Великая Отечественная на Черном море. часть 1 (СИ)

Итак, возвращаемся в февраль 1924 года. У причала архангельского порта стоит сторожевой корабль «Воровский», готовясь к межфлотскому переходу во Владивосток. Естественно, подготовку организуют и обеспечивают штаб и политотдел Северной флотилии. Вполне резонно предположить, что среди работников штаба и политотдела у старпома командира «Воровского» Смирнова единственное знакомое по Москве лицо и лицо это принадлежит работнику политотдела Филиппу Иванову. Исходя из этой предпосылки, Петр Иванович Смирнов и Филипп Сергеевич Иванов в этой ситуации еще в большей степени были обречены на контакт. Иначе, что могло бы связать бывшего легендарного командующего Волжской, Днепровской флотилий, члена многочисленных Военных советов периода гражданской войны, дважды орденоносца со скромным работником периферийного политотдела батальонным комиссаром Филиппом Ивановым. Очень похоже, что подобная трансформация заслуженного военачальника гражданской войны в старшего помощника командира обычного сторожевого корабля способствовала последующему необычному выбору Филиппа Сергеевича – всерьез овладеть военно-морскими знаниями, пройдя курс обучения в военно-морском училище.

Первое персональное звание Филиппа Сергеевича на тот период я выяснил по фотографии 1921 года, сделанной в период его службы в политуправлении РККА в Москве. Публикуя эту фотографию в своей книге, Римма Филипповна сопроводила ее следующей надписью – «Ф.С. Октябрьский в Москве перед совещанием». На заднем плане фотографии просматривается здание с массивной колоннадой, в нем с 20-х годов размещалось Главное Политуправление РККА. Филипп Сергеевич, как и подобает настоящему политработнику, готовится к совещанию, просматривая передовую статью газеты «Правда». На рукавах его кителя три нашивки над ними красная – «комиссарская» звезда. Это персональное звание будет ему сохранено при переводе на службу в Архангельск. Не иначе как гримасой судьбы можно расценить и тот факт, что аналогичные нашивки по должности старшего помощника командира корабля 3-го ранга имел на тот момент и Петр Иванович Смирнов. Если бы он сохранил те нашивки, которые ему причитались по должностям командующего флотилий или члена военного совета, то рукав его кителя до локтя был бы покрыт этими красными байковыми полосками, окантованными золотистым шнурком. Смирнов был умным человеком, не склонным к клоунаде и позерству, и до подобной порнографии дело не дошло. И без того я представляю состояние командира корабля, в старпомы которому назначили столь заслуженного военачальника – героя гражданской войны. Несколько проясняет ситуацию тот факт, что начальником перехода и одновременно командиром корабля был назначен бывший вице-адмирал Андрей Семенович Максимов. Это был человек с очень сложной судьбой, противоречивой натурой, но при всем этом он был опытнейшим моряком и блестящим судоводителем. У такого командира не грех было поучиться морскому делу, особенно учитывая специфику дальнего похода.

То, что Петр Смирнов в последующие годы служил серьезно и основательно свидетельствует его послужной список: 1925год – командировка в Китай в качестве военного советника. 1925-1927гг. – учеба в военно-морской академии. 1928-1929 гг. – командир эскадренного миноносца. 1930-1934 гг. – командир дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского флота. Опять таки, в этот период, служа в Кронштадте, вполне вероятны контакты Филиппа Октябрьского и Петра Ивановича Смирнова. От гипотез переходим к реалиям. С 1934 года Петр Смирнов – инспектор Управления Военно-Морских сил РККА, курирующий строительство береговых объектов флота, Филипп Сергеевич Октябрьский – командир бригады торпедных катеров Тихоокеанского флота, активно ведущий строительство объектов береговой базы бригады. По различным заявкам, отчетам оба военачальника, опять таки, обречены на служебные контакты. Приближаемся к роковым для флотов 1937-1938 годам. Флагман 2 ранга Петр Иванович Смирнов-Светловский – первый заместитель наркома ВМФ Петра Александровича Смирнова. В апреле 1938 года состоялся печально известный визит наркома ВМФ на Тихоокеанский флот, в процессе которого были инициированы аресты среди командования флота и корабельных соединений. Мы уже вели речь о многочисленных арестах среди руководящего состава флота. По самому поверхностному анализу после визитов на флот наркома Петра Александровича Смирнова, затем – Михаила Фриновского из руководителей уровня – комбрига-комдива не пострадал только Филипп Сергеевич Октябрьский. В чем же причина такой поразительной неуязвимости?

За шесть лет бригада торпедных катеров под командованием Октябрьского превратилась в боеспособное мобильное соединение. За успехи в боевой и политической подготовке командир бригады Филипп Сергеевич в 1935 году был награжден орденом Красной Звезды.

Создать на таежном берегу океана за такой короткий срок сложную береговую инфраструктуру, обеспечивающую повседневную и боевую деятельность бригады торпедных катеров – это серьезное достижение.

Быть может, к деятельности командира бригады Октябрьского не возможно было придраться? Было несомненное преимущество у комбрига Октябрьского перед коллегами – командирами бригад надводных кораблей и особенно подводных лодок – он действительно в исключительно короткий срок обеспечил создание и оборудование образцовой береговой базы и военного городка для катерников и их семей. В масштабах же флота именно срыв сроков строительства береговых баз и объектов звучал вторым или третьим пунктом в перечне обвинений ответственных военачальников. По самому определению не бывало на флоте командира бригады кораблей у кого не нашлось бы недостатков в работе. Если даже теоретически допустить такое небывалое явление, то в чем тогда причина ареста начальника политотдела бригады торпедных катеров? Что у них с комбригом была настолько разная сфера деятельности, что один оказался врагом народа, а другой – передовиком, достойным награждения орденом, повышения в звании и назначения на вышестоящую ответственную должность? Чушь собачья – они делали одно общее дело и должны были делить и ответственность, и награды. Кстати, начальник политотдела бригады торпедных катеров бригадный комиссар Малютин – член партии с апреля 1917 года, за участие в боях гражданской войны был награжден именным оружием. Да и орден Красной Звезды из рук Гамарника он получил в один день с Филиппом Сергеевичем.

Свою версию чудесного избавления Филиппа Сергеевича Октябрьского от кровожадных наркомов Смирнова и Фриновского я уже изложил. Если такое объяснение грешит субъективностью и натяжками, готов выслушать ваше мнение.

Потому как Филипп Сергеевич не только не был арестован, но, получив внеочередное высокое звание, ушел на повышение, стоило ли ожидать, что он вступится за арестованного начальника политотдела, или «замолвит» кровожадному еврею Фриновскому хоть слово в защиту арестованных молодых перспективных капитан-лейтенантов Довгая и Петрова…Такая постановка вопроса грешит не просто наивностью, но и явной глупостью.

Посмотрите на фотографию Филиппа Сергеевича, сделанную в 1938 году. Именно в этом году, а не в 1935-м как ошибочно указала Римма Филипповна. На груди у Октябрьского медаль «20 лет РККА», награждение которой состоялось не ранее весны-лета 1938 года.

О «…поразительной целеустремленности, настойчивости и скрытой мужской силы…», что вовремя разглядела в Филиппе Иванове его будущая жена, и о которых пишет его дочь. Мне, глядя на фотографию молодого комбрига Октябрьского, видится и многое другое. Не хотел бы я попасть в подчинение к начальнику с таким взглядом. Посмотрев в эти глаза, на эти плотно сжатые губы, мне стало понятнее многое из того, что в последствие явилось причиной конфликтов Филиппа Сергеевича с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, с Львом Владимирским, с Сергеем Горшковым и что однажды переполнило чашу терпения у самого Сталина, – отличавшегося до жестокости жестким характером…