Казнить нельзя помиловать. Бескомпромиссный подход к пунктуации

Тот locked himself in the shed: England lost to Argentina.

Вот теперь все ясно. Том заперся в гараже, потому что Англия проиграла Аргентине. А что еще ему оставалось?

Печально, что люди больше не учатся применению точки с запятой и двоеточия. Ведь, помимо всего прочего, в нашу эру клавиатур QWERTY [269] мизинец правой руки, лишенный своей традиционной функции, может попросту атрофироваться. Однако главную причину указал Джозеф Робертсон в 1785 году в своем эссе о пунктуации: «Искусство пунктуации оказывает огромное влияние на письмо, ибо улучшает ясность, а следовательно, и красоту любого сочинения». В этом прогнившем мире нельзя недооценивать ясность и красоту сочинения. Конечно, двоеточие и точку с запятой можно назвать «виньетками», но эти виньетки придают языку то изящество, без которого он бы пропал.

Знаки отличия

В 1885 году Чехов написал рассказ «Восклицательный знак». В этой пародии на святочные истории коллежский секретарь Перекладин проводит рождественскую ночь без сна: накануне в гостях его обидели, усомнившись, что он умеет грамотно расставлять знаки препинания. Понимаю, пока звучит не слишком увлекательно, но не спешите перелистывать страницу: Чехов есть Чехов, с ним не соскучишься. На вечеринке уязвленный Перекладин настаивает на том, что он – хотя университетов и не кончал – за сорок лет практики прекрасно освоил расстановку знаков препинания. Однако спать он ложится расстроенный, и его одолевают видения. В это знаменательное Рождество его, точно Скруджа [270], посещает вереница призраков, преподнося незабываемый урок.

Что за призраки? Да знаки препинания. Рассказ-то о пунктуации. Сначала Перекладина с воздуха атакует стая разъяренных запятых. Коллежский секретарь рассказывает известные ему правила постановки запятых, и они улетают. Потом появляются точки, двоеточия, точки с запятой, вопросительные знаки. Герой и с ними успешно справляется. Но тут вопросительный знак разгибается, выпрямляется, и Перекладин понимает, что поставлен в тупик. За сорок лет у него ни разу не возникло необходимости в восклицательном знаке! Он понятия не имеет, для чего этот знак нужен. Вывод для читателя очевиден: Перекладин никогда не испытывал эмоциональных потрясений – ничего связанного с восторгом, негодованием, радостью, гневом и прочими чувствами, которые призван выражать восклицательный знак.

Все эти привидения не могут сравниться с сиротливо притулившимся у камелька костылем Малютки Тима [271], но Перекладину от этого не легче.

Что было делать бедному Перекладину? Когда на Рождество он нанимает извозчика, ему чудится, что вместо извозчика подкатил восклицательный знак. Дальше – больше: приехав с визитом в дом начальника, он видит восклицательный знак на месте швейцара. Пора положить этому конец. Расписываясь в книге посетителей, Перекладин нежиданно находит выход. Он пишет свое имя: «Коллежский секретарь Ефим Перекладин» – и вызывающе добавляет три восклицательных знака: «!!!»

И видение восклицательного знака исчезает.

Трудно вспомнить время, когда мы не умели ставить знаки препинания. Можно вспомнить, как учился читать или писать, – но не тот миг, когда узнал, что значок «!» меняет настрой предложения. К счастью, нас учат этому в том нежном возрасте, когда мы еще не задаем неудобных вопросов, потому что отличие I can’t believe it [272] от I can’t believe it! объясняется каким-то загадочным соглашением, в которое нужно просто поверить. Из истории моих отношений с восклицательным знаком помню только его отсутствие на клавиатуре машинки, на которой я училась печатать в начале 1970-х. Приходилось ставить точку, потом возвращаться назад и громоздить поверх точки апостроф – господин Ремингтон [273] сдерживал эмоциональность пунктуации. Впрочем, возня с возвратом каретки и сменой регистра заставляла еще больше радоваться задорной букашке, эффектно восседающей на странице.

Эта глава посвящена пунктуации эмоциональной, привлекающей внимание; пунктуации, которая выпендривается; пунктуации, которая не может удержаться от возгласов. Примерами ее служат восклицательный знак, тире и курсив.

Конечно, этими знаками порой злоупотребляют; конечно, их осудила Гертруда Стайн (странная женщина). И все же мне хочется напомнить в их защиту, что наша система пунктуации и так весьма скудна, поэтому не стоит усугублять положение, отметая половину имеющихся возможностей. Не будем забывать о Перекладине, пережившем благодаря восклицательному знаку катарсис, а также о французском писателе XIX века Викторе Гюго, который, желая узнать, как продаются «Отверженные», якобы телеграфировал своему издателю простой запрос: «?» – и получил энергичный ответ: «!»

Восклицательный знак известен всем (хотя в Америке он называется не exclamation mark, a exclamation point). Он ставится в конце предложения, требует безоговорочного подчинения, и не заметить его невозможно. Газетчики называют его screamer (вопилка), gasper (удивлялка), startler (пугалка) и даже – прошу прощения – dog’s cock (собачий член). Вот он! А вот еще один! Этот знак – письменный аналог взрывов хохота за кадром (Фрэнсис Скотт Фицджеральд, мастер шумных розыгрышей, говорил, что ставить восклицательный знак – все равно что смеяться собственной шутке); и смею вас уверить, что обиднее, чем удаленный редактором восклицательный знак, может быть только восклицательный знак, редактором вставленный.

Как мы видим, вопреки усилиям производителей пишущих машинок восклицательный знак уцелел. Введенный печатниками-гуманистами в XV веке, до середины XVII века он был известен как «знак восхищения», а в изданной в 1680 году книге, щедро озаглавленной «Трактат о точках, знаках и паузах, а также о пометках, используемых при письме и печати, которые очень важно знать и уметь правильно использовать», ему был посвящен такой стишок:

Грамматисты всегда советовали держать с восклицательным знаком ухо востро: даже когда его пытаются приглушить скобками (!), он все равно кричит, мигает неоновыми огнями и подпрыгивает. В семействе знаков препинания, где точка выступает в роли папы, запятая – мамы, а точка с запятой тихонько играет на пианино, перекрещивая руки, восклицательный знак – это старший брат, егоза и непоседа, который постоянно все ломает и слишком громко смеется. Его принято использовать в следующих случаях:

1) в непроизвольных восклицаниях:

Phew! Lord love a duck! [275]

2) при обращениях и просьбах:

О mistress mine! Where are you roaming? [276]