Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)

Командующий флотом ночью доносил в Ставку: «Линия фронта удерживается двумя батальонами 7-й бригады, остатками 25-й сд, сборными частями и остатками 79-й бригады на рубеже: выс. 113.2 – Англ. кладб.– безымянная высота севернее х. Дергачи, Троицкая балка. 109-я, 388-я сд, 9-я бригада на занимаемых рубежах, 142-я стр. бриг, без одного б-на в резерве».

Давайте проанализируем ситуацию. От 7-й бригады оставалось 150 человек: в лучшем случае, – усиленная рота, но уж никак не два батальона. Остатки 25-й дивизии насчитывали около 300 человек, от 79-й бригады оставалось 50 человек. Серьезные потери понесли и другие части. Линии фронта практически не существовало, в ней были бреши шириной до 3-5 километров. В тоже время в резерве остается свежая бригада, имеющая достаточное количество боезапаса, танковый батальон (пусть даже, ослабленного состава) и один батальон 388-й дивизии. Единственной задачей этих подразделений была охрана «линии эвакуации». Нужно ли уточнять, чью эвакуацию эти части должны были обеспечить?

142-я стрелковая бригада была доставлена в Севастополь двумя рейсами лидера «Ташкент» и эскадренного миноносца «Совершенный». Один из батальонов бригады погиб в море 26-го июня при гибели эскадренного миноносца на траверзе мыса Аю-Даг. Совершенно очевидно, что 142-я бригада была выделена в распоряжение командования СОР для восстановления положения на рубежах обороны, а не для накапливания резервов с единственной целью удержания района предполагаемой эвакуации.

Начался отход советских войск с передового рубежа обороны. По приказанию командования СОР взорвана Севастопольская электростанция, на спецкомбинате № 1 подорваны 30 тонн тола (остается только уточнить, кто произвел этот взрыв? – Б.Н.), на Севастопольском морском заводе взорваны доки, ранее на Северном доке сняты батопорты и утоплены в бухте.

21.00 в результате кровопролитных боев немцы овладели западными и северными скатами горы Суздальской, заняли плато Сапун-горы, поселок Дергачи, Максимову дачу, почти всю Корабельную сторону. Наши войска отошли к вокзалу и заняли оборону по скатам Исторического бульвара и на площади Коммуны.

Сделаем небольшую паузу и уточним отдельные детали. Войска 3-го и 2-го секторов закрепились на тыловом рубеже, войска 1-го сектора продолжали сдерживать противника на линии основного рубежа, и только войска вновь образованного 4-го сектора, оставив ЖД-вокзал, закрепились на склонах Исторического бульвара и на береговых обрывах, нависающих над Южной бухтой. При значительно сократившейся линии обороны была обеспечена достаточная для удержания позиций плотность войск. На предприятиях города были созданы и вооружены рабочие дружины, в районе вокзала они уже вступили в бой. На занятых рубежах войска поддерживали береговые и зенитные батареи. Казалось бы, самое время ввести в действие имеемые резервы и продолжить бои на изматывание противника. По всем объективным данным существовала реальная возможность продержаться на этом рубеже 2-3 суток, продолжая борьбу на истощение противника, приступить к эвакуации на Кавказ раненых и тылов, используя для приема судов Стрелецкую, Камышевую и Казачью бухты. Для командования СОР не было секрета в том, что немцы и румыны всячески избегают боев в черте города. Почему эта возможность не была использована нашим командованием?

Около полуночи войска получают очередное приказание, отданное начальником штаба Приморской армии: оставить занимаемые позиции и отступить на рубеж «обеспечения эвакуации». Кстати, этот приказ не все части получили. Следует признать, что два последних приказа, отданные от имени командарма начальником штаба Приморской армии полковником Крыловым, способствовали прекращению организованной обороны. В секторах обороны были закрыты радиосети боевого управления и подразделения, по возможности сохраняя видимость боевой организации, стали отходить по направлению к Камышевой и Казачьей бухтам для предполагаемой эвакуации.

Оценивая на разных этапах обороны деятельность адмирала Октябрьского, дивизионного комиссара Кулакова генерал-майора Петрова мы, порой забываем о начальнике штаба армии – Крылове. Крылов в марте был тяжело ранен осколками мины, находился на излечении в госпитале, не покидая Севастополя, но накануне немецкого наступления включился в процесс управления войсками.

Генерал Новиков, находясь в плену, в разговорах с офицерами-севастопольцами обращал внимание на поспешность командования СОРа по отзыву командиров и комиссаров соединений и частей, вслед за ними старшего комсостава армии, а потом и остального комсостава, сыгравшую основную роль в окончательной потере боеспособности армии, «сворачиванию» борьбы на тыловом рубеже и последующему отступлению войск в район Камышевой, Казачьей бухт и 35-й береговой батареи в течение 1 июля 1942 г.

Если мы желаем объективно оценить ситуацию с 28-го июня по 3-е июля, то почему бы нам и не принять к сведению эту информацию, переданную со слов последнего официального руководителя борьбы за Севастополь?

Кризис в обороне Севастополя усугублялся тем, что командования СОРа слишком увлеченно приступило к реализации плана «частичной» (?) и личной эвакуации. При перемещении остатков частей армии на последние рубежи обороны, командование армии не планировало восстановление связи с частями силами 110-го Отдельного полка связи, что лишало Новикова возможности управления остатками войск на рубеже от мыса Фиолент – хутор Пятницкого – истоки бухты Стрелецкой бухты. Передача управления остатками армии группе генерала Новикова в такой обстановке по сути была формальным актом, так как в следующую ночь генерал Новиков со своим штабом в соответствии с решением Военного совета должен был покинуть плацдарм.

О какой стойкости в обороне, начиная с ночи 30-го июня могла идти речь, если начальники, покидая войска, в лучшем случае заявляли, что подразделения оставляют позиции и, сдерживая врага, отходят для последующей эвакуации?

Для объективной оценки обстановки можно по часам проследить развитие дальнейших событий, с учетом того, что хронометраж этот был составлен на основании официальных сводок и телеграмм, большого доверия к которым нет.

Во избежание поспешных выводов, незаслуженных обвинений «…открутим пленку», что называется, на сутки назад, и вернемся, уже в который раз, в вечерние часы 29-го июля. О пленке я упомянул не случайно,– воспользуемся официальной почасовой таблицей, составлявшейся ежесуточно на КП СОР.

Двадцать четвертый день, 30 июня.

00 ч 00 мин. Командиры ПЛ «Щ-209» и «Л-23» получили приказ: «Лечь на грунт в районе ББ-35 и оставаться там до особого распоряжения».

02 ч 00 мин. Закрыты все радиовахты, пост скрытой связи на КП СОРа в Южной бухте, весь личный состав убыл на ББ-35. Одновременно радиоцентр на ББ-35 вступил в строй, открыв семь радиовахт.

03 ч 30 мин. Подводная лодка «М-31» вышла из Севастополя в Новороссийск с ценностями госбанка и сберкассы с суммой 2,7 млн. руб., имуществом Политуправления (ордена) 300 кг и 7 пассажирами.

04 ч 30 мин. Начальник филиала арсенала в Советской балке воентехник 2 ранга П.П. Саенко и особист Ф.А. Зудин подорвали штольни № 1-7 филиала артиллерийского арсенала в Инкермане.

05 ч 00 мин. Противник после сильной артиллерийской и авиационной подготовки продолжил наступление по всему фронту нашей обороны. Авиация противника сделала за день свыше 1000 самолетовылетов.