Альма

С 4-й дивизией шел 1-й батальон (4 роты) Стрелковой бригады (подполковник Хорсфорд), приданный бригаде генерала Торренса. Его как укомплектованного молодыми солдатами и добровольцами из других частей решили активно в бою не использовать, поручив охрану тыла. 1енерал Каткарт, служивший ранее со стрелками, был рад видеть их у себя в дивизии и всячески отмечал. ^{512} Каждая из бригад получила по две роты 1-го батальона.

В интервалах бригад двигалась артиллерия, которая должна была сопровождать колесами и поддерживать огнем свою пехоту. ^{513} Батареи занимали место за правым флангом своих бригад. ^{514}

Первая линия шла в развернутом фронте, вторая — в колоннах. ^{515}

Кавалерия под общим командованием лорда Лукана находилась в резерве, следуя за левым флангом британского боевого порядка в готовности отразить угрозу со стороны русской кавалерии, официально прикрывая фланг и тыл, ^{516} а на деле в конечном итоге «…не играя никакой роли в сражении. Раздосадованными и обиженными на судьбу, просидели всё время в седлах как зрители». ^{517}

НАЧАЛО АТАКИ: ТОРЖЕСТВО РУССКОЙ АРТИЛЛЕРИИ

Теперь настало время сказать свое веское слово сыновьям «Туманного Альбиона», и они не заставили себя долго ждать. Красные мундиры линейной британской пехоты и зелёные куртки легкой замелькали перед Альмой около часа дня. ^{518} Вначале англичане двигались колоннами, но на дистанции дальнего пушечного выстрела развернулись в «две линии с резервами», прикрывшись густой цепью стрелков. ^{519}

По воспоминаниям участников и впечатлению очевидцев, настроение у солдат было приподнятым, они рвались в бой, горя желанием как можно скорее скрестить штыки с русскими и расчистить себе дорогу к желанной и, казалось, близкой цели — Севастополю.

Однако многим из них так и не удалось увидеть этот город. Никогда.

Перед началом атаки англичан лорд Раглан еще раз встретился с маршалом Сент-Арно для уточнения действий союзников. Французский главнокомандующий торопился. Его батальоны уже завязали тяжелый бой на плато, обходя русский левый фланг, отжимая его от моря. Все, что интересовало СентАрно, так это намерение британцев совершить обход правого фланга русских. Ведь вчера только об этом договорились. Было очевидно, что если Раглан решится на подобные действия, то русским ничего не останется, как отходить.

Но Раглан хранил интригу, доводя ситуацию до глупости. По воспоминаниям генерала Брауна, присутствовавшего при разговоре, он уклончиво ответил на вопросы Сент-Арно о своих окончательных планах, ставя под сомнение возможность каких-либо обходных действий, оправдываясь превосходством русских в кавалерии. Кажется, для него не существовало никакого иного варианта действий, кроме как лобовой атаки русской позиции. Этим решением он бездумно подписал смертный приговор нескольким сотням британских солдат…

После короткой встречи главнокомандующие расстались. Скромная свита Сент-Арно двинулась к 1-й дивизии. Многолюдное окружение Раглана осталось на месте.

Свитская кавалькада английского главнокомандующего была зрелищем, со стороны поражавшим своей парадностью. Штаб генерала лорда был эффектен. Больше 60 человек в парадной форме сопровождало его. В свиту собрались все, в том числе и те, кому пребывание там было совершенно необязательно. Тут были «сливки общества», которым присутствие в штабе командующего казалось гарантией самого короткого и безопасного пути к славе и почету. Многие были связаны родственными отношениями. ^{520} Например, подполковник Сомерсет Калторп, адъютант и племянник одновременно. В многоцветие мундиров вплетались и несколько цивильных костюмов.

Кто-то сказал лорду, что подобная толпа будет лишь помехой в управлении войсками, тем более, что многие из офицеров и чиновников не только являлись лишними, но и постоянно пытались лезть со своими советами и замечаниями. Раглан к этому отнесся вполне спокойно. Он только сказал с обычной для него невозмутимостью: «Позвольте им остаться. Скоро мы войдем в зону артиллерийского огня — и лишние сами исчезнут. Будьте в этом уверены». ^{521}

Как в воду глядел. После того, как в боевые порядки британцев врезалось первое пушечное ядро, выпущенное из русского орудия, подполковник Сомерсет Калторп посмотрел на часы. Был ровно 1 час 30 минут.

Подняв голову от циферблата, Калторп с удивлением констатировал, что свита главнокомандующего уменьшилась ровно наполовину. Вокруг Раглана остались только те, кому должность предписывала находиться рядом. Остальных «вольных туристов» не было видно до самого конца сражения. ^{522} Они с удивлением узнали, что на войне иногда убивают, а потому желание остаться живым победило желание выглядеть героем. Даже совершенно гражданский человек Уильям Рассел не обделил сей факт вниманием: «Я проехал верхом к правому флангу через фронт бригады Кодрингтона, чтобы примкнуть по возможности к сэру Ди Лэси Ивенсу, и приближаясь к дороге, увидел сильно поредевший штаб лорда Раглана, но не по вине неприятеля».

Первые сотни метров, пройденные британской пехотой, не внушали страха. Хотя они слышали отдаленную перестрелку, всё это казалось не более чем приключением. Безоблачный день, яркое солнце, свежий ветер с моря. Во 2-й дивизии в 55-м полку подполковника Уоррена солдаты даже попытались подстрелить бегавших то тут-то там зайцев. Англичане даже не думали, что скоро пожалеют о бесполезно потраченных патронах, когда останутся с почти пустыми патронными сумками.

Постепенно спускаясь по пологой местности к северному берегу Альмы, английские полки первой линии вошли в зону действия огня батарей центра и правого фланга русских, артиллерия которых немедленно открыла огонь ядрами с предельной дистанции: «…а через какой-нибудь час началась и у нас перестрелка — англичанин двинулся». ^{523} Едва первые линии англичан, преодолев гребень пологой возвышенности, прошли сто ярдов, как лейтенант батареи 1-й конной артиллерии Ванде- лир увидел взвившийся над русскими позициями дым, а затем в строй британской пехоты врезалось русское ядро. К счастью, от первого выстрела никто не пострадал. Но офицера поразила пугающая точность, с которой на большой дистанции почти с первого выстрела русские артиллеристы накрыли цель. Он отметил выучку русских артиллеристов и дальнобойность их орудий. Подтверждение правильности его выводов просвистело через минуту. Следующий снаряд попал в их батарею, разрушив зарядный ящик, с расстояния не менее трех тысяч ярдов. ^{524}

Ванделир сделал вывод, что ими были промерены все дистанции и намечены рубежи огня. ^{525}

Об этом же подумал и офицер Гвардейских гренадер Джордж Хиггинсон. Вскоре и к нему прилетело подтверждение, оправдавшее их самые худшие ожидания. Одно из следующих ядер ударило в расчет орудия, развернувшегося на фланге гвардейцев, снеся голову наводчику, безжизненное тело которого рухнуло на зарядный ящик. ^{526}