Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ

Граф Муравьев ответил, что он от занятия нами ляодунских портов не видит возможности никаких осложнений, и к этому добавил, что в Министерстве Иностранных Дел имеются некоторые сведения о возможности занятия Порт-Артура англичанами.

После этого Министр Финансов высказал свой взгляд о политике России на Крайнем Востоке: «Прибретение выхода в Тихий океан, — говорил он, — должно быть достигнуто не насилием, а дружеским соглашением. То, что могут делать европейцы, мы делать не должны, так как европейские державы — пришельцы в Китае, а мы — его давнишние соседи, и наши отношения к этой империи совершенно иные. Если мы будем держаться нашей традиционной дружеской политики к Китаю, не вступим на путь насилия и пренебрежения к его интересам, то мы всегда достигнем более успешных результатов, чем остальная Европа. Таким же дружеским обращением получим мы и выход к Тихому океану. Прежде чем затевать это новое дело, необходимо, однако, кончить то, за которое мы только что взялись, а именно сооружение через Маньчжурию дороги от Читы к Владивостоку» ^{177}.

Хорошо излагает! Гладко.

По мнению Военного Министра Ванновского, решающий голос в этом вопросе должен принадлежать Управляющему Морским Министерством, но «если не имеется с его стороны особо веских возражений, то России следует воспользоваться благоприятным моментом и занять Порт-Артур».

Вслед за этим адмирал Тыртов выразил сомнение в удобствах Порт-Артура и в его стратегическом значении и высказал следующую мысль: если нельзя приобрести какой-либо порт в Юго-Восточной Корее, то он вместе с остальными адмиралами считает, что лучше пока Порт-Артур не занимать, года два — три пользоваться как базой для эскадры Владивостоком, а в будущем приобрести уже порт на Корейском побережье.

Мнение это было поддержано всеми присутствовавшими, за исключением Министра Иностранных Дел, а потому на Особом Совещании было решено: ляодунских портов не занимать ввиду нашего договора с Китаем. Кроме этого, в конце Совещания выражено было пожелание немедленно усилить нашу Тихоокеанскую эскадру.

2.1. Витте и его игры

Однако постановление Особого Совещания не было выполнено! Буквально через несколько дней наше правительство пришло к обратному решению, и Порт-Артур с Талиенваном были заняты нами.

Уже 4 декабря 1897 года на рейде Порт-Артура встал отряд судов русской Тихоокеанской эскадры в составе крейсеров «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и канонерской лодки «Отважный» под общим командованием младшего флагмана Тихоокеанской эскадры контр-адмирала Реунова.

Историческая комиссия считает, что «поводом к этому послужили сведения Министерства Иностранных Дел о намерении Англии занять Ляотунгский полуостров» ^{178}.

Следует отметить позицию С.Ю. Витте на Особом Совещании. Очень разумную и взвешенную. О Корее в этот период у него были тоже вполне нормальные взгляды. И вот этих нормальных и разумных взглядов хватило у Министра Финансов едва ли до конца ноября. А Особое Совещание, напомним, было ноября 14-го дня. Срок по-любому невелик для того, чтобы деятель такого масштаба, как Витте, вдруг резко изменил свою точку зрения. А вместе с тем уже с начала декабря 1897 года Витте начинает проводить «порт-артурскую» политику едва ли не активнее, чем сам граф Муравьев. Будто переключили в нем что-то.

Современный историк русско-китайской войны В.Г Дацышен в своем основанном на архивных материалах труде пишет: «Кто, как и зачем принял решение о занятии Порт-Артура, до сих пор неясно. Совершенно не выяснено, предполагалось ли первоначально присоединять к занятому порту целый район с множеством других населенных пунктов».

При этом он однозначно считает, что инициатива исходила от графа Муравьева. Но добавляет, что с начала декабря, еще до подхода отряда Реунова к Порт-Артуру, резко изменил свою первоначальную позицию Витте:

«2 декабря Ли Хунчжан, верный тактике сложных, ему одному понятных дипломатических маневров, обратился лично к С.Ю. Витте с просьбой о займе в 100 млн. рублей для второго взноса по японской контрибуции. Министр Финансов сразу же выдвинул условия: “Выдать одновременно с подписанием условий займа правлению общества КВЖД концессию на сооружение ж/д ветви от магистрали КВЖД до той гавани, которая для сего будет избрана правлением общества на берегу Желтого моря к востоку от порта Инцзы” ^{179}.

Кроме того, С.Ю. Витте требовал предоставить место для устройства порта Добровольного флота».

В.Г Дацышен считает, что именно с этого момента начинается собственно борьба за захват портов на Ляодуне. Именно позиция С.Ю. Витте подтолкнула Россию на приобретение территорий на юге Маньчжурии.

Поскольку роль Министра Финансов в занятии Россией Ляодуна сравнительно мало освещена в приводимых ниже документах, скажем о ней несколько слов здесь. Это будет уместно, так как задачей нашего военно-исторического расследования является выявление по возможности большего числа «крупных русских государственных деятелей», благодаря совместным и, по всей видимости, хорошо скоординированным действиям которых мощнейшая Империя мира на невиданном своем взлете пришла к национальной катастрофе, из которой ей пока выпутаться не довелось. Видное место в их чреде, несомненно, принадлежит нашему высокодаровитому и известному Министру Финансов.

Изданная еще в 1945 году «История дипломатии» отмечает, что «вслед за Дизраэли Витте был крупнейшим “некарьерным” дипломатом». То есть дипломатом, вышедшим на арену мировой политики не из недр дипломатического ведомства, а пришедшего как бы из другой сферы деятельности.

Но если вредоносная для нашей страны деятельность Дизраэли достаточно известна, освещена и не может быть поставлена ему в упрек как лидеру страны, традиционно враждебной православному государству, то истинная деятельность Сергея Юльевича «на благо» родины еще только ждет своего исследователя.

Та же «История дипломатии» указывает, что Витте «вступил на дипломатический путь благодаря своему положению Министра Финансов, который был посредником между русской государственной казной и международной биржей» ^{180}. И надо сказать, свою роль посредника г-н Витте понимал иногда весьма своеобразно.

2.2. Особое внимание! Строго секретно!

Сказ о том, как русский Министр Финансов американских банкиров от банкротства спасал

В 1912 году в Петербурге небольшим тиражом вышло исследование В.П. фон Эгерта, посвященное поддержке определенными банковскими кругами Америки революционного движения в России. Работа эта предназначалась в первую очередь для ознакомления членов правительства, Госсовета, иных компетентных организаций и носила характерное название «Надо защищаться» ^{181}.

Говоря о роли Витте в этой достаточно темной истории, среди прочих сохранивших по сей день актуальность фактов фон Эгерт приводит следующий: «…в середине 1890-х годов, объявляя и доказывая, что нет золота для поправления русской валюты, и устраивая в России девальвацию, он (Витте) одновременно отсылал миллионы за миллионами золотом Соединенным Штатам для поправления их валюты, отчего зависело спасение близких там к банкротству многих… банков и спекулянтов».

Среди банкиров, получивших русскую финансовую подпитку, фон Эгерт называет Якоба Шиффа, Леба и другие не менее одиозные имена. В подтверждение своих слов фон Эгерт приводит отрывок из занесенной в официальное издание Конгресса речи некоего Уайта: «Я знал одного великого русского, Сергея Витте. Это он в бытность свою министром финансов наделял нас, в Америке, во время президентства Кливленда, для поправления нашей валюты многими и многими миллионами золота на самых сходных условиях ссуды».