Большой словарь мата. Том 1

Последний из словарей русского мата, как утверждают издатели, сделан доктором филологических наук, профессором Т. В. Ахметовой и заявлен в предисловии как "научный толковый словарь матерных слов". Но высокое имя "словаря", упоминание "профессорства" автора, рассказы о его кандидатской и докторской диссертациях – все это предваряет текст книги исключительно ради придания ей некоей авторитетности. На самом деле за именем "Амхетовой" скрывается сам издатель П. Ф. Алешкин, который, прикрываясь авторитетом "филолога-профессора", просто зарабатывает деньги на наивных читателях. Суммарный тираж трех последних допечаток этой книги составил около 50 тысяч экземпляров. При этом книга никакого отношения не имеет к научным справочным изданиям. Читатель в подобных изданиях не ищет интересующую его тему для получения какой-либо достоверной научной информации. Он листает книжку подряд чуть ли не как порнографический роман.

Книжка эта состоит из расположенных более или менее по алфавиту всевозможных маркированных нелитературных лексем: экзотических, редких, устаревших, диалектных, социолектных, интердиалектных и, вообще, любых экспрессивных слов.

Составляя некие списки слов, автор не задумывается и об их системной упорядоченности:

Тут уже дело не только в отсутствии определений значений, грамматики и прочих лексикографических элементах. Перед нами бесконечный список словосочетаний, определяемых через самих себя (сучий сын – сукин сын), через многозначные просторечные лексемы (негодник), через стилистические пометы (брань). В словаре, целиком посвященном русской брани, определять что-либо как брань так же бессмысленно, как ставить возле каждого русского слова помету, что оно – русское. И вообще, перед нами длинный список аналогичных выражений, большая часть которых представляет собой однокоренные синонимы, которые могли бы быть разработаны в одной словарной статье на слово сукин или сучий. Процитированный фрагмент текста больше похож на стихотворение, чем на И словарных статей научного словаря.

Итак, автор предлагает нам в левой части словаря свое обсценное восприятие благопристойного мира, а справа – собственный обсценный язык его описания. Всякие удивительные слова, как видим, находятся не только в левой части словаря, то есть в словнике, но и в его правой части, где в научных толковых словарях обычно располагаются грамматические справки, определения значений, иллюстрации и т. п. Но в словаре П. Ф. Алешкина вообще нет никаких определений значений. В самом деле, если составитель определяет слово "присеколиться" как "прифордыбачить", "прокосоёбиться" как "про-мухородиться", "проконаёбиться" как "проканителиться", "просраться" как "промотаться", а "сраная" как "обсранная", то очевидно, что он не разделяет словарь на какие-либо структурные части. Весь текст словаря представляет собой свободные сочетания самых разных слов. Какой-либо упорядоченности тут не обнаружить при всем желании. Здесь можно усмотреть только желание поразвлечь читателя. Понятно, что читателю подобные словарные статьи ничего не "объясняют". Но это и хорошо, поскольку адресат "словаря" не должен ничего понимать. Функция такой книжки – не "объяснять", а удивлять. В такой "словарь" можно включать все, что угодно, никакие критерии отбора материала здесь не подразумеваются. Словарная статья "эрот – бог любви" соседствует здесь со статьями "эклер – хуй", "эдельвейс – пизда" и "эмаль – жопа". И все эти жопы с хуями даны именно так, как мы их процитировали, без всякого научного аппарата, просто списком, без грамматики, определения значений.

На букву "А" в словарь включены следующие лексемы: аборт, абортаж, абортмахер, абортировать, абортница, автограф, авторитет, агрессор, аккумуляторы, акробат, актив, аноним, ансамбль, антихрист, анус, аппарат, армячок и афедрон. Без сомнения ни одно из приведенных слов не является матерным. В основном это лексика литературного языка. Слово же афедрон даже относится к высокому стилю. На букву "К" в словарь включено восемьдесят слов, большинство из которых являются вполне литературными по форме: кабан, какать, каравай, карусель, кастрировать, качать, кентавр, клизма, клитор и т. п. Конечно, слово какать имеет какие-то неприличные коннотации, но оно есть во всех словарях русского языка, даже в словаре Д. Н. Ушакова. То же можно сказать и о многих других словах, включенных в словарь П. Ф. Алешкина. На букву "К" включено только четыре матерных слова: конаёбиться, косоёбить, косоёбиться и кривохуй. Первый вывод напрашивается сам собой: данный словарь не является "МАТЕРНЫМ". Собранные автором обсценные материалы составляют лишь незначительную часть работы. Поразительно, но в предисловии к словарю автор утверждает, что в данный словарь включены "…только матерные, похабные, нецензурные слова. Иных вы не встретите!" Забавно, но используемая в словаре помета "замена мата" однозначно указывает на то, что автор сам прекрасно понимает "нематерность" включаемых им материалов: так-перетак – 'замена мата…'.

Очевидно, что в словаре "русского мата" П. Ф. Алешкина собственно "мат" лексикографически никак не представлен, как бы мы ни определяли это понятие. Слова и словосочетания эдельвейс, эклер, эмаль, эсэс, эрекция, эрогенная зона, эрос, эротизм, эротомания, этаж: ругаться в три этажа, этакая мать, эшка, эякуляция (это все имеющиеся в словаре слова на букву "Э") вряд ли кем-либо, кроме П. Ф. Алешкина, могут быть восприняты как матерные. Если же в словаре и есть "матерные" слова, то они лишены определений значений, грамматических справок и вообще каких-либо иных признаков лекси-кографирования. Поэтому их нельзя считать лексикографической экспликацией мата. К ним можно отнестись только как к речевому акту самого П. Ф. Алешкина.

Но это еще не все. Книга эта вообще не является ТОЛКОВЫМ СЛОВАРЕМ, поскольку в самом деле не содержит никаких толкований значений слов. Приведем примеры. Семантику большинства наиболее многозначных и сложных по смыслу выражений П. Ф. Алешкин определяет словами "брань" и "ругательство": едрёна корень – 'ругательство', едри твою мать – 'брань', иди к коту под хвост – 'брань', иди к ядреной бабушке – 'брань', к едрёной матери – 'брань', едри его в качалку – 'брань', распронаебит твою бога мать – 'начало многоэтажной брани', ебёнть – 'сорное слово'. Но читателю и так понятно, что перед ним словарь матерной брани! Указания на "сорность", "бранность" и "матерность", которые встречаются чуть ли не на каждой странице, не могут заменять определений значений! Это стилистические пометы. Но зачем они здесь, если весь словарь, как гласит его название, посвящен бранной лексике? И где толкования значений?

В других случаях вместо определения значения определяется жанр языкового клише: мы ебали – не пропали, и ебем – не пропадем – 'поговорка'; счастье – нехуй, в руки не возьмешь – 'поговорка'; дела, как в Польше – у кого хуй больше, тот и пан – 'поговорка' (к тому же неверно: это не поговорки, а пословицы); работа не хуй – постоит – 'поговорка'; папа любит чай горячий, мама любит хуй стоячий – 'поговорка' (это не поговорки, а афоризмы). Никаких толкований семантики здесь тоже нет. Мы не можем считать частью словаря набор случайных языковых клише, расположенных в хаотическом (не алфавитном) порядке и лишенных каких-либо комментариев или "толкований".