Русские адмиралы — герои Синопа

Фрегатам Корнилов приказал вернуться к флоту⁵⁹³. «Кагул» и «Кулев-чи» в 14.00 легли на курс SW, чтобы не удаляться от завершающих сражение кораблей и оказать им при необходимости помощь⁵⁹⁴. «Кулев-чи» в 14.37 подошел к эскадре и лег в дрейф; в 14.47 по сигналу Нахимова «Оказать помощь поврежденному кораблю» фрегат направился к «Трем Святителям», но, заметив, что на «Императрице Марии» мачта близка к падению, встал под кормой корабля и в 14.53 открыл огонь по турецким фрегатам⁵⁹⁵.

«Одесса» вступила в бой против сильнейшего противника одна, ибо отставшие два других парохода виднелись на расстоянии дальнего сигнала; тем не менее, хотя команды не успели еще получить достаточную подготовку после преобразования из пакетбота, а артиллерия страдала от технических недостатков, вице-адмирал стремился сблизиться с «Таифом» на картечный выстрел в надежде абордировать противника при поддержке приближающегося «Крыма», в 14.45 открывшего огонь¹. «Одесса» стреляла из бомбической пушки, затем из пушко-каронад; «Крым» палил из носовых орудий^{596 597}, но снаряды последнего цели не достигали⁵⁹⁸. Погоня продолжалась более часа, причем турецкие ядра из бомбических пушек перелетали через пароход. Одно из 24-фунтовых ядер около 14.50 перебило железную шлюпбалку, пробило катер, оторвало ногу унтер-офицеру и разбило стойку штурвала⁵⁹⁹. Повреждение штурвала на время лишило «Одессу» управления, что позволило увести «Таиф» в сторону Трапезунда. По сообщениям из Константинополя, в пароходофрегат попало много ядер и часть его экипажа была убита или ранена⁶⁰⁰. Начавшийся дождь закрыл «Таиф», а когда прояснилось, пароход оказался вне досягаемости для выстрелов⁶⁰¹. Корнилов решил идти на помощь сражающейся эскадре⁶⁰². Пароходы прибыли своевременно, чтобы принять участие в последнем акте синопской драмы.

К этому времени, около 16.00, сложилась следующая обстановка: фрегат «Ауни-Аллах» и корвет «Фейзи-Меабуд» стояли на мели у батареи № 6, восточнее к мели приткнулись фрегаты «Низамие», «Да-миад», «Каиди-Зефер», далее виднелись пароход «Эрекли» и вблизи него — мачты двух затонувших торговых судов; под батареей № 5 стоял корвет «Неджми-Фешан», у турецкого предместья — «Фазли-Аллах», а у греческого — «Несими-Зефер»⁶⁰³.

Между 15.00 и 16.00 корабли «Париж», «Три Святителя», «Ростислав», «Императрица Мария», фрегат «Кулевчи» продолжали стрелять, чтобы добить неприятеля. В это время загорелись турецкие суда у берега⁶⁰⁴. Взрывы «Фазли-Аллах», а затем «Неджми-Фешан» вызвали многочисленные пожары в турецкой части города⁶⁰⁵. Жителей охватила па-

Ш-ника. Еще в начале сражения губернатор Синопа Хуссейн-паша бежал на заранее приготовленных лошадях; его примеру последовали жители-мусульмане, и остались лишь греки, считавшие русских друзьями¹. Пожары никто не тушил. Часть турецких экипажей спасалась на берег, а оставшиеся на борту покорились участи и даже не думали спустить флаги, что символизировало продолжение сопротивления. Только на «Несими-Зефер» турки спустили флаг по требованию проезжавшего мимо парламентера^{606 607}.

Парламентера, мичмана И.М. Манто, Нахимов послал сказать на берегу, что эскадра прибыла уничтожить только корабли, и потребовать, чтобы с берега не стреляли⁶⁰⁸. Однако парламентер в течение часа не нашел ни властей, ни жителей-турок, бежавших из города. После 15.00 около часа турецкие батареи продолжали редкую стрельбу калеными ядрами, пока не были подавлены огнем «Ростислава» и «Парижа»⁶⁰⁹.

Когда пароходы Корнилова вернулись к месту сражения, турецкие фрегаты и корветы стояли на мели; часть их горела, и пушки разряжались, если до них доходило пламя. Например, около 22.00 ядро попало в капитанскую каюту фрегата «Кулевчи»⁶¹⁰. Опасаясь, что такие выстрелы достигнут русских кораблей, а изменением ветра может нанести эскадру на горящую неприятельскую, Нахимов приказал около 20.00 отводить корабли от берега с помощью гребных судов и пароходов; за ночь эскадра расположилась в полутора милях от берега, где глубина моря составляла 20—25 саженей (40— 50 метров)⁶¹¹.

В.А. Корнилов сделал попытку спасти некоторые корабли противника, чтобы доставить их в Севастополь. Он приказал отвести от берега «Дамиад», покинутый еще в начале сражения офицерами и большинством команды, забравшими гребные суда; на борту еще оставалась сотня турок⁶¹². Около полуночи пароход «Крым» вывел фрегат на глубокую воду, но буксирный трос оборвался, и фрегат навалился на корабль «Три Святителя», сцепившись с ним бушпритами; потребовалось выслать баркас, чтобы расцепить корабли, после чего сильно пострадавший «Дамиад» (имевший 17 подводных пробоин и много других повреждений) отвели на мель и сожгли утром 19 ноября⁶¹³.

Пароход «Одесса» пытался спасти фрегат «Несими-Зефер». На его борту обнаружили около 200 членов экипажа; раненые с частью здоровых были отправлены на берег, что вызвало благодарность турок². Остальных пленных перевезли на русские корабли. Подводные повреждения фрегата оказались так велики, что его отвели за черту города и подожгли³.

Гребные суда с «Кагула», посланные для сожжения корвета «Фей-зи-Меабуд», обнаружили на нем и соседнем «Ауни-Аллах» командира корвета, 80 нижних чинов и самого начальника эскадры⁴. Осман-паша был ранен в бою; его ограбили и бросили собственные матросы⁵. После осмотра корвет и фрегат сожгли моряки с «Кагула»⁶. Некоторые суда, вероятно, подожгли сами турки. К полудню на рейде догорали последние корабли. Турецкой эскадры более не существовало.

В результате сражения турки потеряли десять боевых кораблей, пароход, два транспорта; были потоплены также два торговых судна и шхуна. Потери личного состава определяли в 3000 человек⁷. В воспоминаниях Осман-паши, очевидно, допущена опечатка и указано 300 погибших и 1500 бежавших⁸. В плен попали, кроме вицеадмирала и трех командиров кораблей, еще 180 нижних чинов⁹. Турки лишились 500 орудий; резерва артиллерии и экипажей у них не было¹⁰. По другим подсчетам, турецкие потери в моряках вместе с десантом доходили до 4000⁶¹⁴.

Потери русской эскадры в людях составили 38 убитых и 210 раненых¹². На кораблях были подбиты 13 орудий и десяток станков¹³.

¹ Нахимов П.С. Документы и материалы. С. 269.

Черноморский флот осенью 1853 года //

* * *

Делая выводы о значении бомбической артиллерии и бомб в исходе Синопского сражения, о бессилии деревянных кораблей против разрывных снарядов, авторы реформ во флоте располагали не столько фактическими материалами, сколько эффектом от полного разгрома турок. Ниже будет произведена попытка сделать анализ действия артиллерии в Синопском сражении, чтобы понять его значение в истории военноморского искусства.

Условно можно принять, что у турок были семь фрегатов, три корвета и четыре батареи, то есть всего четырнадцать объектов; условность состоит в том, что суда и батареи отличались по артиллерийскому вооружению, однако, чтобы сгладить разнобой, в рассмотрение принимаются группы объектов, действовавших против каждого русского линейного корабля.

В среднем на объект приходилось 12 бомб, 16 36- и 24-фунтовых гранат, 157 зарядов картечи, 117 ядер 68-фунтовых, около 700 36-фунтовых и около 200 24-фунтовых ядер и 12 брандскугелей¹. Но это были именно средние цифры, которые не позволяют сделать определенные выводы. Если же разложить расход боеприпасов по кораблям и определить эффективность действий каждого и его повреждения и потери, можно отметить определенную закономерность.