Корпус крылатой гвардии

летчики будут ожесточенно защищать небо своего фашистского логова». Другие

возражали, говоря: «Немецкие летчики завтра будут деморализованы».

Настало ожидаемое утро. Известно, как летчики встречают его: первым делом

поднимают глаза к небу, определяют, летный или нелетный день. День был летный, но

горизонтальная [252] видимость один-полтора километра. Истребителям, ищущим

воздушного противника, такая видимость мала. Это нас немного огорчило.

Прибыв на аэродром, мы все интересовались, будем ли выполнять задание, какая

обстановка у наземных войск, когда вылет?

И вот раздалась команда: «Летный состав — на КП полка!» Перед строем

командир полка гвардии подполковник Зворыгин зачитал боевой приказ и боевой

расчет. Задача полку на день: сопровождение бомбардировщиков на Берлин. Первую

группу «яков» ведет командир полка.

Там же, на аэродроме, начальник штаба гвардии майор Н. И. Токарев сообщил нам

о том, что в 6 часов утра 21 апреля передовые части одной стрелковой дивизии 79-го

стрелкового корпуса ворвались на северо-восточную окраину Берлина. Эту весть мы

встретили с большой радостью. У всех нас усилилось желание скорее лететь на Берлин,

помочь нашим войскам. Но из-за плохой погоды вылет 21 апреля не состоялся. Все мы

уходили с аэродрома неудовлетворенными.

Наступило утро 22 апреля. Летчики с нетерпением ожидали вылета. Каждому

известно, как мучительно медленно проходит время в ожидании. Все на аэродроме

смотрели в одну сторону — туда, откуда должны были появиться бомбардировщики.

На горизонте появляются первые группы бомбардировщиков. Аэродром

оживился. Отовсюду на разные голоса посыпались доклады о подходе

бомбардировщиков, а с КП полка уже дана зеленая ракета — сигнал на запуск моторов.

«Яки» начинают уходить в воздух. На мою долю выпала честь возглавлять

восьмерку Як-3. Взлетели, собрались над аэродромом и пошли на сближение с группой

бомбардировщиков. Подойдя к ведущему группы Ту-2, я покачал ему крылом, он мне

ответил тем же. Возникло такое чувство, как будто мы пожали друг другу руки. Затем

мы связались по радио. Я доложил, что у меня все в порядке, и сказал: «Идем на

логово!»

Горизонтальная видимость не более километра, а местами и менее. Пришлось

вплотную прижиматься к тяжелым кораблям. И в эти минуты мне показалось, что я

вижу лица всех летчиков, летящих вместе со мной, и на каждом из них читается одно

желание: скорее достичь Берлина! [253]

До цели всего семнадцать минут полета. Но эти минуты показались нам

бесконечными.

Пересекли Одер. Под нами начинают туманно вырисовываться окраины Берлина.

Дальше огромное дымящееся пространство. Это Берлин.

Дым горящего Берлина поднимался до одного-полутора километров и еще больше

ухудшал видимость. Но бомбардировщики ложатся на боевой курс, а мы, истребители,

все внимание уделяем воздуху, поиску противника.

Наступил момент бомбометания, и мы увидели, как, плавно отделяясь от

кораблей, полетели вниз бомбы.

На земле видны всполохи взрывов и пожары.

Когда мы уходили от Берлина, я несколько раз оборачивался назад — хотелось

удержать в памяти увиденную картину.

Проводив бомбардировщиков и попрощавшись, мы в полном составе произвели

посадку на своем аэродроме. У гвардейского Знамени, которое после митинга

продолжало стоять на аэродроме, мы доложили об успешном выполнении боевой

задачи.

В глазах летчиков светилась радость. Каждый думал: «Дни Берлина сочтены!»

С таким же подъемом выполняли боевую задачу все полки корпуса. Всего за 22

апреля части корпуса произвели 68 самолето-вылетов на сопровождение шести девяток

Ту-2, наносивших удар по вражеским войскам в Берлине.

23 и 24 апреля корпус находился в готовности к сопровождению

бомбардировщиков. Из-за плохих метеорологических условий полки боевой работы не

вели.

Войска фронта, преодолевая сопротивление противника, развивали успешное

наступление, совершали обходный маневр, направленный к полному окружению

Берлина.

Уличные бои в Берлине не стихали ни днем, ни ночью. Авиация противника вела

разведку наших войск, переправ через реку Хавель и коммуникаций до реки Одер.

Группы штурмовиков «Фокке-Вульф-190» пытались действовать по боевым

порядкам наступающих советских войск в районе Вайсензее, Фалькенхаген и по

переправам через Хавель.

25 апреля 1945 г. противник продолжал яростное сопротивление, бросая в бой все

имеющиеся резервы. На ряде участков гитлеровцы предпринимали яростные

контратаки. [254]

Командующий войсками 1-го Белорусского фронта решил в целях максимальной

помощи войскам, дерущимся на ближних подступах и непосредственно на улицах

Берлина, нанести массированные удары авиацией по фашистской столице.

Для этого штабом 16-й воздушной армии был разработан специальный план под

условным наименованием «Салют». Планом предусматривалось 25 апреля нанести два

массированных удара силами 3-го и 6-го бомбардировочных авиакорпусов, 188-й и 221-

й бомбардировочных авиадивизий. Для первого удара выделялось 896 самолетов (из

них 413 бомбардировщиков и 483 истребителя). Для второго удара планировался вылет

590 самолетов, в том числе 267 бомбардировщиков и 323 истребителя{62}.

6-й бомбардировочный авиационный корпус поднял в воздух 18 девяток — 162

самолета Ту-2.

Для непосредственного сопровождения бомбардировщиков от корпуса вылетало

137 экипажей, в том числе 55 на самолетах Ла-7 3-й гвардейской иад и 82 Як-3 4-й

гвардейской иад, которую возглавлял ее командир гвардии генерал-майор авиации В. А.

Китаев.

Полки вели их командиры гвардии подполковники A. А. Сурков, М. Н. Зворыгин,

В. А. Яманов, Герои Советского Союза гвардии майоры В. А. Луцкий, А. П. Шишкин,

И. П. Витковский. Эскадрильи возглавляли Герои Советского Союза В. А. Орехов, В. А.

Савельев, А. Я. Баклан, А. М. Числов, П. И. Муравьев, К. В. Маношин, B. Н. Кубарев,

А. Г. Кулиев, Н. Ф. Денчик, А. П. Кондрашов и другие прославленные летчики.

По нескольким маршрутам с разных направлений шла к Берлину почти тысяча

самолетов. Заблаговременно до нанесения массированного удара с 12 час. 50 мин. до 13

час. 20 мин. истребители 3-го истребительного авиакорпуса блокировали аэродром

Ной-Руппин, уничтожая на нем обнаруженные 40 самолетов противника.

Колонны «Туполевых» 6-го бак к намеченным целям заходили севернее реки

Варта. Удар по целям наносился с горизонтального полета. Бомбы сбрасывались по

сигналу ведущих девяток с высоты 2500—2700 м. Всего было сброшено 308 тонн бомб.

[255]

Враг понес большие потери в живой силе и боевой технике. Были разрушены

многие оборонительные сооружения и дома, приспособленные для обороны. Районы,

подвергшиеся ударам, оказались объятыми пламенем, произошло большое количество

взрывов.

Пленные немецкие генералы и офицеры характеризовали эти удары как удары

большой мощи. «Я могу единственное сказать, что мы сидели в подземных этажах

имперской канцелярии, не имея возможности выйти взглянуть на белый свет»{63}, —

признавался впоследствии пленный гитлеровский генерал Бауэр.

Бомбардировщики потерь от истребителей противника не имели. Летчики,

побывавшие в этот день над Берлином, переживали самые счастливые минуты в своей

жизни. Вот что рассказывал о своих впечатлениях и переживаниях командир звена 32-

го гвардейского Виленского орденов Ленина и Кутузова III степени истребительного

авиационного полка гвардии капитан Ю. Я. Келейников.

«Попасть в Берлин, отомстить фашистам за слезы наших матерей, за разрушенные

и сожженные города и села, за все, что натворили гитлеровцы на нашей земле, — этой