Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)

Среди них были С. Багрий и Н. Краевая. Ночью к ним присоеденились еще около 150 бойцов и командиров. Но такой группой сразу не решились идти на прорыв и решили продержаться днем 2 июля, а ночью прорываться в горы. Что случилось дальше с этой группой, Дубенко не знал, так как вместе с моряками сел в дырявую шлюпку и попал на подводную лодку «М-112». О печальной судьбе секретаря обкома Меньшикова мы узнали из воспоминаний полковника Дмитрия Пискунова.

Ночью 2 июля прихода кораблей ждали не только у рейдового причала 35-й береговой батареи. Их ждали и на берегах бухт Казачьей и Камышовой и даже Круглой. Молча, с надеждой, что еще подойдут корабли, смотрели защитники Севастополя вслед уходящим катерам. Они не могли поверить, что помощи больше не будет. В сознании не укладывалось, что они фактически брошены на произвол судьбы, на милость врага.

«Наутро, – написал в своем письме воентехник 2 ранга Г.П. Сорокин, начальник артснабжения из 134-го артполка 172-й стрелковой дивизии, – у берега, сколько было видно, в 7-8 человеческих тел толщиной тысячи полоскались волной. Факты достоверны». Но даже в этот трудный час не все защитники Севастополя думали о спасении. Старшина 1-й статьи Смирнов из манипуляторного отряда № 1, которому удалось пробиться к 35-й батарее с мыса Фиолент, в ночь на 2 июля написал в своих воспоминаниях так: «…мы окопались вперемешку с бойцами 7-й бригады морской пехоты, подчиняясь неистребимому желанию сопротивляться. Когда пришли наши корабли ночью с 1 на 2 июля, почему не подбросили патронов и пищи? А немцы все время молчали. Они рады были избавиться от нас».

Интересная мысль, тем белее, что она высказана была ни одним только Смирновым. В последних боях на Херсонесе немцы избегали больших потерь, они обошли стороной Севастополь, и тем обиднее, что это условие не было использовано в полной мере при спасении наших воинов на берегу Херсонеса. Было бы хорошо, если бы Смирнов вспомнил фамилию того начальника, который дал указание на выключение створных огней в районе 35-й батареи. Именно это явилось причиной возвращения на Кавказ двух тральщиков, не рискнувших форсировать минное поле без ориентиров.

К утру 2 июля 1942 года на берегах Херсонесского полуострова оказались брошенными на произвол судьбы десятки тысяч героических защитников Севастополя, в том числе раненых, без боеприпасов, без продовольствия и пресной воды.

Мы уже обращали внимание на тот факт, что Октябрьский, убывая на Кавказ, не позаботился о сохранении тех каналов связи, которые обеспечили бы связь Новикова и Ильичова с кораблями, выделенными для снятия людей с плацдарма. Эту проблему был обязан решить начальник штаба СОР капитан 1 ранга Васильев. «Морские охотники», направленные в Севастополь, не были оборудованы аппаратурой для приема-передачи шифрованных донесений, а все переговоры с КП на 35-й батарее велись в закрытых каналах. Командиры групп и командиры катеров не были проинструктированы и сориентированы по действиям в районе приема личного состава с берега.

Так, на КП 35-й батареи не имели информации об отдельных группах катеров и подводных лодок. О группе сторожевых катеров № 015, 078, 052 под командованием капитан-лейтенанта А.П. Скляра мы уже речь вели. Не дошли до Севастополя и подводные лодки «Д-4» и «Щ-215». Атакованные торпедными катерами и самолетами они вынуждены были возвратиться на Кавказ.

03 ч. 00 мин. 2 июля. С уходом двух тральщиков и семи сторожевых катеров на береговой территории района бухт Камышовой и Казачьей, ББ-35 и Херсонесского полуострова остались 55-60 тысяч человек, из которых половина была ранена (вопрос спорный, по немецким данным, 37 тысяч раненых не входили в это число – Б.Н.).

Всю ночь 2 июля 1942 г. на берегу сплошной массой простояли защитники Севастополя, безмолвно глядя на море, ожидая спасения. Ночью было предпринято несколько попыток группами прорваться на Балаклаву и дальше в горы, но прорвать плотную оборону противника удалось немногим.

03 ч. 00 мин. – 04 ч. 00 мин. В казематах ББ-35 состоялось совещание старших командиров и политработников армии. В связи с убытием генерал-майора Новикова на совещании на демократических началах было избрано временное руководство Приморской армией в виде Военного совета армии. Это временное руководство армией руководило обороной Херсонесского полуострова до утра 4 июля.

Сам факт образования временного Военного совета армии сразу же после убытия Новикова и деятельность этого совета в течение двух последующих суток является тягчайшим обвинением штатному командованию СОР и лично адмиралу Октябрьскому. Генерал Новиков, приняв на себя роль невольного заложника ситуации, в течение суток делал судорожные попытки организовать оборону плацдарма, но после первой же неудачной попытки эвакуации покинул порученную ему группировку. Последние годы из Новикова усиленно и небезуспешно делают героя. Новиков мог стать героем, но обстоятельства были против него, да и по своей сути, он не был той фигурой, которая могла бы переломить практически безнадежную ситуацию: он даже не смог погибнуть с честью, как это был обязан сделать в подобной ситуации кадровый боевой офицер.

 Основной задачей образованного временного Военного совета стала подготовка и организация эвакуации, то есть то, с чем не справился генерал-майор Новиков и его штаб.

Теперь уже можно было понять и Октябрьского: после оставления Новиковым своего КП на 35-й батарее предпринимать решительные меры по эвакуации войск с Херсонесского плацдарма было уже опрометчиво не столько с тактической, сколько с «политической» (?) точки зрения. О моральной стороне проблемы пока помолчим.

Имеет смысл немного остановиться на деятельности временного Военного совета, образованного после убытия с 35-й батареи генерала Новикова. Сообщение о создании и практической деятельности временного руководства армией в те тяжкие июльские дни 1942 года впервые прозвучало на военно-исторической конференции в Севастополе в мае 1961 года в докладе Пискунова о последних боях за Севастополь. И хотя это временное руководство армией действовало только до утра 4 июля, значение этого факта выходит далеко за рамки обычного события и составляет одну из важнейших, до конца не изученных и не в полной мене не оцененных страниц героической обороны Севастополя.

Здесь уместно отметить, что полковник Пискунов был членом названного временного руководства Приморской армией. В процессе обороны Севастополя полковник Дмитрий Пискунов был в числе заметных руководителей, являясь начальником артиллерии 95-й Молдавской стрелковой дивизии, с которой он прошел боевой путь с первых дней Великой Отечественной войны от реки Прут на границе с Румынией, участвовал в боях за Одессу. В Севастополе к прежним обязанностям начальника артиллерии дивизии добавились функции командующего артиллерией 4-го сектора обороны. Имеется информация, что за боевые и организаторские заслуги в деле обороны Севастополя командованием Приморской армии Д.И. Пискунов представлялся к воинскому званию генерал-майора и званию «Герой Советского Союза». Плен помешал получить ему эти высокие награды за свой ратный подвиг. В 1945 году после освобождения из плена и прохождения государственной проверки Пискунов был восстановлен в прежнем воинском звании «полковник» и продолжил службу в рядах Советской Армии. Что касается информации и представления Д. Пискунова к званию «генерал-майора» и Героя Советского Союза, то она вызывает некоторые сомнения. Так, до конца обороны в звании полковника оставался комендант 4-го сектора Капитохин, а начальник артиллерии Приморской армии Рыжи стал генерал-майором только в июне 1942 года. Но разве это так уж важно? Мы нисколько не сомневаемся в заслугах полковника Дмитрия Пискунова.