Петропавловская оборона

Разгром десанта оказался полным поражением англо-французской эскадры. Корабли союзников были изреше-

чены русскими ядрами, л людскНе резервы подорваны. Ни на какие дальнейшие операции у Петропавловска неприятельская эскадра была уже неспособна, хотя предупредительные петропавловцы к следующему же дню восстановили часть батареи и во всеоружии ожидали нового нападения. В частности, к б часам вечера 25 августа была полностью восстановлена батарея на перешейке, где работало 50 человек из экипажей «Авроры» и «Двины»; они не только исправили несколько орудий — у одного заменили станок, у других — тали, но и за одну ночь сделали новый фашинный бруствер с амбразурами.

Союзникам было не до новых штурмов... В 7 часов утра 25 августа от эскадры отделился и направился в Тарьннскую губу пароход «Вираго». Он вел на буксире три баркаса, полных трупами англичан и французов, заплативших своими жизнями за преступную авантюру своих правителей.

На следующее утро вахтенный офицер «Авроры» записал в журнал:

«В 5-м часу. Ветер тихий, облачно, временно дождь. На рассвете увидели пароход «Вираго», уже возвратившийся к своей эскадре. Неприятель поднимал свои большие гребные суда в ростры». ⁹²

Кое-как залатав наиболее опасные повреждения на своих кораблях, в мрачную, дождливую погоду, 27 августа (8 сентября) 1854 года, так и не позавтракав в Петропавловске, союзники убрались восвояси.

«В 3 часа (утра — А. С.) неприятельские суда стали сниматься с якоря и в 9 часов скрылись из Ава-чинской губы», ⁹³ — записал вахтенный транспорта «Двина».

Несмотря на спешку, союзники не забыли увести с собой и всех девятерых американцев, выполнивших Петропавловске роль добровольных англо-французских шпионов.

Покинув внешний Петропавловский рейд, англо-фран-цузы случайно встретили и захватили небольшие русские торговые суда «Анадырь» и «Ситху». Это была единственная добыча, не принесшая впрочем соратникам ни выгоды, ни славы. Разделившись на два отряда, эскадра кое-как дошла до баз: французы до Сан-Франциско*. англичане до Ванкувера.

«Английский фрегат «Президент» находится в весьма печальном положении и достиг острова Ванкувера с большой опасностью», — писала одна из тамошних газет. «Да и «Форт» порядочно отделан», — замечала сан-франциская газета.

«В продолжение четырехдневного бомбардировании батареи и суда русских действовали отлично, хорошо: судя же по описанию состояния французских судов, пришедших чиниться в Сан-Франциско, надобно полагать, что они значительно пострадали», — сообщала американская пресса.

Газеты, выходившие в Сан-Франциско, единодушно отзывались о Петропавловском бое: «Это было одно из самых отчаянных сражений, где русские показали величайшее хладнокровие и храбрость». Особенно высмеивали американские журналисты поведение англичан. Один из них замечал в своей статье: «При атаке 5 сентября французский адмирал Депуант приказал прикрепить свои суда концами к английским судам, чтобы быть уверенным в их содействии»...

Советский историк академик Е. В. Тпрле, излагая историю «драматической борьбы, которая разыгралась у берегов Камчатки», пишет, что на фоне тяжелых сообщений, поступавших из Крыма, известие о петропавловской

гг

победе «в России явилось лучом солнца, вдруг прорвав-шегося сквозь мрачные тучи».*

Событие это, почти не отразившееся на ходе военных действии в Европе, получило неожиданно сильный отзвук в странах, прилегающих к Тихому океану.

Поражение «непобедимых» англичан и их союзников — французов — стало отрадным фактом для всех тихоокеанских народов. Такой исход военных действий нашел свой отклик в правящих кругах Соединенных Штатов Америки, видевших в лице английской экспансии препятствие на пути осуществления своих захватнических планов.

Партия рабовладельцев, возглавлявшая американское правительство, хорошо понимала невозможность прямого военного вмешательства в решение тихоокеанских вопросов. Разумеется, это объяснялось отнюдь не той «миролюбивой политикой» США, о которой столь любят распространяться официальные американские деятели. Фальшь подобных объяснений сразу же обнажается при соприкосновении с фактами: по данным американского историка Гэмлина, с 1725 по 1923 год армия США начинала военные действия сто десять раз! Причины американского нейтралитета заключались в том, что аграрные Соединенные Штаты Америки насчитывали в 1850 году всего лишь 23,3 миллиона населения и к тому же не имели крупного флота, что не позволяло им вести большие

ВОЙНЫ. ' !■•?.’ I у.

Бессильные для прямого военного вмешательства в борьбу великих держав, США всячески старались использовать в своих интересах противоречия между Англией и Россией. Они действовали по принципу «двое дерутся, третий выигрывает».

Усилились происки США в прилегающих колониаль

•ЕВ. Тарле, Крымская война, II. М-Л.. 1950, стр. 207.

ных владениях Англии и Франции, в частности в английской Канаде. Вместе.с тем все энергичней оформлялось новое направление захватнической политики американского капитала — против русских земель на Тихом океане.

Правда, Соединенные Штаты Америки были во .многом с Зязаны своему тихоокеанскому соседу. «Россия всегда была особенно дружественна к Соединенным Штатам, начиная с признания их независимости немедленно после заключения мира с Великобританией в 1783 году», — признает американский историк Джемсон. Но американских агрессоров никогда не интересовали никакие моральные соображения!

Поражение англо-французов иод Петропавловском убедило американцев, что война приняла серьезный характер. Не зная еще, что она даст в Европе, американские правители сочли, что во всяком случае война потребует напряжения всех сил Англии и Франции и отвлечет их внимание от вопросов, связанных с североамериканским континентом. Но и положение России представлялось вг их глазах не менее серьезным.

Решив воспользоваться такой обстановкой, в 1854 году калифорнийский сенатор Гвин и государственный секретарь США (министр иностранных дел) Марен настойчиво подняли вопрос о приобретении у России ее американских владений. Соответствующие шаги через русского посла предпринял и президент США.

Рассчитывали американцы проникнуть и на русский Дальний Восток. «Уже со второго года нашего появления на Амуре появились там и американцы, которые смотрели на Тихий океан, как на Средиземное море будущего, а на впадающие в него реки — как на законные пути их торговли. Они составили проект соединить железной дорогой Амур с Байкалом и таким образом экономически притянуть -всю богатую Восточну'ю Сибирь

9 А. Л. Степанов

г*)

к Тихому океану»,* — отмечал современник Крымской комны известный русский географ М. И. Венюков.

В 1853 году, как сообщал об этом на Амур управ ляющий Морским министерством, американское правительство «просило дружелюбного внимания и содействия» у русского правительства снаряженным к восточному побережью американским экспедициям, «в случае ежели бы суда их зашли в пределы наших владений на азиатском п американском берегу».**

Но ни в 1853, ни в 1854 году американцы не решились осуществить свой план. Болес подходящим им показался следующий, 1855 год, когда силы России должны были уже надорваться большой войной. И действительно, в водах Камчатки очутилась та самая «ученая» американская экспедиция, которой опасался Муравьев. В Петропавловский порт вошло два корабля США. Разумеется, не для научных работ, а для участия в возможном дележе русских земель!..

Не найдя «благоприятной обстановки» на Камчатке, «ученая» экспедиция направилась в Русскую Америку. В 1855 году американские корабли под руководством Ринггольда и Роджера развернули съемку русских Алеутских островов. Под прикрытием географических работ предпринимались шаги по закреплению американцев на Алеутском архипелаге...