещением с далеких территорий на большие расстояния.

Две другие самые частые фамилии в области — Гришин и Новиков. Фамилия Гришин, как и Кузнецов, всего чаще встречается в Тульской обл. занимая там по частоте второе место. В Орловской обл. она распространена на севере, нигде не преобладая. Фамилия Новиков в южных районах области несравненно реже, чем в северных, на восток за пределами области она распространена с заметной частотой по направлению к Рязани и Горькому.

Очень редкая в сельских местностях Орловской обл. фамилия Смирнов неожиданно многочисленна на небольшой территории юго-восточного Должанского р‑на, в той его части, где протекает р. Тим (сельсоветы Алексеевский, Урыновский, Успенский и др.), здесь ее носят несколько тысяч человек. Очевидно, бытование этой фамилии продолжается на Тиме и южнее — в соседней Курской обл. От единственного в стране массива фамилии Смирнов, занимающего Северное Поволжье, до этого «острова» — 500 км. Несомненно, оттуда же занесена в Должанский р‑н фамилия Ряполов, ее основа — ряпол — в финно-угорских языках означает «лиса». Она широко известна в Северном Поволжье, как показывают названия нескольких сел — Ряполово, Ряполиха в Ярославской, Костромской, Ивановской областях. Когда и как произошло переселение, неизвестно.

Самые частые на больших территориях страны фамилии Иванов, Попов в сельских местностях Орловской обл. даже и сегодня единичны, несмотря на огромную подвижность населения. Иная картина в областном центре, где фамилия Иванов количественно соперничает с фамилией Кузнецов, не очень редки и Поповы.

Чтобы наглядно представить картину «разброса» фамилий, можно привести по 10 самых частых (в убывающем порядке) фамилий в трех районах:

Мценский р‑н: Кузнецов, Поляков, Пронин, Горбатов, Золотухин, Хромов, Киселев, Гришин, Ливенский, Новиков.

Кромский р‑н: Лежепеков, Тупиков, Пискунов, Кузнецов, Толпекин, Усов, Цуканов, Орлов, Щекин, Мартынов.

Покровский р‑н: Селютин, Мальцев, Новиков, Сопелкин, Внуков, Мишин, Кустов, Теряев, Шателев, Данилов.

Среди них почти нет повторяющихся — в каждом районе свои фамилии. Частые в отдельных местностях, они статистически невесомы по области в целом. Суммарно по области наиболее часты не те фамилии, которые наиболее выделяются в той или иной местности, а те, которые распространены повсеместно, хотя бы и не преобладая в каждой из них, взятой отдельно.

В общей массе фамилий Орловской обл. доля образованных из диалектных основ заметно меньше, чем на Севере. Но конечно, диалектные черты обильны и здесь. Ясно, что фамилии Агарков, Агибалов (Ливенский и Мценский районы) отражают акающее произношение фамилий, которые на Севере страны произносятся и документируются как Огарков, Огибалов. Очень интересен сдвиг ударения на последний слог и соответствующая огласовка фамилии Князёв в документе 1913 г. (с. Нетрубеж, тогда Малоархангельский у., ныне Колпнянский р-н). Несомненно диалектное происхождение фамилий Скуридин (Ливенский р‑н, с. Речица) из диалектного глагола скуридить — «тосковать»; Гревцев (Должанский р‑н, с. Козьмодемьянское) — отчество от именования гревец из грева — «тепло, сохранение тепла». Неясно, впрочем, здесь ли они возникли или принесены сюда готовыми, а сама основа их на орловской земле никогда не звучала? В фамилии Злуняев (Дмитровский р‑н) явна основа злуняй, из диалектных словарей известны смоленское злун, псковское злунить. Но трудно сказать, пришли ли эти слова оттуда или только фамилия с забытыми основами, существовало ли какое-то местное слово, из которого фамилия возникла? Точно так же обстоит дело с фамилиями Грезев и Карандеев (Должанский р‑н), Курохтин (Урицкий р‑н) и др. Фамилия Цуканов (записана в Кромском, Болховском, Новодеревеньковском, Урицком районах) при своем возникновении прямо указывала на диалектную принадлежность ее носителя: цукан — произносящий звук ц вместо ч. Но где она возникла?

Приведу еще несколько фамилий с указанием места. Может быть, еще удастся узнать у старожилов слово, ставшее основой этих фамилий, а также, что оно означало: Гомкин (Ливенский р‑н, с. Теличья), Змелюгин (Хотынецкий р‑н, д. Михайловка), Катасонов (тот же р‑н, с. Урынск), Клиндухов (Дмитровский р‑н, с. Трофимово), Марандыкин (Мценский р‑н, с. Стрельниково), Подплутов (Должанский р‑н, с. Козьмодемьянское и прилегающие деревни), Рымшин (Колпнянский р‑н, с. Натрубеж), Суряднов (Залегощенский р‑н, с. Моховое), Твердохлебов (Мценский р‑н, с. Алябьево), Шелегов (с. Копны).

Русское заселение Зауралья в свете распространения фамилий

Исследователи русского заселения Сибири единодушно сетуют на скудость источников [137]. Однако, как правило, они забывают о таком важном историческом источнике, как ономастика. Между тем она помогает осветить те грани, которые оставлены иными источниками в тени. Лишь двое из многочисленных исследователей этой темы указывали на возможность и желательность привлечь данные ономастики [138], но и у них речь шла только об отдельных примерах; решает же сплошное обследование материала.

Здесь взяты лишь несколько признаков из могущих служить историческими свидетельствами для анализа русского заселения Зауралья. Сначала — данные топонимии. На карте находим характерные названия населенных пунктов с формантом ‑иха (Мордяшиха, Ермачиха, Шадриха, Крутиха, Шутиха, озера Зыбиха, Модиха и др.). В европейской части страны их ядром была Нижегородско-Кинешемская часть Поволжья, где они составляли 25% всех топонимов, часты они на востоке Костромской губ. и на Сухоне, откуда и двинулись к Уралу [139]. Для названия д. Шутиха в правобережье Тобола (северо-восточнее Кургана) можно привести параллель — речка Шутиха в Бельском у. Вологодской губ., в Котельническом р‑не Вятской губ. и в Шадринском у. Пермской губ. В Зауралье названия на ‑иха прочерчивают путь массовой миграции. Перешагнув Вятку и Каму, они проникли в Зауралье и распространились узкой полосой по оси Тюмень—Ялуторовск—Ишим. Эта топонимическая лента точно указывает «ворота», сквозь которые с середины XVII в. шла волна переселенцев в Зауралье. На пересечении с р. Тобол ширина этой полосы около 200 км — северная граница топонимов ‑иха проходит значительно южнее Тобольска (приблизительно от устья Тавды), а южная — у г. Курган; на пересечении р. Иртыш «ворота» сужаются до пространства между Тарой и Омском. Восточнее Иртыша топонимы с ‑иха распространены широко: южнее — на Алтай, севернее — на Средний Енисей, восточнее — за Байкал. Еще богаче — свидетельства фамилий. Основные источники: Всероссийская перепись 1897 г. (ее драгоценные материалы сохранены в Тобольском архиве. Ф. 417, больше 400 массивных связок), «куломзинские переписи» (Центральный исторический архив в Ленинграде. Ф. 1290), ревизские сказки (ЦГАДА и Тобольский архив). По Зауралью собраны фамилии, принадлежавшие более 200 тыс. человек, с указанием места и частотности фамилии.