Вторжение

План конвоя был разработан английским капитаном королевского флота Мендсом, он же и довел его до капитанов транспортов. Британский военный историк Тони Марграйв в «The War Correspondent» называет еще нескольких причастных к планированию, но нам они сейчас не очень важны.

Будучи людьми штатскими, капитаны транспортов понимали ответственность, которую возлагало на них участие в военной операции. Они не находились на королевской службе, но были наняты в состав английского военного флота. Приходилось учитывать риск, который они теперь делили в равной, а может, и в большей степени с военным флотом. Капитаны понимали, что в случае атаки русских кораблей их суда станут приоритетными целями и именно их будут стремиться в первую очередь отправить на морское дно черноморские моряки. И хотя все они были исполнены патриотизма, но решили вспомнить о своих семьях, имевших отныне реальные перспективы остаться без кормильцев.

Потому они поинтересовались о гарантиях, которые дает правительство ее величества в случае их героической гибели за интересы британской короны. Особенно волновало, будут ли их вдовы в этом случае получать пенсию. Получив утвердительный ответ, капитаны троекратно прокричали традиционную здравицу в честь королевы и разошлись по своим судам готовиться к выходу в море. ^{656}

На счету был каждый день. Важно было дойти до Крыма до начала осенних штормов. В противном случае флот оставался застигнутым непогодой в море при отсутствии удобных и безопасных гаваней. День выхода определили на совещании, прошедшем 8 (20) августа.

Адмиралы Брюа, Лайонс, Буа-Вильомез, генералы Канробер, Бургойн, Мартенпре, полковник Трошю коллегиально решили, что конвои выйдут в море не ранее 14 (26) августа. Сборным пунктом назначался о. Змеиный. ^{657} Там должно быть озвучено окончательное место высадки, до этого времени содержавшееся в строжайшей тайне. А все свидетельствует о том, что оно к тому времени было определено. Даже непримиримый маршал Сент-Арно называет в одном из своих писем, отправленных в день выхода эскадры из Болгарии, конечный маршрут экспедиции — мимо Одессы к Евпатории. ^{658}

4 сентября ^{659} в «…самый прекрасный день, который только можно было себе представить» первые корабли покинули порт Варну ^{660} Через три дня последние скрылись за линией горизонта. Первый эшелон в 54 парусных французских судна с войсками покинул Варну 5-го сентября и трое суток без всякого конвоя болтался в море в ожидании остальных. Вскоре из залива Балчик вышел весь флот, соединившийся в море 8-го сентября у о. Змеиный.

7 сентября в море вышли последние корабли союзного конвоя. ^{661} То, о чем догадывались, но не говорили, стараясь хранить тайну, стало очевидным: курс был на Севастополь. ^{662}

Следующий этап экспедиции — объединение союзных конвоев в один и образование походного ордера, то есть особого порядка построения кораблей, который строится на период перехода кораблей (судов) морем. Построение ордера должно обеспечивать эффективное применение оружия, рассредоточение, свободу маневра и быстрое развертывание в боевой ордер. Хотя, казалось, в основной массе административно-организационные мероприятия были проведены, сложностей хватало с избытком. Очевидно, это был первый в мировой военной истории морской конвой. в котором сводились воедино прошлое и будущее — паруса и пар: «…Вся эта дурно организованная, переполненная войсками армада насчитывала до 350 судов». ^{663}

Конвой состоял из двух больших групп судов. Каждое паровое судно тянуло на буксире два парусных, что не могло не сказаться отрицательно на общей управляемости и маневренyости конвоя. Из английских линейных кораблей, назначенных в охран) транспортов и не занятых буксировкой, только на одном имелась паровая машина. Скорость движения конвоя устанавливаясь 4 узла, ^{664} но далеко не всегда ее могли держать: слишком уж много разнотипных судов было собрано вместе.

8 сентября британские и французские эскадры встретились у устья Дуная, 9 и 10 сентября конвой оставался на месте. Прежде чем ордер был сформирован, английские войска провели в море двое суток, окончательно вымотавших и без того страдавших от продолжавшихся болезней и не привыкших к столь длительным морским переходам солдат и офицеров армии. В то же время благодаря свежему морском) воздуху у многих английских солдат стали постепенно исчезать симптомы болезни, появился румянец на щеках и настроение значительно улучшилось. ^{665}

Трудно объяснить смысл стоянки в течение двух суток. По мнению одних исследователей, не было согласовано место высадки, для этого 9 сентября два английских корабля «Карадок» и «Агамемнон» вместе с двумя французскими вновь при полном бездействии со стороны русского флота совершили доразведку предполагаемого района высадки экспедиционных сил. ^{666}

По другим данным, это время было потрачено на организационные вопросы самой высадки и окончательную попытку выяснить силы Черноморского флота, спрогнозировать его возможные действия. На кораблях шли беспрерывные совещания и согласования. Операция, казалось, уже окончательно разработанная перекраивалась почти заново.

Медлительность и кажущаяся нерешительность британцев начала нервировать французов (хотя англичане обвиняли союзников в том же). По их мнению, когда французский конвой начал движение, «…наши союзники еще отдыхали». ^{667} Вышедший из Варны раньше британцев на линейном корабле «Город Париж» Сент-Арно чувствовал себя раздраженным. Его конвой был готов к движению. Многие французские транспорты были меньшего водоизмещения («…небольшие бриги и шхуны»), чем английские, именно это обеспечивало их конвою большую управляемость и, соответственно, порядок. ^{668}

В частных беседах в среде французского командования начинает распространяться мнение, что англичане умышленно затягивают начало экспедиции. Адмирал Буэ-Вильомез говорит «…о нерешительности и увертках адмирала Дандаса, которые убеждают нас, что он против крымской экспедиции, где предвидит большие трудности во время высадки». ^{669}

Проблемой стало то, что управляемые своими амбициями союзники так и не назначили единое командование, хотя каждый из них совершенно разумно назначил двойное управление своими войсками с равными правами: морское и сухопутное. В дальнейшем это правило было введено в теорию адмиралом Коломбом ^{670} и стало незыблемой аксиомой каждой десантной операции — от Каламитского залива до Фолклендских островов. Еще одной проблемой оставалось историческое соперничество между англичанами и французами. И даже то, что скоро предстояло вместе проливать кровь, не могло его преодолеть.

«…Русской угрозы оказалось недостаточно, чтобы крепко связать Лондон и Париж….В самые лучшие периоды союз только приглушал враждебные чувства, но не уничтожал их….Несмотря на некоторые общие цели, интересы Британии и Франции были совершенно противоположны, что повлекло переход соперничества между двумя державами в открытую фазу, в которой обе державы и оба флота полагали друг друга наиболее серьезными и опасными противниками». ^{671}