Техника и вооружение 1997 04

Главное – любыми способами приблизиться к “Пантере” на дистанцию 300-400 метров, тогда можно огневую дуэль вести на равных. Но немец-то не будет ждать, значит метров 700 метров “тридцатьчетверке” придется идти под его прицельным огнем.

Гитлеровец выстрелил, сразу после того как экипажи увидели друг друга. Да, он не хотел терять ни метра преимущества из тех семисот, что у него были в запасе. Снаряд вонзился рядом с советским танком. Прибавить скорость? Но “тридцатьчетверка” на каменистом участке давала километров тридцать, не более, и прибавить могла лишь чуть- чуть. Не пролетишь эти семьсот метров, успеет немец смертельно врезать. И Милюков тут же дал по тормозам, снизил скорость. Решил, пусть немец прицелится: Александр “видел” его за броней,“видел”, вот сейчас он весь впился в прицел… "Нет, гад, ничего не получится”. “Даю скорость! Маневрирую!” – прокричал Милюков. “Тридцатьчетверка” рванулась чуть раньше, может на секунду, прежде чем из ствола “Пантеры” плеснуло пламя. Опоздал немец, снаряд прошел мимо.

“Вот так-то, фриц, дальнобойная пушка это еще не все”. К Милюкову пришла уверенность, он теперь знал, увильнуть от снаряда можно и на открытой местности, можно превзойти в расторопности немецкого аса. А тут еще Николай Лукьянский – он находился на командирском месте:

– Двенадцать секунд, командир, я засек, двенадцать.

– Умница Лукьянский, – похвалил Милюков.

Лейтенант Алексей Ерохин

Тяжелый танк Рг. Kpfw V Ausf D “Пантера" обр. 1943г. (В отечественной литературе обычно обозначается как T-V)

Теперь он знал, что между первым и вторым выстрелом немца двенадцать секунд. Увеличил скорость, проскочить бы еще метров двести ровного поля, метров двести. А Лукьянский считал: “…Семь! Восемь! Девять! Десять! Одиннадцать'…” Милюков тут же, что было силы, рванул на себя оба бортовых фрикциона. Танк вздрогнул и замер. Снаряд перед самым носом вспахал землю. “Посмотрим, чья возьмет!” Русский танк то резко тормозил, то резко бросался в одну или другую стороны, и немецкие снаряды шли мимо. Экипаж мастерски использовал каждую ложбинку, холмик для своей защиты. Советская боевая машина неумолимо приближалась к “Пантере”. Немецкий ас посылал снаряд за снарядом, но “тридцатьчетверка” была неуязвима, она “росла” в прицеле неестественно быстро. И нервы у немца не выдержали, "Пантера” стала отступать. “Струсил, гад!” – кричал Милюков,- “Даю скорость!”

Танк противника пятился назад. В том, что в нем сидел настоящий ас, наши танкисты убедились еще раз. Ни разу немец не подставил борт или корму. И только раз, когда перед отступающей “Пантерой” оказался спуск, она, задрав пушку, на секунду показала днище. Этой секунды и хватило для того, чтобы Семен Брагин влепил бронебойным в ее уязвимое место.

Немецкий танк охватило пламя, “Пантера” заносчивого немецкого аса горела. Экипаж Милюкова захлебывался от восторга, танкисты кричали, хохотали, ругались.

Всех их отрезвил голос комбата по рации:

– Милюков! Дуэлянт хренов, под суд пойдешь.

Уже после боя отважной четверке скажут, как внимательно за поединком наблюдали с советской и немецкой сторон – за то время не было произведено никем ни одного выстрела, кроме участников дуэли. Наблюдали с тревогой и любопытством – наиредчайший случай рыцарской дуэли в двадцатом веке. Уже после боя Милюков оценил выдержку комбата, его опыт. В момент поединка он не произнес ни слова, понимал – не под руку. Свое недовольство высказал, когда поединок был выигран, и одиножды. Может быть потому, что в душе был доволен, а может оттого, по окончании рыцарской дуэли бой разгорелся уже между подразделениями, и экипаж Милюкова вновь праздновал победу, да какую!- “Тридцатьчетверка” встретилась с 3 “Тиграми”, сожгла их, а затем раздавила вместе с расчетами несколько артиллерийских орудий…

Этот снимок “Пантеры” более поздней модификации (Pz. KpfwV Ausf G) приведен лишь в качестве иллюстрации к бою Александра Милюкова

А теперь еще раз об участниках суперпоединка.

Ими были: командир танка старшина Александр Милюков, заменивший в период дуэли механика-водителя, механик-водитель рядовой Николай Лукьяновский, занявший командирское кресло, заряжающий рядовой Григорий Чумак и командир орудия сержант Семен Брагин, выстрел которого и поставил точку в этом необычном состязании.

Как сложилась их судьба? Семен Брагин и Николай Лукьянский погибли, первый – в день Победы в Кенигсберге, второй – 2 мая в Берлине. О Григории Чумаке автору ничего не известно. Александр Милюков встретил Победу в Германии, остался в живых. Впрочем, о нем чуть подробнее. Он один из тех, кто входит в когорту советских асов-танкистов. Отметим (делая уточнение), что отважный воин уничтожил 6 “Тигров” и одну “Пантеру”.

Родился Александр Милюков в 1923 году в селе Наровчат Пензенской области в крестьянской семье. Окончил 10 классов и школу Гражданского воздушного флота. Но так вышло, что летчиком не стал. На фронт прибыл в 1942-м, попросился в танкисты, механиком-водителем. После того, как его КВ подбили, пересел на “тридцатьчетверку", вскоре стал командиром. В феврале 1943-го в боях за Харьков его экипаж одерживает первую победу – уничтожает “Тигра”, который по многим параметрам превосходил Т- 34. Под тем же Харьковом Александр горел в танке.

В самый разгар боев на Курской дуге он в остром поединке, как уже знает читатель, сжигает “Пантеру” немецкого аса, а затем еще 3 “Тигра”. В 1944-м Милюков оканчивает Саратовское танковое училище. Еще 2 “Тигра” он записывает на свой счет уже в 1945-м, в Германии – под Гольсеном и Дрезденом, будучи младшим лейтенантом, командиром роты 53-й гвардейской танковой бригады (3-я танковая армия, 1-й Украинский фронт). Принимает участие в уличных боях в Берлине. В июне 1945-го за проявленные мужество и героизм удостаивается звания Героя Советского Союза.

После войны работает на Одесской киностудии. По его сценарию снят захватывающий фильм “Экипаж машины боевой”. О самом остром поединке в его жизни – о рыцарской дуэли. На Курской дуге.

Подбитые “Пантеры” есть на счету многих советских танкистов. Расскажем о наиболее результативном (по данным автора) экипаже.

16 августа 1944-го в бою у польского поселка Озенблув экипаж танка Т-34/76 младшего лейтенанта М.Климова (механик-водитель П.Гармаш, заряжающий Г.Сенотрусов и стрелок-радист И.Ненашев) вступил в поединок с 5 “Пантерами”. Причем “тридцатьчетверке”, которой командовал Климов, требовался серьезный ремонт, т. к. его боевая машина прошла с боями от стен Москвы, через Курскую Дугу и дошла до Польши. Двигатель у Т- 34 уже работал с перебоями, плохо тянул и сильно дымил. Еще хуже было дело с ходовой частью.

По приказу командира полка танк Климова занял позицию на северо- восточной окраине Озенблува в качестве неподвижной огневой точки, где экипаж должен был замаскировать Т-34 и заняться его ремонтом.

Только танкисты принялись за ремонт, как поступило донесение о том, что 5 немецких “Пантер” с пехотой неожиданно атаковали наши не успевшие окопаться пехотные подразделения. Экипаж прекратил ремонт и занял свои боевые места в танке. Как только появились “Пантеры”, “тридцатьчетверка” открыла огонь. Двумя снарядами Климову удалось поджечь первую “Пантеру”. Затем загорелась еще одна, но от огня других немецких танков маскировка слетела с “тридцатьчетверки”. Она стала видна, как на ладони. Экипаж все же успел поджечь еще одну “Пантеру”, но тут же сильный удар потряс и машину Климова. Немецкий снаряд попал в правую гусеницу и разбил ее. Еще одно попадание в топливные баки и над “тридцатьчетверкой” взметнулось пламя. Немцы, подумав, что с русским танком покончено, двинулись вперед. Вдруг, объятый пламенем Т34, ожил и метким выстрелом поразил еще одну “Пантеру”.