Сталин: в преддверии войны

Такой поворот событий был воспринят в СССР с явным беспокойством: подобные действия свидетельствовали об усилении военной угрозы. В отчетном докладе ЦК ВКП(б) XVII съезду партии отмечалось, что «идет лихорадочная подготовка к новой войне для нового передела мира и сфер влияния»⁴³.

По данным разведуправления РККА, «именно в 1934 году происходило усиленное сколачивание нового антисоветского блока в составе Японии, Германии и Польши и отмечались настойчивые попытки привлечь к участию в этом блоке Англию, Швецию, Венгрию, а также всех ближайших соседей СССР на Западе и на Среднем Востоке.

Эта новая расстановка сил, явившаяся результатом нашего роста и обострения противоречий в лагере империалистических держав, в значительной степени меняет условия стратегического развертывания наших вероятных противников. Как никогда становится актуальной проблема одновременной войны на Западе и на Дальнем Востоке. Крупнейшее значение имеет тот факт, что в составе антисоветского фронта на Западе, кроме Польши, выдвигается Германия, как наш активнейший и первоочередной противник»⁴⁴.

На фоне ухудшения отношений с Германией, враждебности ряда соседних государств СССР было особенно важно наладить советско-французские контакты. От отношения к СССР Франции и динамичной внешней политики самого Советского Союза зависел рост его международного авторитета.

Установление союзнических отношений с Францией позволяло советскому руководству создать благоприятные условия для формирования системы коллективной безопасности в Европе, которая могла бы стать прочным заслоном агрессивным устремлениям фашистских государств. Это объяснялось тем, что большинство средних и малых европейских стран так или иначе были связаны союзническими узами с Францией. Она имела союзные договоры и военные соглашения с Польшей и Румынией. В фарватере французской политики следовали Малая Антанта (Румыния, Югославия, Чехословакия), республики Прибалтики, государства Балканского полуострова. Кроме того, через дружественные отношения с Францией СССР мог улучшить взаимоотношения и с Англией, поскольку, несмотря на ряд противоречий, они, проводя согласованную политику, делали политическую погоду в Европе.

Франция также была заинтересована в активизации связей с СССР, особенно после прихода Гитлера к власти. Воспоминания о германском вторжении в 1914 году и последовавшей кровопролитной войне были еще слишком свежи в памяти простых французов. Что касается правительственных кругов, то, по их мнению, дружественные отношения с СССР позволили бы поддерживать в Европе статус-кво. Поэтому миролюбивые шаги Советского правительства находили благоприятный отклик во Франции. Министр иностранных дел Ж. Поль-Бонкур поставил вопрос о дополнении франко-советского договора о ненападении 1932 г. договором о взаимной помощи, а также о вступлении СССР в Лигу Наций.

Растущее международное признание требовало от советского руководства выработки новых подходов во внешней политике. 19 декабря 1933 года Народный комиссариат иностранных дел СССР подготовил для передачи французскому правительству следующие предложения, получившие одобрение Политбюро ЦК ВКП(б):

«1) СССР согласен на известных условиях вступить в Лигу Наций.

2) СССР не возражает против того, чтобы в рамках Лиги Наций заключить региональное соглашение о взаимной защите от агрессии со стороны Германии.

3) СССР согласен на участие в этом соглашении Бельгии, Франции, Чехословакии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии или некоторых из этих стран, но с обязательным участием Франции и Польши ...»'.

В этих предложениях в сжатой форме была изложена советская концепция коллективной безопасности в Европе для обуздания агрессоров и предотвращения войны.

В отличие от французской инициативы о заключении двустороннего франко-советского до-

'двп.т. 16. С. 876.

говора правительство СССР предложило заключить региональный договор с более широким кругом участников. Оно исходило из того, что тесное сотрудничество СССР, Франции, Польши, Чехословакии и некоторых других стран могло остановить германскую экспансию, ибо полагало, что немцы, учитывая печальный опыт Первой мировой войны, не решатся воевать на два фронта. Изложенные предложения Советского правительства были переданы 28 декабря 1933 года министру иностранных дел Франции Ж. Поль-Бонкуру'.

В ходе переговоров проявилась двойственность в ориентации Франции: с одной стороны, линия на сближение с СССР, с другой — на сохранение локарнской системы, созданной на основе ряда договоров между Германией, Францией, Великобританией, Бельгией, Италией, Польшей и Чехословакией. В конечном итоге вместо единого договора ряда стран был предложен советско-французский план заключения двух договоров. Первый — региональный — должен был охватить государства Восточной Европы и Германию. Предполагалось, что участники пакта гарантируют нерушимость границ и обязуются оказать помощь тому из них, кто подвергнется нападению извне. Второй — между Францией и СССР — должен был содержать обязательства по взаимной помощи против агрессии. «Советский Союз, — говорилось в предложении СССР, — возьмет на себя такие обяза-

Там же. С. 773.

тельства в отношении Франции, как если бы он участвовал в локарнской системе, а Франция — обязательства в отношении Советского Союза, как если бы она была участницей Восточного пакта»⁴⁵. Кроме того, предусматривалось вступление СССР в Лигу Наций.

В ходе переговоров из числа участников регионального договора были исключены Франция и Бельгия, а включена по настоянию Англии Германия. В измененном виде проект вошел в историю как Восточный пакт. Предусматривалось одновременное заключение между СССР и Францией двустороннего договора о взаимопомощи, связанного с Восточным пактом⁴⁶. Правительство Чехословакии сразу же согласилось подписать Восточный пакт. Хотя и с некоторыми оговорками, дали положительный ответ Латвия, Литва и Эстония. Однако Германия, Польша и Финляндия заняли отрицательную позицию. Главную роль в срыве планов заключения Восточного пакта сыграла, бесспорно, фашистская Германия. Ее реваншистские планы требовали восстановления «свободы вооружаться». С лета 1933 года это стало центральной и главной целью германской внешней политики⁴⁷. Но, чтобы реализовать ее, нужно было помимо внутренней обстановки, которой фашисты уже вполне владели, использовать и внешние факторы, создать условия для беспрепятственного вооружения Третьего рейха, то есть сбросить версальские оковы. Международное положение, сложившееся в Европе в начале 30-х годов, благоприятствовало выполнению замыслов Гитлера.

В стане «версальских держав» не было единодушия в отношении Германии. Франция стремилась создать блок государств, заинтересованных в сохранении версальской системы. В Юго-Восточной Европе ее поддерживали страны Малой Антанты, в Восточной Европе — Польша. Англия и США склонялись больше к восстановлению германского военно-экономического потенциала, рассчитывая не допустить французской гегемонии на континенте. Для всех западных держав общей была одна цель — отвести от своих стран угрозу войны со стороны фашистских государств и по возможности направить их агрессию на восток, столкнуть фашизм с большевизмом.

Различия в интересах западных держав привели к тому, что они, видя реваншистские устремления фашистской Германии, не только не вводили в действие санкции, предусмотренные Версальским договором, но даже не пытались протестовать, когда нацистское руководство нарушало его положения. Более того, сначала в Лондоне, а затем и в Париже стали раздаваться высказывания за предоставление Германии равных со странами-победителями прав в области вооружения.

На конференции по разоружению в Женеве в октябре 1933 года обсуждался так называемый план Макдональда (премьер-министр Англии в 1933 г.), по которому вооруженные силы Франции должны были уменьшиться с 500 тыс. до 200 тыс. человек, а Германии соответственно подняться со 100 тыс. до 200 тыс. человек. Кроме того, Франция должна была сократить свою авиацию и ограничить артиллерию орудиями калибра до 105 мм. По сути, это было продолжение извечного курса британской политики: не допустить на европейском континенте гегемонии какой-то одной державы, в данном случае Франции, которая претендовала на главенствующую роль в европейском доме.