«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою

Во время боя на р. Золотая Липа 14 августа 1914 г. полки 60-й пехотной дивизии втянулись в лес урочища Зульнкова. Столкнувшись в лесу с позициями противника, при неясной обстановке 238-й и 239-й полки дивизии стали отходить (следует учесть, что 60-я дивизия была второочередной, с еще плохо обученным личным составом). Часть отходящих батальонов удалось остановить и опять направить вперед. Однако, когда стало темнеть, началось общее отступление правого фланга дивизии к деревне Нестюки, где находился начальник дивизии со штабом. Возле деревни послышались выстрелы, и когда отходящие части показались из леса, по ним открыли огонь со стороны находившегося здесь дивизионного резерва и пехотного прикрытия артиллерийской батареи. Одновременно из леса выскочило несколько казаков из Оренбургской сотни (тоже, кстати, второочередной), которые двигались карьером с криками «Австрийцы!». Началась беспорядочная стрельба друг в друга со всех сторон и общий отход. Начальнику дивизии и штабу стоило большого труда привести части в порядок и расположить их фронтом на запад впереди Нестюки. Стоит отметить, что днем ранее 60-я дивизия также вела бой в этом лесу и тоже неудачно — стрелковые цепи теряли направление, разрывались, выходили в затылок друг другу. Неясность обстановки усугубилась стрельбой по русским подразделениям из некоторых хат д. Нестюки. Позже при обыске было извлечено из подвалов несколько вооруженных револьверами местных жителей, которые тут же на месте были расстреляны. Так что нервное состояние солдат было понятно, и надо отдать должное офицерам, сумевшим быстро взять в руки части и вернуть их в бой.

О том, какое впечатление производил на необстрелянные еще войска далее ружейно-пулеметный огонь противника, особенно при бое в стесненных условиях, докладывал командир 9-го гренадерского Сибирского полка полковник Токарев, описывая бой в лесу у Томашева 13 августа 1914 г.: «Впервые нарвавшись на пулеметный огонь, необстреляннные части тем более были потрясены им, что собственные пулеметы левой группы, за выбытием в короткий срок офицерского состава и значительной убылью нижних чинов, недолго служили моральной поддержкой и были покинуты немногими уцелевшими людьми. Командиру III батальона подполк. Антоновичу стоило многих хлопот сформировать новую пулеметную команду (из запасных ротных пулеметчиков) и добиться от нее возобновления боевой работы. Следует добавить, что стрельба противником велась в значительной мере разрывными пулями (очевидно, все же обычными, но дававшими в лесу многочисленные рикошеты. — С. Ф.), применение которых было настолько неожиданно, что первоначально каждый разрыв пули в лесу принимался за близкий выстрел, каковое обстоятельство, естественно, вызывало тревогу и смущение не только среди одних нижних чинов. Стрельба разрывными пулями создала иллюзию стрельбы с тыла. Если присоединить сюда стрельбу одиночных людей, отбившихся от своих рот и застрявших в разных местах леса, стрельбу через голову передних по невидимым целям, в разных направлениях, то станет ясной несколько хаотическая обстановка, в которой протекал бой». Тем не менее офицерам удалось удержать части. В течение дня некоторые роты ходили в штыковые атаки до трех раз, в результате австрийцы были выбиты из леса.

Нужно сказать, что части в целом были плохо подготовлены к ведению боя в лесу. Преждевременно развертываясь из взводных колонн в боевой порядок — стрелковые цепи, — они быстро теряли направление и резко замедляли движение (провести пехоту через лес всегда считалось большой проблемой). Так, в бою на Золотой Липе 14 августа 1914 г. 2-я бригада 9-й пехотной дивизии потратила 3 часа, чтобы пройти по лесу 2 км. Нужен был опыт командиров, чтобы научиться вести бой в особых условиях.

Кавалерии с первых же сражений войны тоже пришлось все чаще вести бой в пешем строю. Один такой эпизод боя 14-й кавалерийской дивизии, которой были приданы казаки и пограничники, 22 августа 1914 г. у польского города Липско описывает Б.М. Шапошников: «Высланные вперед боевые разъезды обнаружили, что из Липско на юго-восток продвигается до роты немцев. По-видимому, они шли к переправе у Юзефува. Медлить с решением не приходилось: направив казаков и пограничников в пешем строю на деревню Паперня, штаб дивизии бросил четыре эскадрона гусар в конном строю для преследования роты немцев. Последняя уже подходила к лесу и, заняв опушку, ружейным огнем встретила атакующих гусар. Быстро спешившись под огнем противника и примкнув штыки, гусары бросились в лес. Не выдержав натиска храбрых гусар, неся значительные потери, остатки роты немцев через лес начали отступать на Юзефув. В тяжелых условиях завязали бой казаки и пограничники, атаковавшие части немцев, отходившие из Липско по большой дороге на Паперпю и занявшие западную опушку леса. Однако при содействии огня 23-й батареи и пулеметов дивизии казаки и пограничники быстро справились со своей задачей, оттеснив противника с опушки леса и начав его преследование в направлении на Солец». И характерное заключение по поводу боя 25 ноября 1914 г. с германским батальоном, занимавшим деревню Ренкорай: «Спешив всех солдат и выдвинув в цепь станковые пулеметы, 14-я дивизия успешно выполнила задачу — взяла Ренкорай, захватив в плен до 20 немцев. Этот бой 14-я кавдивизия вела чисто по-пехотному, к чему она была приучена всем предыдущим периодом войны».

Русские уставы накануне войны уделяли внимание и ночным боевым действиям. Уже в начале войны были примеры весьма удачных ночных атак — при условии заранее проведенной разведки противника. Одну такую атаку, проведенную 8–9 сентября 1914 г. сводной 1-й бригадой 2-й гвардейской дивизии генерала Киселевского, описали капитаны Виниковскии и Вольфман в «Военно-историческом журнале» (1939 г.): «По инициативе командира бригады на высоту восточнее Тарнавки была послана разведка, которая установила, что немецкие части отведены за обратный скат высоты для варки пищи в котелках (походных кухонь у германцев не было). Считая, что это является наиболее удобным моментом для того, чтобы застать противника врасплох, командир бригады решил продолжать атаку, но только без стрельбы, с расчетом на внезапность… Атака сильно укрепленной позиции противника была возложена на один <Московский лейб-гвардейский полк> (без двух рот), который наступал на фронте в 2 км… Однако план ночной атаки имел одно важное преимущество: он обеспечивал быстроту и внезапность и поэтому сулил успех даже без перегруппировки.

Около 23 часов Московский полк, наступая без стрельбы, штыковой атакой уничтожил немецкое боевое охранение, выставленное на гребень высоты германскими частями, ушедшими обедать. Продвинувшись вперед еще на 100–200 м, русские части вышли к артиллерийским позициям германцев, где захватили врасплох всю прислугу, перебили ее и овладели орудиями.

После некоторого замешательства части 4-й германской ландверной дивизии пытались контратаковать Московский полк, уже занявший Тарнавскую высоту (гребень и восточную ее часть). Но подошедшим резервом сводной бригады контратака немцев была отбита, и русские части приступили к созданию системы обороны вокруг каждой из трех групп захваченных орудий. Понимая, что немцы будут продолжать попытки отнять потерянную артиллерию и позиции, командир бригады принял срочные меры по вывозу захваченных орудий в тыл и затребовал помощь от 3-го Кавказского корпуса. Он связался с командиром корпуса и получил войска для усиления обороны; однако вывезти артиллерию в эту ночь полностью не удалось вследствие нежелания соседей помочь выделением артиллерийских запряжек.