Опрокинутый тыл

Подводя итоги, Троицкий в одном из докладов в мае 1919 г. писал, что положение на железной дороге катастрофическое, администрация терроризована красными и произволом войск, путь и телеграф портятся беспрерывно, часты крушения, поезда часто обстреливаются, красные открыто подходят к пути даже с развернутыми красными знаменами, на некоторых участках поезда могут ходить только днем, при налетах на станции и разъезды красные портят стрелки, водокачки, уносят инструмент и аппараты, уводят служащих-специалистов и т. д. Чехи взяли охрану дороги на себя, но это им плохо удается. Розанов «принял решительные меры»: все политические арестованные в тюрьмах были объявлены заложниками, и за каждое нападение на железную порогу должны быть из них расстреляны от 3 до 20 человек; ответственность за исправное состояние дороги возлагалась на жителей окрестных населенных пунктов с преданием всей деревни полевому суду, если порученный ей участок будет испорчен красными. Распоряжения Розанова начали выполняться: на многих участках железной дороги неделями висели на телеграфных столон х десятки повешенных белыми железнодорожных служащих и заложников. «Но, — вынужден был писать в | воем докладе Троицкий, — положение от этого нисколько не улучшилось, а в ответ на террор красные усилили мне гу'пление» ²⁰⁸. Приказ полковника Красильникова (единственной мерой наказания приказ устанавливал расстрел без суда и следствия с конфискацией имущества. —■ Г. Э.) и обязательные постановления Розанова «окончательно отдают население на произвол разнузданного и пьяного офицерства, и без того попирающего права граждан и сводящего свои личные мелкие счеты с отдельными лицами». «При наличии таких актов, как упомянутые постановления и приказ, гражданским властям ничего не остается делать, как прекратить свою работу, а население скорее примкнет к большевикам» — таким обвинением по адресу военных заканчивается один из докладов Троицкого в Омск.

Нет, конечно, надобности доказывать, что донесения и доклады, содержащие довольно подробное и откровенное описание зверств и беззаконий, чинимых на местах военными, составлялись и посылались в Омск не потому, что их авторы были чем-то лучше и человечнее тех, на кого они писали жалобы. Делалось это не из чувства сострадания к народу и не в целях действительного прекращения произвола и насилий. Мотивы были другие. Во-первых, спасение собственной шкуры и, во-вторых, борьба за власть. Военные власти и карательные отряды не подчинялись гражданским колчаковским чиновникам и не признавали их. Этим обстоятельством и пользовались наиболее ловкие пройдохи из числа всевозможных «управляющих» губерниями и уездами, а также начальники милиции, начальники контрразведывательных отделов и т. д., чтобы свалить вину и ответственность за «беспорядки» и рост повстанческого движения на карателей. Значение имело и то обстоятельство, что колчаковские гражданские администраторы состояли из людей, в политическом отношении более искушенных и опытных, отлично понимающих, что всю Сибирь не переарестовать и не перестрелять, а надо пытаться привлечь население, и прежде всего крестьянство, на свою сторону любыми мерами и обещаниями. Тот же Троицкий в личном письме министру доказывает, что нужны средства для ведения агитации и правительственной пропаганды в противовес большевикам. «Наши красные, — говорится в этом документе, — умнее нас, и активнее, и щедрее: нет у них типографии — они жарят на пишущих машинках свои газеты и листовки...» ²⁰⁹.

Прожженный политикан и ревностный служака Троицкий прекрасно понимал, что нельзя все время посылать начальству жалобы и доносы на военных, рисовать положение в мрачных красках. Ведь все это может обернуться против него самого, как управляющего губернией. Поэтому он систематически стремится порадовать Омск и «хорошими вестями» ²¹⁰. Но отдельные благоприятные для врагов факты тонули в массе сообщений о восстаниях крестьян и налетах партизан. Как раз в дни контрнаступлений Южной группы войск Восточного фронта в мае 1919 г. их поступало так много, что ставка ввела составление оперативных сводок внутренних фронтов.

Особо подробные сведения дают сводки о самой большой из карательных операций, проводившейся в мае 1919 г. с целью очищения от красных Красноярского и Канского уездов южнее железнодорожной магистрали. К операции были привлечены наличные силы белогвардейцев, итальянские и чехословацкие войска, и проводилась она под непосредственным командованием самого Розанова⁵³. Расправа с населением восставшего района была настолько зверской, что даже Троицкий в особом докладе прямо обвинял военное командование в «излишних жестокостях» ²¹¹.

Следует отметить, что операция проводилась в соответствии с отмеченным выше общим планом борьбы с красными, а именно дать повстанцам и партизанам собраться и устроиться в отдельных районах, ослабить их внимание, дать им возможность начать заниматься своими гражданскими и личными делами, а потом в известный момент обрушиться превосходящими силами и уничтожить. Но, несмотря на привлечение шести колонн иностранных и белогвардейских войск, операция не дала ожидаемых белыми результатов. Троицкий с сожалением докладывает в Омск, что основная живая сила Щетинкина ушла, и тут же прямо заявляет, что это вина Розанова, не принявшего необходимых мер, чтобы перехватить путь отступления красных горными тропами в Минусинский уезд, а оттуда в Урянхай.

«Вооруженные восстания не прекращаются» — эта фраза заполняет все оперативные сводки за июль и август 1919 г. о положении в Енисейской губернии.

Алтайская губерния

По сравнению с положением в Енисейской губернии обстановка для белых была здесь более благоприятна. Появлялись только небольшие отряды красных. Для борьбы с ними уезды патрулировались небольшими группами войск (30—50 солдат) и самоохраной (из кулаков, офицеров и т. п. «надежных» для власти элементов). И хотя управляющий губернией Строльман все время заверял омское начальство, что в политическом отношении у него все благополучно, он должен был в конце июня признать, что «в связи с отступлением фронта (к Уралу. — Г. Э.) большевики расширяют деятельность, придавая движению социально-политический характер» ²¹². Признание белогвардейца заслуживает внимания как доказательство того, что подпольщики — большевики Алтая — зорко следили за событиями на фронтах и умело использовали неудачи колчаковской армии для усиления своей агитации и борьбы в глубоком тылу.

Усиленно заработали в это время многочисленные органы политического сыска Колчака. Так, в Бийске арестована группа в 15 человек болыиевиков-подполыци-коп, преданных полевому суду; в Змеиногорском уезде раскрыта подпольная организация большевиков численностью в 200 человек, уже приговорено к расстрелу 27 человек. По агентурным данным, у Рогова около ,'Ю0 хорошо вооруженных бойцов и к нему 5 июля присоединился отряд Лубкова, насчитывающий 200 человек, из рабочих кольчугинских угольных копей. Часты обстрелы поездов на участке Новониколаевск, Барнаул. Затрудняют успешную борьбу с красными условия местности. За дер. Жуланиха начинается непроходимая гийга — по-местному, «чернь» — с массой лесничьих избушек, заселков, заимок и т. д., и поэтому без помощи со стороны населения красных не поймать. На почве призыва новобранцев имели место беспорядки в селах Логоставское и Большая Речка (Барнаульский уезд). Мое это дело рук большевиков. В «усмирении беспорядков среди призывников» принимали участие также чехи. 11риступлено к формированию отрядов самоохраны согласно постановлению правительства от 27 июня 1919 г.

Из сказанного видно, что борьба трудящихся Алтайской губернии в период большого весеннего наступления Колчака от Урала к Волге, а затем и в период его отступления на Урал ограничивалась действиями чисто местного масштаба и значения. Некоторое оживление п'йстпий отмечается в конце июля — начале августа. Появились отряды в окрестностях Барнаула и в Камен-1 ком уезде, железная дорога из Барнаула в Семипала-пшек часто портится²¹³. Отмечаются случаи разбрасывании прокламаций большевиков в самом Барнауле; в о и ной из них говорится: «Бедные, готовьтесь к хлебу, а богатые — к гробам...»²¹⁴