Танк против танка

Бой за последний мост в Вене разыгрался 12 апреля, когда одна «Пантера» и пять PzKpfw IV из 2-й танковой дивизии СС удерживали береговой плацдарм на южном берегу для того, чтобы выиграть время и позволить товарищам на северном берегу подготовить оборону. «Пантерой» командовал лейтенант Арно Гизен, имевший на счету 97 уничтоженных танков – под Курском, в Нормандии, в Арденнах и в Венгрии. «Пантеру» Гизена отправили через мост ночью, чтобы усилить оборонявшихся на плацдарме и привезти им гак необходимые боеприпасы. Среди пылающих развалин разгорелось отчаянное сражение, в котором главенствовали русские ИС-2 и Т-34, бросавшиеся к мосту на широком фронте через прилегавший к реке парк. Но русская пехота, действуя скрытно в ночной темноте, тоже сыграла немалую роль в истреблении вражеской бронетехники. уничтожив ни много ни мало четыре PzKpfw IV. Многие Т-34 были выведены из строя огнем прямой наводкой в попытках ворваться на мост. Их темные корпуса и башни блокировали подступы. В какой-то момент Гизен выбрался из танка и с панцерфаустом устремился на русские танки, которые не могла уничтожить его «Пантера». К концу дня он записал себе в актив еще 14 побед, а вечером и ночью находился среди тех, кто прикрывал отступление через мост, прежде чем тот был взорван. Гизен ушел на ту сторону одним из последних.

Когда 8 августа 1945 г. русские перешли в наступление против японцев в Маньчжурии силами в полтора миллиона человек при 5500 танках, представлялось маловероятным, что миллионная армия с 1155 устаревшими танками сможет сдержать ее натиск. Разработка танков у японцев шла крайне медленными темпами, если не назвать их и вовсе едва заметными. Достаточно сказать, что объем выпуска танков в 1944 г. составил всего 295 единиц. Более того, тактические приемы японцев в том, что касалось применения бронетехники. безнадежно отстали от моды, в основном из- за отсутствия практики – необходимости действовать против пользующегося изощренными методами на открытой местности противника. Танки – по принципу «всем сестрам по серьгам» – задействовались против британских танковых войск в Бирме и против высаживавшихся на тихоокеанских островах американцев. 2-я танковая дивизия, действовавшая против американцев на Лусоне в 1944 г., никогда не применялась сосредоточенно, каковую роль командование зарезервировало для состоявшей из трех танковых дивизий так называемой танковой армии в Маньчжурии. По даже и в этом случае вооруженные главным образом слабыми 47-мм и 57-мм пушками японские танки с самой толстой броней 50 мм вряд ли могли соревноваться с Т-34/85 или даже с устаревшими к тому времени Т-34/76.

Русское вторжение в Маньчжурию протекало по всем правилам, наработанным за долгие и страшные четыре года войны с немцами, и аттестовалось русскими комментаторами как некий образец ведения подвижных операций:

«СРЕДНЯЯ ДИСТАНЦИЯ дневного перехода (для 6-и танковой армии) составляла 80 км, а в некоторые из дней операции она проходила 160 км, причем несмотря на сложности ведения боевых действий в горно-пустынных районах Большого Хингана. Советские войска мастерски создавали Крупные группировки живой силы и техники на направлениях главных ударов, особенно при штурме укрепрайонов».

В таких обстоятельствах японские танки быстро уничтожались в боях или оказывались на обойденных позициях и. брошенные экипажами, оставались ржаветь там. К 23 августа все уже почти закончилось, японское правительство не откликнулось на предложение о мире 10-го после событий, которые затмили собой русское вторжение в Маньчжурию, поскольку 6 и 9 августа американцы сбросили атомные бомбы на японские города Хиросима и Нагасаки. Таким образом мир узнал о разрушительной мощи нового оружия. не только революционизировавшего политику и военное дело, но, хотя и как бы походя, изменившего требования к танкам в будущем.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ – НОВЫЕ ТАНКИ

ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ все страны-победительницы, кроме Советского Союза, приступили к широкой программе утилизации танковых парков, СССР же продолжал строить танки в больших количествах, сохраняя при этом и имевшиеся ранее. Помимо политической важности подобных тенденций, в основе которых лежал рост взаимного недоверия между вчерашними союзниками по антигитлеровской коалиции и страх перед возобновлением военных действий, возникла и окрепла новая стратегическая и тактическая угроза. И хотя не переводились те, кто считал танки вышедшими из моды, особенно при наличии у пехоты мощных гранатометов и ракет с кумулятивными боеголовками, совершенно очевидным становился тот факт, что в мире имеется некий центр, в котором сосредоточены сильнейшие танковые силы, способные грозить бронированным кулаком не только Западной Европе, но также и странам в других уголках мира, поскольку Советы стали экспортировать устаревшие, но все еще эффективные Т-34/85 и тяжелые танки так называемым неприсоединившимся странам, а также своим сателлитам и союзникам. Военный баланс неизбежно нарушался. По прошествии нескольких лет после окончания Второй мировой в западных некоммунистических странах назрела потребность в перевооружении и воссоздании танковых флотов, способных противопоставить себя массам танков, готовым в любой момент хлынуть в Европу с востока. В тот период родились танковые войска – причем войска немалой силы – многих стран коммунистической и некоммунистической ориентации: в Китае, в Северной Корее, в Восточной Европе и во вновь созданных государствах, таких как Израиль, Египет, Сирия, Индия и Пакистан.

Коммунистическая армия Мао Цзедуна, которая завершила подчинение себе Китая в 1949 г., представляла собой по большей части пехотное войско с незначительным количеством танков, отбитых у японцев, и американских машин, которые поставляли США противникам Мао. До тех пор пока Северная Корея при значительной поддержке китайцев и русских не вторглась в июне 1950 г. в Южную Корею, никаких серозных состязаний танк против танка на Дальнем Востоке не происходило. Северная Корея располагала около 240 Т-34/76 и Т-34/85, а войска Южной скоро получили усиление за счет американских танков, из числа которых первыми в боевых действиях приняли участие легкие танки М24 «Чаффи» с 75-мм пушкой. Северные корейцы применяли танки преимущественно как средство пехотной поддержки, при этом Т-34 себя вполне оправдывали (за исключением противостояний с «Чаффи» на малых расстояниях) до тех пор, пока им не пришлось столкнуться с М26 «Першинг» и последними М46 и М47 «Паттон».

Северокорейское вторжение проходило через традиционные фазы ослабления и снижения накала наступательного порыва по мере того как наступающие на передовой обгоняли тыл и снабженцы переставали поспевать за боевыми частями при одновременном росте противодействия со стороны врага. В схватках танк против танка, протекавших главным образом на дорогах или возле них среди рисовых полей и гор, верх обычно брали лучше вооруженные и обладавшие более толстой броней американские танки. Однако налеты авиации, наносившей удары напалмом по северно-корейским танкам и но грузовикам снабжения, ослабляли нападавших намного сильнее и в итоге вынудили их остановиться перед береговым плацдармом, прикрывавшим жизненно важный порт Пусан. После того как это случилось, дальнейшее стало лишь вопросом времени, которое потребовалось американцам для сосредоточения штурмовых формирований и высадки их с моря в тылу у противника с последующим разгромом его войск под Пусаном. Не прошло и нескольких суток, как северокорейские танковые войска перестали существовать. И хотя война продолжалась потом еще почти три года, северные корейцы, на выручку к котором пришла китайская армия, никогда уже не применяли в боях танки.