Предатели и палачи
![Предатели и палачи](/uploads/posts/books/89340/89340.jpg)
Предатели и палачи читать книгу онлайн
Как известно, во все времена предательство осуждалось абсолютным большинством религий как великий грех или самое страшное нарушение табу. До сих пор оно порицается морально-нравственными законами общества. Нарушение верности, присяги, воинского долга, оставление в беде товарища и друга — ведь это мы называем не иначе как предательством. Однако не во всех случаях факты измен трактуются в обществе однозначно.
В книге О.С. Смыслова «Предатели и палачи» читатель найдет прежде всего историю о том, как генерал Власов стал вождем так называемого Русского освободительного движения. Рассказ о роли и месте Андрея Андреевича в битве за Москву, а также о его «полководческих» способностях и методах управления войсками значительно дополняет эту историю предательства новыми, ранее неизвестными документами и свидетельствами.
Следующие «герои» — двое «инициативников» из ГРУ (подполковник Попов, генерал Поляков), перебежчик из КГБ (капитан Дерябин), палачи Мироненко-Юхновский, Антонина Макарова, генерал юстиции Ульрих, а также старушка из Гатчины, по недоразумению реабилитированная в 2002 году.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Судьба человека была решена. Это написано еще в октябре 1936 года. В следующие два-три года столь “основательной” аргументации уже не требовалось.
Вышинский и Ульрих, войдя во вкус, предлагали упростить процедуру расправ. Вышинский, обращаясь к Ворошилову и Ежову, просил дать полномочия Особому Совещанию при НКВД лишать воинских званий, что раньше делалось только по приговору суда. А Ульрих “доказывал” в апреле 1938 года необходимость “санкционировать выделение из Верховного суда СССР военной коллегии и реорганизации ее в Военный трибунал СССР. Эги люди хотели, чтобы над каждым красноармейцем, краснофлотцем и командиром постоянно висел топор '”правосудия”».
С началом Великой Отечественной войны работы у В. Ульриха ничуть не убавилось. 22 июля 1941 г. он огласил расстрельный приговор но делу Павлова:
«Таким образом, обвиняемые Павлов, Климовских, Григорьев, Коробков вследствие своей трусости, бездействия и паникёрства нанесли серьезный ущерб РККА, создали возможность прорыва фронта противником на одном из главных направлений и тем самым совершили преступления, предусмотренные статьями 193 — 17/6 и 193 — 20/6 Уголовного кодекса РСФСР.
Военная коллегия приговорила лишить воинских званий Павлова, Климовских, Григорьева, Коробкова и подвергнуть всех четверых высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего лично принадлежащего им имущества. Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит».
Осенью того же года Ульрих заочно подписал смертный приговор большой группе заключённых, содержавшихся в Орловской тюрьме. Их было 161 человек, и что самое парадоксальное, все они уже были приговорены к лишению свободы. Кто-то даже успел умереть.
Надо сказать, что своими же генералами Василию Васильевичу приходилось «заниматься» часто. Например, из 101 генерала и адмирала, арестованных в период 1941 — 1952 гг., 76 были осуждены Военной коллегией Верховного суда СССР и только 5 — Особым совещанием при МТБ СССР. 8 генералов были освобождены, а 12 умерли под следствием.
В феврале 1942-го армвоеннорист вел судебное заседание но делу маршала Кулика, в июле 1946-го — но делу генерала Власова, в августе 1946-го — по делу атаманов Краснова и Шкуро.
2 февраля 1948 г. генерал-полковник юстиции Ульрих председательствовал на закрытом судебном заседании но делу четырех известнейших и заслуженных адмиралов: Н.Г. Кузнецова, Л.М. Галлера, В.А. Алафузова, Г.А. Степанова. Как пишет А. Золототрубов, «их обвиняли в том, что в годы войны (1942 — 1944 гг.), находясь на ответственных постах в Наркомате Военно-Морского Флота, они передали англичанам и американцам материалы по некоторым видам вооружения (речь идёт о высотной парашютной торпеде. — А.3.) образцы этого оружия, карты двух островов и южного побережья Камчатки. Чертежи высотной торпеды, принятой на вооружение ещё в 1938 году, в войну не были секретными, о чём прекрасно знали те, кто организовал это судилище, а карту Камчатки можно было купить в магазине».
Известно, что Василий Ульрих процессуальными тонкостями сильно не увлекался. У него было слишком мало времени на всё и про всё. Он умудрялся рассматривать дела и зачитывать расстрельные приговоры всего за 20 минут. Как правило, на таких заседаниях не было не только публики, но и защиты.
Работая над статьей «Судья Ульрих», А. Хорев не поленился прочитать от начала до конца изданный в 1938 г. Юриздатом почти 400-страничный судебный отчёт по делу т.н. антисоветского «правотроцкистского» блока:
«Процесс состоялся в марте 1938 года. Перед судом прошли Бухарин, Рыков, Крестинский, другие известные деятели — всего 21 человек. Председательствовал армвоенюрист Ульрих. Члены суда — корвоенюрист Матулевич и диввоенюрист Иевлев. Государственный обвинитель — Вышинский.
Чем дальше я читал, тем больше удивлялся: голоса судей на процессе почти не слышно. Девять рабочих дней длился процесс. Состоялось семнадцать открытых заседаний. Допрошен двадцать один подсудимый и несколько свидетелей. Восемнадцать подсудимых приговорены к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией имущества. И всё это не только чрезвычайное, но и тёмное дело не вызвало у членов суда Матулевича и Иевлева ни одного — я не утрирую — ни одного (!) вопроса, замечания, уточнения. Да и сам Ульрих в течение всего заседания нередко задавал лишь один — и то противоречащий закону “дежурный” вопрос:
— Вы подтверждаете показания, которые дали на предварительном следствии?»
9
Как рассказывает Н. Петров, Ульрих с лёгкостью давал санкции на аресты подчинённых ему работников — председателей и членов коллегий военных трибуналов. Но было кому следить и за самим председателем Военной коллегии:
«Наглядное свидетельство всей изощрённости сталинской политической системы — докладная записка Берии. По завершении Большого террора новый нарком внутренних дел Берия обратил внимание Сталина на то, что не все в порядке у главного военного судьи. Оказывается, он невоздержан и, что еще хуже, болтлив. А ведь рассказать при желании Ульрих мог много чего». И, надо сказать, рассказывал:
«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сгалину
№ 265/6
19/1
Председатель Военной Коллегии Верховного Суда СССР УЛЬРИХ В.В. в течение нескольких лет сожительствует с ЛИТКЕНС Галиной Александровной, являющейся осведомителем Промышленного Отдела НКВД.
По сообщению последней — УЛЬРИХ систематически выбалтывает ей разные сведения о работе Военной Коллегии Верхсуда и Наркомвнудела.
ЛИТКЕНС осведомлена о закрытых судебных заседаниях Военной Коллегии, о поведении подсудимых на этих процессах, о вынесенных приговорах, о том, как некоторые осужденные ведут себя во время приведения в исполнение приговоров к ВМН.
УЛЬРИХ, в частности, рассказывал ей, как вели себя ТУХАЧЕВСКИЙ, РЕЙНГОЛЬЦ, БЕРЗИН, МРАЧКОВСКИЙ, БУХАРИН и другие осуждённые при приведении над ними приговора.
'ТУХАЧЕВСКИЙ во время расстрела сказал: “Ну, что же, стреляйте, только не в затылок, а в лоб”, и действительно стреляли в лоб”.
“Из группы, в которой участвовал РЕЙНГОЛЬЦ, его расстреливали последним. Когда его вели в помещение, где уже были навалены трупы, он ахнул и отшатнулся. Его тут же расстреляли”.
О том, как расстреливали БЕРЗИНА, ЛИТКЕНС сообщила в НКВД следующее:
“Однажды УЛЬРИХ пришёл ко мне с кровью на шинели. Я спросила, чья это кровь. Он ответил: “Старика”. “Старимом” называли БЕРЗИНА — Начальника 4 Управления Наркомата Обороны”.
“УЛЬРИХ мне сказал, что последние слова БЕРЗИНА были: “Я столько нагадил, что мне нет пощады. Пусть же честная рука в меня стреляет”. И УЛЬРИХ стрелял в него собственноручно. По его словам, он убил его с первого выстрела”.
В 1937 году имел факт сообщения УЛЬРИХОМ своей сожительнице ЛИТКЕНС о полученных показаниях на руководителя Акционерного Общества “Международная Книга”, в аппарате которого работала ЛИТКЕНС.
Недавно УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС о недоброкачественности следственных дел, поступивших из НКВД и уже рассмотренных Военных Коллегией, называя эти дела “липовыми”.
УЛЬРИХ рассказывал о врагах, разоблаченных среди руководящего состава НКВД.
УЛЬРИХ тяжело воспринимает перемены в руководстве НКВД и на этой почве высказывает огульное недоверие к аппарату НКВД.
В связи с последним решением партии и Правительства по вопросу о ведении следствия, УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС, что он не понимает, как это можно, “не топая ногами и не замахиваясь кулаками, разговаривать с арестованными”.
Свою откровенность по отношению к ЛИТКЕНС УЛЬРИХ проявляет, несмотря на то, что отношения между ними временами становятся весьма обостренными, и в этих случаях УЛЬРИХ называет её шпионкой, “международной проституткой” и т.н.
Однако связь их продолжается.
Народный Комиссар внутренних дел Союза ССР
(Берия)
19 янв. 1939».
Следующий «сигнал» на Ульриха поступил на имя секретаря ЦК Маленкова в апреле 194S г., в очередном доносе сообщалось о пьяной выходке Ульриха на устроенном им на даче банкете по случаю получения наград, куда были приглашены все члены Военной коллегии: «Ульрих обратился ко всем присутствующим с речью о том, как он, возглавлял работу коллегии в 1936 — 1938 гг., проводил борьбу с врагами народа. В этой речи т. Ульрих допустил антипартийную болтовню, рассказал присутствующим членам коллегии и их жёнам о ряде дел, составляющих государственную тайну особой важности (дело Ежова и др.). Говоря об этих делах, т. Ульрих в присутствии женщин ругался площадной бранью, употребляя выражение — “жидовская морда”. Кроме того, в документе говорилось о том, что всем работникам Военной коллегии “известны случаи частых выпивок т. Ульриха, долголетнее сожительство его с двумя женами (А.Д. Ульрих и Г.А. Литкенс)”.