Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде

Бывший командир отдельного лыжного батальона А.Ф. Забара удивлялся обстоятельности «фрицев»: «Вскочив в ров, я увидел огневую точку противника, расположенную прямо перед нашим подкопом… Обращаю внимание, как устроена огневая точка. Она выложена маленькими мешочками с песком. Мешочки, словно кирпичики, сложены один на другой, образуют не только бруствер, но и амбразуру в бруствере, через которую и вел огонь фашистский пулеметчик по нашим позициям, а сам практически оставался невидимым. Мешочки сверху присыпаны снегом, огневая точка сливается с местностью, с заснеженным полем.

Такого я еще никогда не видел… Умеют, гады, воевать!»

Имея в своем распоряжении крупнейшие заводы страны, наши отцы-командиры даже не делали попыток создать хоть что-то похожее на настоящую оборону, не умели… воевать.

Вот, к примеру, СМ. Бардин принимает позиции у 86-й СД:

«…пошли принимать район обороны, расположенный фактически в болоте. Землянки оказались низкими, с тонким, ненадежным перекрытием. Они спасали людей только от пуль. Даже самая маленькая мина их пробивала насквозь. Участок этот все время обстреливался противником из минометов, станковых пулеметов и автоматов. В таких ненадежных условиях части, занимавшие оборону, все время несли потери».

Это описание относится к декабрю 1941 года, при том, что 70 % потерь наши части несли от артогня противника. И 60 лет спустя поисковики сразу определяют на глаз разницу.

Из армейского журнала боевых действий: «В ходе операции по очищению западного берега штабы частей и стрелковых дивизий показали свою беспомощность и слабое управление».

Последовала смена командующего, 55-ю армию принял генерал-майор В.П. Свиридов. Однако тактика не изменилась: штаб фронта требовал продолжения наступления и лобовые атаки пехоты на неподавленные огневые точки противника продолжались. Потери армии в ноябре составили более 20 тысяч человек. В полках осталось по 70–80 штыков. Донесение 268-й стрелковой дивизии от 1 декабря гласит: «В дивизии осталось 138 человек. Боевых действий дивизия вести не может».

«Развить успех в направлении станции Мга» не получилось.

Звучит парадоксально, но, получается, германские дивизии, своей стойкостью в обороне не выпустившие войска Ленинградского фронта из кольца, спасли превращенный в пороховую бочку город и его население от полного уничтожения.

54-я армия до 9 ноября пыталась взять Синявино. Продвинуться не удалось ни на метр, поэтому генерал Федюнинский, вступивший в командование 26 октября, ни словом не вспоминает об этой операции и своем в ней участии. Тем временем 21-я пехотная дивизия генерала Шпонхаймера вышла к Волховской ГЭС — «враг протянул кровавую лапу к этому детищу советского народа, к этому памятнику гению Ленина». Сюда же от Тихвина нацеливались части 8-й танковой дивизии. Стоило немцам преодолеть еще 30 км от Волхова до Новой Ладоги, и 54-я армия оказывалась в «котле». 12 ноября ответственность за оборону Волхова Ставка возложила на Федюнинского, передав ему в подчинение соединения оперативной группы Ляпина. «Памятник гению», волховский алюминиевый завод, мосты в случае оставления города подлежали уничтожению.

Генерал Мерецков со своими офицерами собирал рассыпавшиеся по лесам и дорогам части 4-й армии, сколачивал их в организованные отряды, разыскивал начальников, налаживал связь и снабжение войск, ставил конкретные задачи. К северу от Тихвина нашлись остатки 44-й и 191-й стрелковых дивизий, командиры которых, не имея руководящих указаний, никак не могли решить, что им делать дальше: «Они очень обрадовались, увидев перед собой генерала, и прекратили спор». На вологодском направлении имелось всего два стрелковых полка общей численностью в 400 человек, но уже 11 ноября на станцию Большой Двор прибыли из Забайкалья эшелоны с полнокровной кадровой 65-й стрелковой дивизией полковника П.К. Кошевого. На подходе были два отдельных танковых батальона.

Южнее Тихвина, от Мулева до Ворожбы, оборонялись 27-я кавалерийская и 60-я танковая дивизии. Мерецков не преминул отметить, что в последней имелось всего 70 «устаревших танков Т-26 низкой проходимости». Что-то новенькое. Удивляет не тот факт, что большинство наших военачальников так или иначе, прямо или косвенно, дают понять, что германская техника в начальном периоде войны была и самая наиновейшая, и лучше бронирована, и горела неохотнее — это дело обычное. Но вот никогда не доводилось слышать, что немецкие и чешские танки, при всех прочих достоинствах, могли похвастать повышенной проходимостью.

Еще южнее, в районе Неболчи, «сдерживали натиск моторизованной дивизии противника» части 4-й гвардейской и 92-й стрелковой дивизий. Все три группировки действовали самостоятельно и разобщенно. Тем не менее, непрерывно контратакуя имеющимися силами и подходившими резервами, генерал Мерецков в период с 11 по 14 ноября сумел остановить дальнейшее продвижение противника. Немцы откатились к Тихвину и принялись строить вокруг города оборону: каменные здания приспособили под огневые точки, на окраинах вырыли траншеи, установили минные и проволочные заграждения. Через два дня фельдмаршал Лееб предложил Генеральному штабу ОКХ вообще оставить Тихвин. Однако генерал Гальдер потребовал удерживать город во что бы то ни стало. В конце ноября, чтобы высвободить подвижные соединения, к Тихвину, частично по воздуху, частично своим ходом, была переброшена 61-я пехотная дивизия.

В то же время более перспективным было признано волховское направление, куда решили дополнительно направить части 254-й пехотной дивизии. Она, наряду с 11, 21 и 191-й пехотными дивизиями, должна была войти в состав группы «Бекман», которой ставилась задача захватить населенный пункт Шум и станцию Войбокало на железнодорожной линии Мга — Волхов. Генерал Федюнинский, имея в своем распоряжении 3-ю гвардейскую, 128, 294, 286, 198, 115, 80, 311, 285, 292, 281, 310-ю стрелковые, 21-ю танковую дивизии, 1-ю горнострелковую и 6-ю морскую, 16-ю и 122-ю танковые бригады, сумел этот удар отразить.

Таким образом, наступление германских войск во второй половине ноября было остановлено. Попытки немцев прорваться через Тихвин к реке Свирь, а также через Волхов и Войбокало к Ладожскому озеру провалились. Их замысел соединиться с финнами и полностью блокировать Ленинград остался неосуществленным. Советские войска, потеряв более 40 тысяч человек убитыми и ранеными, измотали ударную группировку врага, растянувшуюся на фронте до 350 км с необеспеченными флангами. Такое оперативное положение войск противника благоприятствовало переходу советских войск в контрнаступление с целью отбросить ударные соединения группы армий «Север» на исходный рубеж — за реку Волхов, обеспечить бесперебойную работу участка железной дороги, по которой доставлялись грузы к Ладожскому. В довершение всего на немецкие войска, рассчитывавшие спокойно зимовать в Москве и Астрахани, «неожиданно» обрушилась ранняя й суровая русская зима: у солдат не оказалось теплого обмундирования, начались массовые обморожения, автомобильные и танковые моторы не запускались, в орудиях замерзала противооткатная. жидкость. Вся подготовка к боевым действиям в зимних условиях свелась к покраске касок в белый цвет и к откомандированию дивизионных снабженцев в Дойчланд для сбора теплых вещей у населения.

Красной Армии в контрнаступление следовало переходить, как обычно, срочно и без подготовки. Маршал К.А. Мерецков пишет: «…Тяжелое положение в Ленинграде и настойчивые требования Ставки как можно скорее освободить Тихвин вынуждали к переходу к решительным действиям. Поэтому пришлось отдать приказ о переходе в контрнаступление до того, как мы получили материальные средства и пополнение».

Замысел операции заключался в нанесении нескольких ударов по сходящимся направлениям на Кириши и Грузино. Главный удар наносила из района Тихвина 4-я армия с задачей соединиться в районе Киришей с войсками 54-й армии и в районе Грузино с войсками 52-й армии. С последней взаимодействовала Новгородская армейская группа, наступавшая на Селище.