Упражнения в стиле
Упражнения в стиле читать книгу онлайн
"Упражнения в стиле" гениального французского писателя и словесного экспериментатора Раймона Кено (1903–1976), изданы к настоящему времени во многих странах. В них одна обыкновенная история, свидетелем которой Кено стал в мае 1942 года в переполненном парижском автобусе, рассказывается девяноста девятью разными способами, литературными стилями и жанрами. Кено использует разнообразные научные или профессиональные жаргоны — ботанический, зоологический, гастрономический, алгебраический, философский, а также разговорные жаргоны — провинциальный, утонченный или простонародный. В результате мелкая, практически безынтересная история поворачивается столькими гранями, сколько трудно заподозрить и в фундаментальной композиции.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
13. Уточнения
В 12 часов 17 минут в автобусе линии S, длиной 10 метров, шириной 2,1 м и высотой 3,5 метра, за 3 км 600 метров от точки отправления, перевозившем сорок восемь человек, индивид мужского пола, 27 лет 3 месяцев 8 дней от роду, ростом 1 м 72 см и весом 65 кг, носящий на голове шляпу высотой 17 см, тулья которой были обернуты лентой длиной 35 см, обратился к человеку 48 лет 4 месяцев 3 дней от роду, ростом 1 м 68 см и весом 77 кг, примерно с 14 словами, длящимися 5 секунд и намекающими на предумышленные перемещения величиной от 15 до 20 мм. Затем он отправился на сидячее место на расстоянии 2 м 10 см оттуда.
118 минутами позже он находился в 10 метрах от вокзала Сан-Лазар, у пригородных путей, и прогуливался взад и вперед по траектории длиной 30 метров с другом 28 лет от роду, ростом 1 м 70 см и весом 71 кг, который в 15 словах посоветовал ему переместить на 5 см в направлении зенита пуговицу диаметром 3 см.
14. Субъективная сторона
В этот день у меня не было оснований для недовольства своим одеянием. Я облачился в новую, весьма пикантную шляпу и пальто, без сомнения великолепное. Повстречал X перед вокзалом Сан-Лазар, который попытался омрачить мое блаженство, доказывая, что у пальто слишком откровенный вырез, и советуя пришить еще одну пуговицу. Он все же не осмелился критиковать мой головной убор.
Несколько раньше дал хороший отпор одному хаму, который нарочно пихал меня всякий раз, когда пропускал людей на входе и выходе. Это приключилось в одной из этих отвратительных тачек, которые забиты плебсом как раз тогда, когда я вынужден ими воспользоваться.
15. Другая субъективная сторона
Сегодня в автобусе, на площадке поблизости от меня был один из этих сопляков, которые, по счастью, встречаются не так часто, а то я в конце концов прибил бы одного из них. Этот молокосос лет двадцати шести-тридцати раздражал меня не столько шеей, длинной, как у ощипанного индюка, сколько лентой на шляпе, которую он заменил чем-то вроде бечевки баклажанного цвета. Ах, подлец! До чего ж омерзительный тип! А так как в автобусе в это время было полно народу, я воспользовался давкой, чтобы при каждой возможности всаживать локоть ему под ребра. В результате он трусливо сбежал еще до того, как я решил немного пройтись по его мозолям, чтобы он сделал ноги. Я мог бы сказать ему вдобавок, чтоб вконец оскорбить, что на его пальто с чересчур глубоким вырезом не достает одной пуговицы.
16. Рассказ
Однажды около полудня у парка Монсо, на задней площадке почти заполненного автобуса линии S (теперь 84-ый), я заметил человека с очень длинной шеей, который носил мягкий фетр, обернутый плетеной тесьмой вместо ленты. Вдруг этот индивид окликнул своего соседа, утверждая, что тот нарочно наступает ему на ноги всякий раз, когда пропускает пассажиров. Впрочем, он быстро прекратил перебранку, бросившись на освободившееся место.
Двумя часами позже я увидел его перед вокзалом Сан-Лазар, когда друг советовал ему уменьшить вырез пальто, воспользоыавшись помощью какого-нибудь сведущего портного, который разместил бы там дополнительную пуговицу.
17. Словообразование
Я со-толпобыкнородно платавтобусоформился в полуденнопарижском времесте и чересоседился с шеедлинным плетеновокругошляпным сопляком, говорящим неведомокомуто: «Вы меня толкапихаете». Исторгсив это, он быстремился на пустоместо. В следующем пространствовременье я увидел его усанлазарившимся с X, который говорил, что тот должен добавопуговить пальто. И причинобъяснил позачему.
18. Отрицания
Это было не лодкой и не самолетом, но наземным транспортным средством. Это было не утром и не вечером, но днем. Это был не ребенок и не старик, но юноша. Это была не лентаи не бечевка, но плетеная тесьма. Это было не шествием и не дракой, но давкой. Это было не любезностью и не злостью, но раздражением. Это было не правдой и не ложью, но поводом. Это было не стоя и не лежа, но в-желании-быть сидя.
Это было не накануне и не назавтра, но в тот же день. Это был не Северный и не Лионский, но вокзал Сан-Лазар. Это был не родственник и не неизвестный, но друг. Это было не руганью и не насмешкой, но советом насчет одежды.
19. Анимизм
Шляп, вялый, бурый, потрескавшийся, поля опущенные, тулья окружена плетением из тесьмы, шляп, выделяющийся среди прочих, подскакивающий на неровностях, передаваемых с земли колесами автотранспортного средства, которое его перевозило, его, шляп. При каждой остановке входящие и выходящие пассажиры придавали ему боковые колебания, иногда довольно заметные, которые наконец его разозлили, его, шляп. Он выразил свой гнев посредством человеческого голоса, соединенного с ним массой тела, структурно расположенного вокруг костной квазисферы, перфорированной несколькими отверстиями, находящимися под ним, шляпом. Затем он внезапно убежал садиться, он, шляп.
Одним или двумя часами позже, я увидел его примерно в метре шестидесяти шести сантиметрах над землей, передвигающимся взад-вперед у вокзала Сан-Лазар, его, шляп. Друг советовал ему пришить дополнительную пуговицу к его пальто… дополнительную пуговицу… к его пальто… говорил ему … ему… шляпу.
20. Анаграммы
В S в сча кип итп дтавдица ситеш тле с лонндий щтоей ейше и лопшяй, оркунешнай мотьсей свотем ылнет, риссолся с мудриг жопамирсса, обняяви еог, что тот ночнора оег таколет. Менного кыхпонав, рибсолся на вобсодное сетмо.
Самоч жезоп я трествил гео вонса на Смиркой щолпади ерпед злокавом Рал-Сазан. Он ыбл с тлерипяем, рокотый вроогил меу: «Бете жунно пширить отпельлонидную угпоциву к вотему латьпо». Но уем зопакал где (в вырезе).
21. Различие
Однажды в автобусе (который не следует путать с Ватто опусом) я увидел (а не обидел) одного человека (а не чело века), надевшего шляпу (не из пуха ляха), с плетеной веревочкой (а не с вареной плетеночкой). У него была (а не небылица слыла) длинная шея (а не дивная шлея). Когда толпа пихалась (а не пила толкалась), другой пассажир (а не босой труса жир) на него наступил (а не со ступы сбил). Кое-что прохрипев (а не про хрип пев), тот завидел свободное место (а не сморозил завидное тесто) и туда устремился (а не стрелой утомился).
Позже я его повстречал (а не по сече мчал) перед вокзал-Лазаром (а не VIP-зал-базаром), он говорил со знакомым (а не звонил в Гоморру) о пуговице своего плаща (которую не следует путать с роговицей сего хлыща).
22. Гомеотелевт
Однажды жарким летним днём я был в автобусе своём, причём он тоже ехал в нём, плечом к плечу, плечом в проём. Он плёл вервье на головём, тянул шеём поверх людём, такой смешной недразумём. Он был соседом толканём, пхнём, бьём, ногами наступьём, он говорём емём «Подъём!», но тут же мнём разговорём и вдаль бегём, чтоб сидём в нём.
Чём позже днём идём путём перём вокзём Сан-Лазарём, его видём, когда емём гововорём его другём насчёт пугём его пальтём, его пальтём пугововьём.
23. Официальное письмо
Имею честь поставить Вас в известность о происшествии, которому я невольно стал свидетелем, столь же непредубежденным, сколь и потрясенным.
В тот день около полудня я находился на площадке автобуса, следовавшего по улице Кюрселль в направлении площади Шамперре. Указанный автобус был полон, и даже более чем полон, осмелюсь я заметить, ибо кондуктор перегружал его за счет некоторых умолявших его лиц, побуждаемый, несомненно, его преувеличенно доброй душой, которая единственная вынуждала его пойти против правил, что, следовательно, граничило со снисходительностью. На каждой остановке пассажиры поднимались и спускались не без того, чтобы спровоцировать некоторую давку, что и подтолкнуло одного из них к протесту, хотя и весьма робкому. Я должен заметить, что он отправился садиться, как только представилась такая возможность.