Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ
Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ читать книгу онлайн
Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.
В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.
Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.
Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».
В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.
Книга печатается в авторской редакции.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
И, возвращаясь к Смирнову и Немитцу, возникает чувство, что русское национальное мироощущение — Православие — уже было одинаково чуждо что колчаковскому, что советскому адмиралам.
Впрочем, в случае с кавторангами Смирновым и Немитцем, возможно, все гораздо проще. Доверие к тем же японским данным могло базироваться на старом, как сама война, принципе: победителей не судят.
11. Победителей не судят
А для побежденных не признается никакое оправдание. И единственная их отрада, как сказал в своих чтениях Беклемишев, не ждать себе пощады. Не ждал и не просил ее и бывший Командующий 2-й эскадрой отставной Вице-Адмирал Зиновий Петрович Рожественский.
Вячеслав Чистяков пишет, что в сознание морских теоретиков «доцусимской» школы не вмещался факт, что все-таки — всего лишь техническая частность — разница в качестве снарядов и скорости эскадренного хода свела на нет блестящий успех последнего по-настоящему великого флотоводца Исторической России.
По-моему, Вячеслав Николаевич переоценивает здесь морских теоретиков школы «послецусимской».
Благодарность отчизны
Все истинные организаторы и виновники цусимской катастрофы (как и неудач в русско-японской войне в целом) из числа «русско-поданных», кого мы уже сейчас можем назвать по именам, не пострадали нимало. Напротив. Большинство было отмечено с той или иной степенью щедрости благодарным отечеством.
Один из главных губителей России — Витте, отдавший в Портсмуте пол-Сахалина в качестве последнего благодеяния любимой Родине [440], стал графом. Его Матильда — графиней. После чего свежеиспеченный граф вскоре удалился на покой — писать разные гнусности для вящей дезинформации потомков.
Куропаткин сохранил свои генерал-адъютантские вензеля. За государственный счет написал и издал ученые оправдания нашего, но нанесенного им самим поражения, положенные в основу официальной версии истории русско-японской войны. В Первую мировую войну ухитрился еще покомандовать фронтом. Правда, на сей раз недолго, да и нужды в том особой не было. Генералов-предателей в этот раз и без него хватало.
Генерал-Адмирал Алексей Александрович после Цусимы с чувством выполненного долга подал в отставку и отъехал в любимый Париж на заслуженный отдых — искать утешения и забвения от трудов ратных. Итог его деятельности кратко и емко сформулировал один из западных военных обозревателей: «Великий Князь Алексей начал свою карьеру Генерал-Адмирала в пору, когда Россия была великой морской державой. Он завершил ее, когда Россия фактически лишилась флота».
Адмирал Скрыдлов, так славно командовавший во время войны флотом Тихоокеанским, пославший на верную гибель в бою 1 августа Особый отряд Владивостокских крейсеров, принял после гибели на боевом посту адмирала Чухнина флот Черноморский. Одним словом, все блудливые сестры получили по серьге: строители кораблей, испорченных уже на стапелях, мочители пироксилина; отправители снарядов не туда и далее… Не пострадал, естественно, и создатель незабываемой теории «боевых коэффициентов», талантливый теоретик Кладо, во многом из-за трудов которого и погибла 2-я эскадра. Он продолжил свою академическую карьеру, любим был и Керенским и Троцким, при котором и закончил жизнь начальником красной Военно-морской академии.
«Адмирала же Рожественского, — говорит Георгий Александровский, — за его нечеловеческий труд, связанный с проводкой 2-й Тихоокеанской Эскадры на Дальний Восток, за твердость характера, проявленную им в бою и являющуюся уделом немногих прирожденных флотоводцев, ждала награда не только в виде испитой им горечи незаслуженного поражения… не только в виде морального унижения — быть сданным тяжелораненым в плен, но еще в форме резкой критики, грубых нападок и, наконец, предания суду после возвращения на родину.
С благородным достоинством приняв на себя всю вину, адмирал Рожественский закончил свое выступление на суде словами:
— …Я сожалею, что в приказе до сражения я не указал, что спасать Командующего следовало только в том случае, если состояние его здоровья позволило бы ему продолжать командование. Меня следовало оставить на “Суворове”» {484}. [441] Собственно он и остался навсегда там, успев только передать нам правду о Цусимском бое, которую вот уже 100 с лишним лет не хотят услышать и понять.
Да и трудно услышать ее в организованном хоре лжи и дезинформации, дирижируемом теми же силами, которые были истинными устроителями цусимской катастрофы русского флота. А с тех пор и силы их выросли немеренно.
Последний штрих. Великий Князь Кирилл и адмирал Р.
О том, что это были именно сознательные ложь и дезинформация и распространяющие их знали, что делали, а правда была известна уже тогда, говорит, в частности, еще одно ставшее совсем недавно известным автору свидетельство.
Свидетельство современника и непосредственного участника многого из связанного, говоря словами Блока, с «Артуром и Цусимой». Свидетельство, которое и станет последним штрихом в воссозданной картине цусимской катастрофы.
Автор догадывается, что немало из вышесказанного о Цусимском бое, да и вообще о русско-японской войне и ее предъистории, как и о русской истории в целом, настолько отличается от устоявшихся исторических стереотипов, что у читателя может возникнуть ощущение, что в книге воссоздается и рассказывается некая виртуальная реальность, в духе столь модной сейчас «параллельной истории». На самом деле факты, изложенные выше, были хорошо известны современникам событий, особенно из военно-морских кругов, вот только в официальные версии отчего-то не вошли.
С почти математической ясностью это показывает приводимый ниже отрывок из неоконченных воспоминаний Контр-Адмирала Свиты Его Величества Великого Князя Кирилла Владимировича «Моя жизнь на службе России», написанных, а вернее, продиктованных, им в 1938 году и прерванных тяжелой болезнью и безвременной кончиной 29 сентября / 12 октября 1938 года. Полная версия их, по счастью, увидела недавно свет на русском языке. Впрочем, английскую их версию, вышедшую в Лондоне в 1939 году, равно как и первое русское издание 1996 года, в московских библиотеках мне обнаружить не удалось.
В этих предсмертных записках Великий Князь не претендует на какие-либо глобальные исторические обобщения и отнюдь не отличается экстравагантностью суждений. Напротив, с подкупающим простодушием и незатейливой прямотой он рассказывает о событиях, которые ему довелось пережить, перемежая воспоминания, как сказали бы мы, личные и служебные, так, как они отложились в его памяти, и не обращаясь к документальной базе, по-видимому, недоступной для него.
Впрочем, похоже, ВК Кирилл и не был допущен к сверхсекретной информации, в частности, к засекреченным до 1937 года документам, связанным с занятием Порт-Артура. Последнее легко объяснимо традиционно недоброжелательным отношением Морского Ведомства к Гвардейскому экипажу, к которому принадлежал Кирилл Владимирович и командиром которого он стал с 16 марта 1915 года [442].
