Русские адмиралы — герои Синопа
Русские адмиралы — герои Синопа читать книгу онлайн
Книга посвящена жизни и деятельности 54 русских адмиралов, слава и карьера которых была связана с Синопским сражением — последней крупной морской битвой эпохи парусных флотов. Среди них 4 адмирала, которые носили этот чин во время сражения (Нахимов, Новосильский, Корнилов и Панфилов), 9 — бывшие командиры линейных кораблей и фрегатов Черноморского флота, ставшие адмиралами вскоре после сражения (среди них Истомин, Барановский, Бутаков, Керн, Микрюков и др.) и 41 — бывшие боевые офицеры, участники Синопа, завершившие свою службу производством в адмиральские и генеральские чины. Среди последних представители таких известных фамилий, как Бирилев, Колокольцов, Кузьмин-Короваев, Перелешин, Тверитинов, Чайковский, Жандр, Куприянов, Максутов, Нарбут, Рыков и др. Книга представляет собой своеобразную галерею героев Крымской войны, бывшей 150 лет назад, и входит в выпускаемую издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием книжную серию под общим названием «Россия забытая и неизвестная», являясь в ней 59-й по счету. Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перед отплытием Слейд рекомендовал не отправлять в Синоп одни легкие силы, и капудан-паша, соглашаясь с главным советником, намеревался доказывать правительству необходимость послать на зимовку также два корабля458 459. Однако британский посол по совету адмиралов настоял на том, чтобы не посылать в Синоп линейные корабли; союзный флот ограничил поддержку переходом в Бейкос, ближе к выходу из Босфора460.
В это время турки продолжали переброску войск и оружия на берега Кавказа. Сначала на восток направились упомянутые выше три пароходофрегата, затем в Синоп выступили пять фрегатов и корвет Осман-паши. Для их прикрытия на Черное море выходил весь турецкий флот, о чем писала зарубежная пресса461. Этот факт подтверждают наблюдения выходивших к Босфору русских крейсеров. Но опрошенные шкиперы сообщили, что турецкий флот недолго оставался в море и вечером вернулся в Босфор462.
Пароходофрегаты прошли к цели незамеченными. Парусную эскадру видели впервые моряки с пароходофрегата «Одесса» в ночь на 1 ноября, но не смогли передать сведения463. Вторым оказался «Владимир».
Вице-адмирал Корнилов болезненно переживал недостаток пароходов в Черноморском флоте. С другой стороны, моряк хотел победы, подобной Наваринской464. Поэтому, когда 5 ноября вблизи Пендераклии были замечены паруса шести судов, принятых за эскадру Нахимова, и дым парохода, Корнилов приказал править в сторону дыма. Из-за ошибки счисления он думал, что находится между Амастро и мысом Керем-пе465. В результате жестокого боя «Владимир» овладел турецким пароходом «Перваз-Бахри» и повел его в Севастополь после встречи с эскадрой Новосильского; последний получил приказ следовать к мысу Керемпе на встречу с эскадрой Нахимова, сменить у него при необходимости пострадавшие корабли исправными и вернуться в Севастополь1. Около 16.00 с «Владимира» вновь видели две эскадры, но приняли турецкую за корабли Нахимова466 467. Тем временем виденная у Пендераклии эскадра Осман-паши благополучно прошла мимо, ибо единственный наличный пароход оказался вовлечен в несвойственное ему дело вместо разведки.
Кроме «Владимира», турецкую эскадру видели и с других русских судов, но по разным причинам информация об этом не доходила до командования русского флота468.
Как же случилось, что и Нахимов, эскадра которого крейсировала на пути Осман-паши, не обнаружил его эскадру в море?
26 октября вице-адмирал получил предписание А.С. Меншикова от 23 октября открыть боевые действия против турецких военных судов469. Не имея инструкции о действиях против торговых судов, в рапорте Корнилову от 29 октября вице-адмирал запрашивал:
«По занятии с октября 13-го числа назначенной мне дистанции в первые дни прошло мимо эскадры два больших парохода, обращающихся между Константинополем и восточными портами, впоследствии по утрам виден был один пароходный дым к О или W, из чего предполагаю, что турецкие пароходы не прекращают свои сообщения, несмотря на присутствие у их берегов нашей эскадры, изменя только час своего отправления из расчета проходить место крейсерства вплоть у берега по ночам, раз только, октября 25-го после полудня, небольшой пароход без флага буксировал купеческий бриг к О, и, когда я отделил фрегат и пароход «Бессарабия» осмотреть их вблизи и принудить поднять флаг, пароход бросил судно в местечке Фоказ и думал уйти, но по пятому ядру поднял турецкий военный флаг и был оставлен в покое согласно имеющейся тогда инструкции; после этого случая, по всем вероятиям, я уже не увижу никого более; сообщая об этом в. пр-ву, покорнейше прошу испросить мне разрешение оставить дистанцию и крейсировать по усмотрению для того, чтобы мог являться там, где не ожидают отряда.
В предписании <...> мне е. с-ти сказано, чтобы с купеческими турецкими судами и пароходами поступать согласно вашему уведомлению, но, не имея от вас по этому предмету ни строчки, я покорнейше прошу поспешить меня уведомить, как действовать не только с ними, но и с судами и пароходами иных держав»470.
1 ноября на пароходе «Бессарабия», вернувшемся после погрузки угля в Севастополе, прибыло сообщение о начале войны и приказание главнокомандующего захватывать транспортные суда с военными припасами1. По предписанию Меншикова от 30 октября Нахимову не следовало пропускать турецкие суда в азиатские порты, особенно Батум и Трапезунд; появление кораблей иных стран не ожидали, однако в случае их выхода на Черное море следовало сообщить в Севастополь, а при появлении превосходящих сил — возвращаться в главную базу471 472. Отвечая на запрос Нахимова в донесении от 29 октября, Ментиков предоставил ему право покидать назначенную дистанцию; сообщая о пароходной эскадре в Трапезунде и движении эскадры [Осман-паши. — Н. С] к Кавказскому побережью, а также о выходе эскадры Корнилова в море, князь Меншиков предлагал не захватывать турецкие купеческие суда несколько дней, пока российские суда не оставят турецкие порты473.
Нахимов 1 ноября сигналом сообщил лишь о начале войны и приказал поздравить команды474. 3 ноября погода позволила довести до экипажей содержание манифеста и приказов вице-адмирала о начале войны и готовности кораблей к бою. В первом приказе П.С. Нахимов сообщал:
«Не имея возможности за крепким ветром и большим волнением два дня передать на суда вверенного мне отряда копии с манифестом объявления войны Турции, я передаю их теперь и предлагаю гг. командирам приказать священникам прочесть их при собрании всей команды.
Имею известие, что турецкий флот вышел в море с намерением занять принадлежащий нам порт Сухум-Кале и что для отыскания неприятельского флота отправлен из Севастополя с 6-ю кораблями генерал-адъютант Корнилов. Неприятель не иначе может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение. В первом случае я надеюсь на бдительный надзор гг. командиров и офицеров, во втором — с божиею помощью и уверенностью в своих офицерах и командах я надеюсь с честью принять сражение. Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика»475.
Во втором приказе флагман еще более твердо заявлял: «Получив повеление начать военные действия против военных турецких судов, я считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверенным, что каждый из нас сделает свое дело...»1 Далее Нахимов давал уже вполне конкретные указания иметь офицеров на салингах для корректировки и о том, как вести огонь артиллерии в дыму.
Из приказов Нахимова очевидно вытекает, что он, получив разрешение, готов атаковать неприятеля и встреча с турецкой эскадрой неминуемо приведет к схватке. Не только предписания командования, но и убеждения самого начальника эскадры были тому залогом, а последующие действия — подтверждением.
4 ноября посланный для осмотра торговых судов пароход «Бессарабия» захватил турецкий пароход «Меджари-Теджарет», шедший из Синопа. Командир «Бессарабии», увидев на востоке пароходный дым, применил хитрость: прикрыл трубу брезентом и под парусами начал лавировать навстречу пароходу. Приблизившись, он сделал предупредительный выстрел, после которого турецкий пароход направился к берегу, и с него на шлюпке съехали капитан, помощник и турецкие чиновники, направлявшиеся в Константинополь476.
При опросе команд купеческих судов выяснилось, что в Синопской бухте стоят три фрегата, два корвета и транспорт477. Но сразу идти к Синопу Нахимову не пришлось.
5 ноября трофей, который готовили отправить в Севастополь, пригодился. Утром с эскадры услышали гром выстрелов (бой «Владимира» с «Перваз-Бахри»), и Нахимов, предполагая столкновение кораблей Корнилова с турками, сделал попытку в безветрие буксировать корабли поочередно двумя пароходами на шум сражения478. Даже в таких безвыходных для парусников условиях адмирал не задумался, идти или нет на помощь соратникам. К вечеру две парусные эскадры встретились. Нахимов узнал от Ф.М. Новосильского о бое «Владимира», который отправился с плененным пароходом на буксире в Севастополь, и сам сообщил Новосильскому о начале войны479. На следующий день, присоединив корабли «Ростислав», «Святослав» и отправив в главную базу с Новосильским поврежденные штормом корабль «Ягудиил» и бриг «Язон», вице-адмирал с пятью кораблями, фрегатом и пароходом пошел к Синопу1. 7 ноября он встретил направлявшееся в Синоп с грузом угля купеческое судно; так как документов на груз не было, а шкипер сказал, что везет уголь немецкой компании, Нахимов отпустил судно, взяв часть угля для «Бессарабии» в обмен на квитанцию480 481. Это был, вероятно, первый случай перегрузки топлива с одного судна на другое в море.
