Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

ИТАК: МОСКВА ИЛИ МОСХВА?

Современная лингвистическая наука нашла подтверждение многому из того, что писал Рейтенфельс еще во второй половине XVII века и Ломоносов в середине XVIII века. Рейтенфельс, как мы отмечали, не знал ничего толком о хеттах, тем не менее проницательно заметил, что занимавшие «некогда немалую часть Московии туссогеты или тиссагеты, тирсагеты и массагеты – народы гетского происхождения».

В иных случаях прозорливость Рейтенфельса просто удивительна, так как он не являлся специалистом по древним языкам, хотя и был полиглотом. Так, Рейтенфельс писал:«.. на основании того, что мы знаем о нынешних языках, нельзя вполне правильно судить о различии их в древности. Ибо одно достоверно, что в первобытные времена они настолько же были схожи, насколько теперь, наоборот, различны и тем явственнее обнаруживают следы близкого родства, чем дальше они удалились от своего начала. Это чрезвычайно ясно видно, например, в нашем германском языке: язык, общеупотребительный в ближайшее к Карлу Великому время, в настоящее время понятен лишь благодаря большим стараниям ученых и гораздо более схож со славянским, нежели теперешний. Но распространяться ли об этом? Ведь если даже кто по словарям, хоть несколько внимательно, сравнит несколько языков, тот легко заметит и общее у всех происхождение, и сходство одного с другим. Некоторое время даже, по-видимому, древнелитовский и вандальский язык занимал середину между славянским и скифским, как язык финнов и гуннов между славянским и готским». Если мы вновь обратимся к составленной в 1970 г. схеме «Индоевропейские языки» Бенвениста, то увидим, что в ней, действительно, языки славянской группы непосредственно соседствуют с языками балтийской и германской групп – то есть с латышским, литовским, древнепрусским, готским и вандальским (древневосточнонемецким).

А вопрос об удивительном сходстве древнеготского и славянского кириллического письма, который до сих пор обходят европейские лингвисты, если не считать шведских специалистов в Упсале? Рейтенфельс сделал на этот счет несколько, может быть, неправильных фактически, но верных по сути замечаний: «Буквы и их начертание, если не все, то большую часть их, русские заимствовали, по всей вероятности, сыздревле у скифов, т. е. у готов, ибо и готы получили просвещение в той части Азии, которая лежит между берегами Каспийского и Евксинского морей. А так как мосхи обитали посреди и весьма часто, с переменным успехом, вели войну с готами, то едва ли возможно, чтобы они всё это время обходились без письмен. Приняв, посему, греческие буквы, они дополнили число их рунами, так как греческих букв не было достаточно для того, чтобы верно писать на их языке. Кто сравнит русскую азбуку с древнеготскою, тот легко это заметит».

Что за дичь? — воскликнет читатель. А как же азбука святых равноапостольных Кирилла и Мефодия? Но в мысли Рейтенфельса ценно не то предположение, что письменность нам дали готы, а не Кирилл и Мефодий (хотя речь идет о более ранних временах). Дело в том, что готы действительно были первым из варварских племен Европы, имевших книжную письменность. Ее создал легендарный готский епископ Вульфила уже в IV в. от Рождества Христова. Но алфавит Вульфилы не имел отношения к так называемому готическому, более позднему и родственному латинице. В основе древней готской азбуки, как и кириллицы, лежал греческий алфавит, а также некоторые знаки рунического письма и латиницы. Немцы начали писать именно на готском алфавите, а перевод Библии Вульфилой создан даже раньше, чем Вульгата – канонический латинский перевод блаженного Иеронима. И до Лютера у немцев не было лучшего перевода. Специалисты называют его «образцовой германской прозой».

Создавая нашу азбуку четыре века спустя после Вульфилы (который, как и Солунские братья, по рождению был греком), Кирилл и Мефодий, может быть, использовали опыт готов в части заимствования греческих и латинских букв, а вместо рунических знаков применили славянские знаки типа «черт и резов», которые Рейтенфельс ошибочно именует рунами. Предположение же о том, что мосхи могли пользоваться «вульфилицей» еще до Кирилла и Мефодия, не столь уж невероятно, потому что в сохранившихся хозяйственно-юридических документах дунайских готов фигурируют порой вовсе не готские имена.

Что же касается теории Рейтенфельса и его предшественников в целом, то наиболее проблематичным представляется проверить в ней самое первое звено (все остальные выдерживают проверку), так как до нас не дошел язык библейских мосхов. Предположение, что он частично сохранился в наречии грузинских месхов, перевернет всю теорию Рейтенфельса и его предшественников, поскольку народы, сливавшиеся с мосхами или отпочковывавшиеся от них, были исключительно индоевропейскими, а группа грузинских языков даже не указана в схеме индоевропейских языков Бенвениста. По мнению создателя «яфетической теории» языков академика Н. Я. Марра, высказанному в статье «Природа и особенности грузинского языка» (1888), он родственен семитическим языкам. Таким образом, если судить о мосхах по месхам, то теория Рейтенфельса грузинским народом и ограничится.

А с другой стороны: если 90 процентов предложенного этногенеза кажутся достоверными, то почему бы не считать вероятными оставшиеся 10? У нас много сторонников «евразийской теории» образования русской нации, принадлежащей Л. Н. Гумилеву, а она не очень-то отличается от теории Рейтенфельса, если не иметь в виду библейскую составляющую.

Здесь мы снова вспомним слова Рейтенфельса: «…все выше перечисленные разнообразные, дошедшие до нас из глубокой древности имена народов действительно принадлежат стране русских, достаточно взглянуть на теперешние ее границы, ибо она широко захватила собою большую часть европейских Сарматии и Скифии, всю азиатскую Сарматию и немалую часть азиатской Скифии».

Во многом дополняет исторические взгляды Л. Диакона, Нестора-летописца, Сабелликуса, Магнуса, Постелло, Вапповского, Длугоша, Стрыйковского, Моземана-Фаброниуса, Мангуса, Петрея, Густынского летописца, Гизеля, Рейтенфельса, Ломоносова и теория этногенеза праславян, выдвинутая современным криптолингвистом Г. С. Гриневичем. Если коротко, то праславян Гриневич выводит из потомков обитавших в Подунавье-Поднепровье в V–IV тысячелетии до Р. Х.  представителей «трипольской культуры», называвших себя рысичами или русичами, судя по переведенным Гриневичем надписям типа «черт и резов». Дома трипольцев были очень похожи на украинские хаты-мазанки.

Из Причерноморья «рысичи» постепенно мигрировали на юг. «Вовлеченные в колонизационный процесс, в своем движении на юг часть трипольцев достигнут Пенджаба и Инда», — пишет, цитируя академика Б. А. Рыбакова, Гриневич. Здесь, в предгорьях Гималаев, именно они, а не древние тамильцы, как принято было считать раньше, основали знаменитую протоиндийскую цивилизацию Мохенджо-Даро, которая просуществовала 700 лет и к 1800 г. до Р. Х.  по непонятной причине прекратила свое существование. (Мохенджо-Даро вполне можно перевести с ведического и как «Держава Мосхов».)

Тем временем в «метрополии», то есть в Среднем Поднепро-вье, произошло, по мнению Гриневича, «столкновение трипольских племен с восточными племенами, населявшими степи к востоку от Днепра». Возможно, это были родственные трипольцам малоазийские мосхи. Изгнанные из Среднего Поднепровья, славяне проторенными путями устремятся на юг, на Балканы, а дальше – в Эгеиду, уже под именем пеласги, как называли их греки. Сюда же, через Малую Азию, придут их соплеменники – рысичи, оставив свои города у подножий Гималаев. Вместе они создадут на острове Крит могучую Критскую державу, искусство которой станет предтечей великого искусства Древней Греции. Но в результате катастрофического извержения вулкана на острове Санторин около 1450 года до Р. Х.  могущество Критской державы будет подорвано, и гонимые дорийцами минойцы-пеласги-рысичи покинут остров и высадятся на побережье Италии, в Умбрии. Согласно Геродоту, они называли себя тирсенцами (тирренцами) по имени своего вождя Тирсена. Впрочем, Геродот считал переселенцев не пеласгами, а лидийцами, то есть потомками хеттов, покинувшими во времена царя Атиса Лидию из-за голода во главе с царевичем Тирсеном или Тирреном. Римлянам тирренцы были известны под именем этрусков. Именно этруски основали Рим и являлись его первыми царями. Водосточная и канализационная системы, «сработанные рабами Рима», также были введены не римлянами, а этрусками. Этруски являлись хозяевами западных морей и безраздельно господствовали на «своем море» – Тирренском. Они-то и научили римлян судостроению, искусству вождения кораблей, – искусству, благодаря которому Риму удалось сокрушить могущество своего грозного соперника – Карфагенского семитского государства.