Битва за Ковель

В 14:00 56-й танковый корпус доложил в штаб 2-й армии: «4-я танковая дивизия прорвалась в Ковель из Дубовой по основному шоссе. Контакт установлен». Теперь советские клещи вокруг города были разжаты.

Добавим, что если верить свидетельству Маттенклотта, то около 14:00 был установлен контакт между группой штурмбаннфюрера СС Дорра (1-й батальон полка СС «Германия»), которая в данный момент находилась вдоль изогнутой железнодорожной линии на северо-западной окраине Ковеля, и защитниками города ^{197}. Гилле мог быть доволен своими солдатами. Однако в сам город эсэсовские гренадеры не вступили, так как для них было приготовлено другое задание.

К 16:00 4-й танковой дивизии удалось упрочить свое положение и пробить достаточно широкую брешь в кольце противника вокруг города. Понятно, что четкая линия фронта отсутствовала, немцы могли пройти через какой-то район, даже провести там зачистку, но красноармейцы могли появиться там сразу, как только немецкий отряд прошел. Поэтому противникам приходилось быть постоянно наготове и держать палец на спусковом крючке и пулеметной гашетке.

К 17:00 в Ковель вошла 7-я рота Отто Шнайдера, преодолевшая по пути минные поля и подавившая сопротивление советской пехоты, с которым столкнулась в северной части Ковеля ^{198}. Интересно, что в представлении на награждение Отто Шнайдера Рыцарским крестом указано, что его рота уже в 14:00 установила контакт с окруженными ^{199}, что, однако, противоречит вышеприведенным данным Франца Куровски о том, что 7-я рота покинула Мощеную только в 15: 10, то есть когда коридор уже был пробит. По прибытии в Ковель Муленкамп тут же отправился с докладом к Гилле, а затем на свой новый командный пункт, развернутый в здании школы.

Затем, вечером 5 апреля, для обсуждения дальнейших мероприятий после удавшегося прорыва, на командный пункт группенфюрера СС Гилле прибыл генерал-лейтенант фон Заукен. Гилле хотя и был удовлетворен обстановкой, однако не мог признать, что действия фон Заукена в обход приказов были тактически правильными. Возможно, в нем говорила ревность к успеху армейских танкистов, сумевших пробить коридор к Ковелю, в сравнении с его «викингами», удары которых по фронту окружения были чуть эффективней «булавочных уколов», но не более — устойчивый коридор прорубить им не удалось.

Итак, комбинированными усилиями 4-й танковой дивизии и 5-й танковой дивизии СС удалось разорвать советское кольцо вокруг Ковеля. По нашему мнению, и армейцы, и эсэсовцы приложили максимум усилий для достижения конечного положительного результата, поэтому сложно кого-то выделить больше. Стоит все же обратить внимание, что, как мы показали, танковые роты 5-го танкового полка СС действовали по отдельности, а не единым кулаком из более чем в 70 «пантер», как сначала может показаться на поверхностный и неискушенный в военных реалиях взгляд. В решающей атаке принимали участие лишь две роты — 6-я и 7-я, действующие по отдельности.

Среди всех солдат дивизии СС «Викинг» наибольшим образом за бои 5 апреля был выделен оберштурмфюрер СС Отго Шнайдер, командир 7-й танковой роты. По немецким данным, за день 5 апреля 7-я танковая рота уничтожила или захватила 27 76,2-мм противотанковых орудий, пять 45-мм противотанковых орудий, тяжелую зенитную батарею (четыре орудия калибра 85-мм образца 1939 года), четыре легких зенитных орудия, одно самоходное орудие (вероятно СУ-76 из 1205-го самоходно-артиллерийского полка), четыре гвардейских миномета, не считая стрелкового оружия. Отметив, что Шнайдер служил образцом храбрости для своих подчиненных, Йоханнес Муленкамп представил его к Рыцарскому кресту, представление было поддержано и командиром дивизии Генрихом Гилле ^{200}.

Однако радоваться немцам было еще рано. Ковель был деблокирован лишь с одного направления, 47-я армия была далеко не разбита, К тому же на южной оконечности Ковеля советские войска прочно держали свои позиции. Весь день 5 апреля здесь кипели ожесточенные бои. Согласно немецким данным (возможно, по рапорту 131-й пехотной дивизии), на этом участке штурмовыми орудиями 190-й бригады штурмовых орудий, «пантерами» (скорее всего, 7-й роты) и тяжелым вооружением были уничтожены почти 50 советских противотанковых орудий ^{201}. При этом на счету 190-й бригады штурмовых орудий числилось 37 уничтоженных советских противотанковых пушек, о чем было упомянуто в сводке Верховного главнокомандования вермахта: «Несмотря на ожесточенное сопротивление врага, наши наступательные действия в районе Ковеля позволили занять выгодные позиции для дальнейшего наступления. В этих боях бригада штурмовых орудий самостоятельно уничтожила 37 противотанковых орудий». Красноармейцы в долгу не остались и ответным огнем противотанковых орудий подбили шесть самоходок ^{202}.

На 5 апреля 1944 года в составе 47-й армии было 10 стрелковых дивизий и пять танковых и самоходно-артиллерийских полков. Общая численность армии равнялась 60,5 тысячи военнослужащих, а на вооружении имелись 1564 орудия и миномета и 61 танк и САУ ^{203}, и она являлась самым сильным соединением 2-го Белорусского фронта. Так что 47-я армия еще могла воевать и воевать. Коридор в Ковель был пробит только на севере, и немцам предстояло еще удержать этот коридор и развить успех.

«РАСШИРИТЬ ПРОРЫВ В ВОСТОЧНОМ И ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИЯХ»

Во второй половине дня 5 апреля в одном из кабинетов в здании ковельской школы Йоханн Муленкамп собрал своих штабистов и командиров рот на боевое совещание. Свежевыбритый, Муленкамп стоял перед офицерами, на лицах которых отражались усталость, недосыпание и стрессы последних дней. «Камрады, я вызвал вас для обсуждения дальнейших действий в Ковеле. Я снова рад видеть вас, Николусси-Лек, и иметь в распоряжении вашу 8-ю роту, даже, несмотря на то, что пять ваших танков были уничтожены, когда вы были здесь одни». Несмотря на общее позитивное настроение, все присутствующие понимали, что отдыхать и почивать на лаврах танкистам некогда, так как общая обстановка требовала незамедлительных действий. Ведь группенфюрер СС Гилле отдал своим людям недвусмысленный приказ: расширить прорыв в восточном и западном направлениях ^{204}.

Распоряжения отдавались быстро и четко. 7-я танковая рота была придана боевой группе «Дорр» (1-й батальон полка СС «Германия»), с приказом атаковать с востока на запад вдоль железнодорожной линии Ковель — Старые Кошары, для расширения коридора и установления контакта со 131-й пехотной дивизией. Затем две «пантеры» из недавно прибывшей 5-й роты оберштурмфюрера СС Йессена придавались гауптману Ольбрихту, подразделение которого защищало казармы в южной части Ковеля. Позаботился Муленкамп и о своей командирской «пантере», подорвавшейся на мине на окраине Ковеля, отправив туда для охраны танк унтерштурмфюрера СС Хорста Нимана из 5-й роты. В разгар совещания раздался телефонный звонок — Гилле потребовал от Муленкампа усилить атаку 1-го батальона полка СС «Германия», и тот немедленно в дополнение к 7-й роте, выделил для этой цели еще и 6-ю. Не успели разобраться с этим, как раздался новый звонок, на сей раз с призывом о помощи из юго-восточной части города. Через 10 минут пять «пантер» полковой штабной роты оберштурмфюрера СС Хайнца Лютгарта [53] направились туда и выправили положение.

По окончании совещания Муленкамп лично объехал свои части, проконтролировав выполнение приказов и осмотрев избранные экипажами позиции.