Маршал Конев

Вторая — отсутствие тылов не позволяет питать бой огнеприпасами. Бой прожорлив, огнеприпасы истощаются быстро, особенно в том случае, когда к началу боя их имеется менее положенного. А отдельные полки вступили в бой, не имея при себе положенного боекомплекта. Вступили в бой с V2–V4 боекомплекта, с малым запасом горючего. Потому боеприпасы истратились быстро, что парализовало наступательный порыв. Затруднение с горючим и боеприпасами — постоянное явление.

Воздействие авиации противника на боеспособность войск очень велико. Одно появление авиации буквально парализует боеспособность войск. С появлением авиации войска перестают драться и не остаются на месте, войска разбегаются в поисках укрытия, оставляют поле боя. Противник, пользуясь этим, продвигается вперед (Смоленск — 129 сд, 29 сп 38 сд, 127 и 158 сд, Витебск — 220 мед, 501 спи т.д.). Самое большое количество самолетов, коим располагала армия, это было 10 пб [20] и 5 истребителей в боях под Витебском. Повлиять таким количеством самолетов на изменение воздушной обстановки конечно нельзя.

Войска не умеют бороться с авиацией противника, не умеют вести себя под ударами авиации. Войска не отдают себе отчета в том, что потери от авиации при умелом поведении войск незначительны, минимальны».

Далее генерал-майор Рубцов отмечал, что войска исключительно плохо владеют радиосредствами, а частая и необоснованная смена командных пунктов без разрешения высшей инстанции и без извещения ее об этом приводила к потере управления частями и соединениями. Рубцов был самокритичен, признав, что «этот недостаток, вернее это безобразие, относится целиком и полностью и в первую очередь к штарму 19». Он также подверг критике командующего армией, подчеркивая, что «желание как можно быстрее выполнить поставленную задачу часто затемняет здравый смысл и войскам ставятся явно непосильные задачи». В качестве примера он привел приказ командарма 158-й стрелковой дивизии в девять часов вечера начать наступление и к утру достигнуть района, удаленного от исходного положения на расстоянии 9 км. «В общем, необходимо сказать, что управление осуществляется очень нервно, рывками, — констатировал Рубцов. — Я это объясняю тем, что такой командной инстанции, как штарм 19, приходилось действовать вслепую. Отсутствие авиации и наземных средств разведки исключало возможность своевременного добывания данных о противнике, а, следовательно, и осуществление заблаговременных боевых мероприятий на основе более или менее достоверных данных о противнике. В практике получалось, что события надвигались внезапно. Данные о противнике получались или от войск, уже вступивших в бой, или от органов местной власти, или НКГБ [21], или от бежавших с поля боя бойцов и командиров. О Витебске первые данные были получены от бежавших командиров 186 сд. Немалую роль, отрицательно влиявшую на вопросы управления, играло и воздействие авиации противника, безнаказанно производившей налеты на штабы и пути сообщения. Отсутствие своей авиации для прикрытия главной группировки с воздуха, неполная обеспеченность боеприпасами и горючим, отсутствие перспектив нормального снабжения и эвакуации, несобранность частей и соединений — все это вместе взятое вносило излишнюю нервозность в работу командования и штаба и во взаимоотношения между командованием и штабом».

Успешные действия войск группы армий «Центр» создавали прямую угрозу их выхода к Москве. Это отчетливо сознавали И.В. Сталин, Генеральный штаб Красной Армии и командующие Западным стратегическим направлениям и Западным фронтом. 16 июля Государственный Комитет Обороны (ГКО) принимает постановление о создании Можайской линии обороны с целью защиты Москвы ^{79}. 18 июля Ставка ВК издает приказ № 00409 о формировании Фронта Можайской линии обороны (32, 33, 34-я армии) во главе с командующим Московским военным округом генерал-лейтенантом П.А. Артемьевым ^{80}. От Маршала Советского Союза Тимошенко требовалось «драться за Смоленск до последней возможности, не сдавать врагу Смоленск и не отводить части от Смоленска без специального разрешения Ставки» ^{81}. Однако все попытки командующего Западным фронтом вернуть утраченный Смоленск не привели к успеху.

Противник, добившись значительных успехов, внес изменения в свои планы. 19 июля Гитлер подписал директиву № 33, которая требовала от группы армий «Центр» после уничтожения окруженных войск Западного фронта и решения проблемы снабжения своих войск развернуть наступление на Москву. В нем должны были участвовать пехотные соединения и подвижные соединения, которые не будут привлекаться для наступления на юго-восток за линию Днепра. Задача состояла в том, чтобы перерезать коммуникационную линию Москва — Ленинград и тем самым прикрыть правый фланг группы армий «Север», наступающей на Ленинград ^{82}.

Командующий группой армий «Центр», выполняя директиву № 33, приказал войскам 2-й и 3-й танковых групп, не дожидаясь подхода 9-й и 2-й полевых армий, нанести удары в целях рассечения на нескольких направлениях войск Западного фронта, окружения и уничтожения его главных сил в районе Смоленска, а затем развернуть наступление на Москву.

И.В. Сталин, понимая, что Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко не способен одновременно руководить Западным стратегическим направлением и Западным фронтом, принял 19 июля решение о возложении командования фронтом на генерал-лейтенанта А.И. Еременко. В связи с тем, что в полосе центра и левого крыла Западного фронта образовались два самостоятельных очага обороны (один — в районе Смоленска, другой — в районе Гомеля) Ставка ВК решила для удобства управления разделить с 24 часов 24 июля Западный фронт на два фронта: Центральный (командующий генерал-полковник Ф.И. Кузнецов), включив в него 13-ю и 21-ю армии, а 1 августа — и вновь сформированную 3-ю армию; Западный фронт в составе 22,16,20 и 19-й армий [22]. Главным операционным направлением Центрального фронта стало направление Гомель, Бобруйск, Волковыск. С целью объединения действий резервных армий на ржевско-вяземской линии согласно приказу Ставки № 00583 от 30 июля был сформирован штаб Резервного фронта, командующим которым назначили заместителя наркома обороны генерала армии Г.К. Жукова. В состав фронта включались 34, 31, 24, 43, 32 и 33-я армии ^{83}. [23]

Пока совершались все эти организационные мероприятия, войска Западного, Центрального, Юго-Западного и Северо-Западного фронтов вели упорные бои против войск вермахта. Гитлер, учитывая возросшее сопротивление Красной Армии и увеличение потерь в своих войсках, особенно в танковых группах, пришел к выводу, что невозможно одновременно вести наступление на Ленинград, Москву и в сторону Донбасса. Поэтому 30 июля фюрер подписал директиву № 34, которая требовала от войск группы армий «Север» продолжать наступление на Ленинград, окружить его и установить связь с финской армией. Группе армий «Центр» предстояло перейти к обороне, а на правом фланге провести наступление с ограниченной целью — занять более выгодные исходные позиции. На группу армий «Юг» возлагалась задача продолжать операции против войск Юго-Западного фронта западнее Днепра, захватить плацдармы в районе Киева и южнее, уничтожить 5-ю армию ^{84}. Итак, впервые с началом Второй мировой войны войска вермахта вынуждены были перейти к обороне на главном стратегическом направлении.

Генерал-лейтенант Конев в то время не знал замыслы противника, так как был занят организацией разгрома духовщинской группировки противника. В половине одиннадцатого вечера 1 августа Иван Степанович поставил войскам 19-й армии задачу в восемь часов утра 2 августа перейти в наступление и к исходу дня выйти на рубеж Борники, Нефедовщина. Для выполнения этой задачи Конев располагал тремя стрелковыми дивизиями (166, 91, 89-я), так как части 162-й стрелковой дивизии еще находились на марше, а 50-я стрелковая дивизия завершала формирование в районе Федоровского ^{85}.