Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ

С рассветом выяснилось, что за нами держались миноносцы “Бедовый” и “Грозный”… В 6-м часу справа за кормой появились три японских миноносца и, держась далеко, стали следить за нами.

В 7 часу была получена телеграмма с миноносца “Буйный” — “прошу остановиться”. “Донской” повернул обратно и, правя на дымок, еще заметный на горизонте, приблизился к “Буйному”. “Бедовый” и “Грозный” следовали за нами, а японские миноносцы, изменив курс, скрылись; очевидно, они шли сообщить о нас своим более крупным силам.

Подойдя к “Буйному”, мы узнали, что на миноносце находится сильно раненый Командующий эскадрою с частью своего штаба и несколько офицеров с двумястами нижних чинов погибшего броненосца “Ослябя”. Сам миноносец “Буйный”, имея неисправности в машинной части, не мог дать большого хода и нуждался в угле для перехода во Владивосток.

Командующего эскадрою и “ослябцев”, сильно переполнявших миноносец, надо было снять с него. С “Донского” были спущены катера и баркас. На катере раненый Адмирал по желанию штаба был перевезен на миноносец “Бедовый”, а баркас занялся доставкою с миноносца на “Донской” чинов “ослябской” команды.

С Адмиралом на “Бедовый” были перевезены и чины его штаба [343]… С нашего крейсера для ухода за больным Адмиралом был отправлен младший судовой врач титулярный советник Тржемесский, после чего “Бедовый” дал ход и, сопровождаемый миноносцем “Грозный”, ушел по направлению на норд.

…С “Буйного” на “Донской” прибыли: Подполковник Осипов, Мичманы Бар-теньев, Казмичев, князь Горчаков, князь Ливен и около 140 нижних чинов…

В 12 часов на “Буйном”, который опять отстал, подняли сигнал о бедствии. “Донской” повернул и пошел к миноносцу. Командир миноносца, когда мы подошли, сообщил, что миноносец идти дальше не может, так как котлы его совершенно отказываются служить. Тогда, по предложению Командира крейсера, все люди с “Буйного” были взяты на “Донской” [344], а миноносец был потоплен выстрелами из 6-дюймового орудия.

В этот раз на «Донской» с миноносца доставлены: Командир миноносца “Буйный” — Капитан 2-го ранга Коломейцев, Лейтенант Вурм, Мичманы Храбро-Василевский и Алышевский, Инженер-Механик Поручик Даниленко, 70 человек команды миноносца и около 60 человек оставшихся еще на “Буйном” “ослябцев”.

Пересадив людей и потопив миноносец, на что потребовалось около 2 часов времени [345], крейсер продолжал свое плавание». 

Появление неприятеля

«Около 4 часов с правой стороны были усмотрены дымы, а затем и рангоуты больших судов: офицер с марса дал знать, что видит 4 неприятельских крейсера и 4 миноносца, которые правят по одному с нами курсу. Командир “Донского” изменил курс на 3 румба влево, но мы были уже замечены. Неприятельские крейсера, поворотив все вдруг, стали держать на “Донской”.

Сближение между нами и противником происходило медленно, но заметно, и неизбежность боя была очевидна. Остров Дажелет в это время поднимался уже над горизонтом. Совет, собранный Командиром на мостике… не успел еще высказать окончательного решения, когда дали знать, что с левой стороны приближаются еще 2 неприятельских крейсера (“Ниитака” и “Отава”) [346] и 3 миноносца».

Соотношение сил в предстоящем бою, заметим, — примерно как в бою «Варяга» при Чемульпо. А «Дмитрий Донской» — никак не новейший крейсер. И «Корейца» с его 8-дюймовыми пушками рядом с ним не было. 6 шестидюймовок вместо 12 таковых на «Варяге» и 10 пятидюймовой, не считая совсем малокалиберных пушек — все, что мог противопоставить старый крейсер японской эскадре.

«Командир изменил курс, взяв на Дажелет, и сообщил нам свое намерение: приблизиться к острову и разбиться о скалы его берега, если исход неравного боя для нашего крейсера будет роковой. В начале седьмого часа бывшие от нас слева крейсера “Ниитака” и “Отава” приблизились к “Донскому” кабельтовов на 50 и открыли огонь».

«Донской» принимает бой

«“Донской” поднял стеньговые флаги и принял бой. До Дажелета оставалось в это время миль 35». В своем показании Блохин пишет, что командир крейсера Иван Николаевич Лебедев перед самым началом боя «повернулся ко мне с глазами, полными слез, но улыбающийся, пожал мне руку и сказал спокойно: “Если со мной что-нибудь случится, позаботьтесь о моих двух маленьких девочках”.

Японцы скоро пристрелялись и стали засыпать наш крейсер снарядами. “Неприятельские снаряды сыпались около нашего борта и рвались на крейсере. На “Донском” было приказано стрелять не торопясь, чтобы не тратить снаряды даром». 

Не тратить снаряды даром!

Лейтмотив всех морских сражений русско-японской войны! От первого боя «Варяга» с приказом комендорам «стрелять не торопясь» до крика души адмирала Рожественского перед самым боем: «Не бросать снаряды даром!»

Экономные Морское и Финансовое ведомства в достатке снарядов запасти не могли! Даже наших — худших в мире. Вот так и воюй.

А тут, кстати, справа и наш старый знакомый — контр-адмирал Уриу Сотокичи — подоспел со своим 4-м боевым отрядом: 4 крейсера — «Нанива», «Такачихо», «Акаси», «Цусима» — и 4 миноносца. Как же, он ведь начинал войну — ему и заканчивать. И соотношение сил привычное.

Продолжает кавторанг Блохин: «Через четверть часа ввязался в бой отряд 4-х японских крейсеров (дивизия адмирала Уриу), шедший от нас с правой стороны. Теперь “Донской” принужден был биться на оба борта, и сражение приняло крайне ожесточенный характер».

«Вначале, когда дистанция боя была большая, командир “Донского”, желая уменьшить действительность неприятельского огня, изменял немного курс в ту или другую сторону каждый раз, как японские снаряды начинали ложиться кучно, близ бортов крейсера…

Позднее, когда дистанция боя значительно уменьшилась, на “Донском” строго держались курса, стараясь не допускать уклонений в стороны, в интересах улучшения качества стрельбы крейсера». 

Командующий не зря приказ давал

И в своем донесении о бое, и в показании Следственной Комиссии Блохин отмечает, что, несмотря на большие потери от неприятельского огня, «команда работала прекрасно, проявляя инициативу и самостоятельность в тех случаях, когда обстановка требовала немедленного действия, не ожидая приказания старшего.

Вообще… производство учений по заранее составленному плану (приказ Командующего эскадрой), как выяснилось в бою, принесло громадную пользу. Унтер-офицеры были настоящими помощниками своих плутонговых командиров… Учения, по заранее составленному плану, производились на крейсере каждый день по два раза в течение двух недель, предшествовавших бою; учения продолжались, обыкновенно, по полчаса утром и вечером». 

Были отчасти убиты

«Большую помеху во время боя представляла бывшая на крейсере Ослябская команда. Ослябцы, пережив катастрофу своего броненосца, были до известной степени деморализованы и, попав 15 числа опять в бой, почти обезумели.

Отец Петр Никитич Добровольский, наш священник, свидетельствует, что Ослябцы производили страшное впечатление своим отчаянием и плачем (двое во время боя выбросились за борт). Много было потрачено трудов и энергии господами офицерами на то, чтобы удержать этих несчастных в указанном для них помещении жилой палубы и не выпускать наверх под выстрелы. Но несколько человек “ослябской” команды, успевшие выбежать на батарейную палубу, за свою панику поплатились жизнью; они были перебиты осколками разорвавшегося в этот момент у шпиля снаряда».

Один из этих «удерживающих» офицеров, мичман Мориц Кнюпффер, пишет в своем показании об этом печальном эпизоде так: «Команда броненосца “Ослябя” была успокоена, главным образом, прапорщиком Августовским. Несколько человек, вырвавшихся все-таки наверх, были отчасти убиты. Остальных удалось мичману Гернету и мне вернуть обратно».