История космического соперничества СССР и США

Вторая трагедия выпала на долю советской космической программы в марте 1961 года не на Байконуре, а в Москве, в институте авиационной и космической медицины. Проходящий обучение космонавт Валентин Бондаренко получил смертельные ожоги во время неожиданного пожара в закрытой барокамере. Это была первая смерть в программе пилотируемых космических полетов на Байконуре.

В 60-е годы космодром Байконур продолжал продвигать вперед советскую космическую программу серией «Востоков». «Восток-3» и «Восток-4» выполнили эффектную встречу на орбите. В июне 1963 года с Байконура полетела в космос первая женщина Валентина Терешкова. В 1964 году Советы запустили на орбиту трех космонавтов по программе «Восход», в рамках другой волнующей и весьма рискованной попытки остаться лидерами в этом забеге. Во время полета «Восхода-2» Леонов стал первым человеком, «прогулявшимся» в космосе. К 1965 году, за несколько месяцев до своей смерти, Королёв запустил в производство новую серию кораблей «Союз», предназначенную для дальнейших экспериментов по сближению и стыковке. Неудавшаяся работа над Н-1, советским аналогом лунной ракеты «Сатурн-5», велась на центральной части Байконура в конце 60-х годов, даже когда НАСА добилось успехов по программе «Аполлон» в соревновании быть первыми в высадке людей на Луну.

Выдающийся полигон Байконур оставался центром русской космической программы и развивался и после полетов по программе «Аполлон». Миссия «„Союз“-„Аполлон“», космическая станция «Мир», одноразовый беспилотный запуск «Бурана» (подобного по конструкции американскому космическому «Шаттлу») в 1988 году представляют важные вехи, которые определяют возможности русской космической программы. Тяжелые времена пришли на Байконур следом за падением коммунистического режима в 1991 году. К 1995 году финансирование сократилось до 10 % от уровня 1989 года. Условия на Байконуре ухудшились вместе с чрезвычайным снижением уровня жизненных стандартов. Со временем условия улучшились. К началу XXI столетия Байконур отчасти восстановил свой прежний статус. Не менее важно, что легендарный космодром перестал быть изолированным районом. Теперь представители Запада запросто посещают Байконур, даже участвуют в совместных предприятиях, что резко отличается от пионерской эпохи 60-х годов.

Сразу после Второй мировой войны Соединенные Штаты экспериментировали с захваченной немецкой ракетой ФАУ-2 на армейском испытательном полигоне Уайт Сэндс в Нью-Мексико. Ключевые достижения в ракетостроении и научных исследованиях верхних слоев атмосферы были получены именно здесь. И все же программа для Уайт Сэндс объективно была ограниченной. Город Эль Пасо в штате Техас и граница между Соединенными Штатами и Мексикой находились в 80 км к югу от места испытаний; более того, для данных дальностей ракет место испытаний было очень маленьким, протянувшись в длину с севера всего на 160 км.

Риски, связанные с малой дальностью испытаний, стали очевидны вечером 29 мая 1947 года, когда ФАУ-2 стартовала с южной части полигона и пошла по траектории в северном направлении. Вскоре после старта ракета сбилась с курса и повернула на юг, по направлению к Мексике. Неожиданное изменение направления было вызвано неисправностью гироскопа в системе управления ракеты. Теперь, бесконтрольно сойдя с курса, ФАУ-2 пролетела над Эль Пасо, пересекла границу с Мексикой и с грохотом рухнула как раз за кладбищем вблизи города Хуарез (Juarez). Время неудачного пуска совпало с фиестой в мексиканском городе, но взрыв, оставив воронку глубиной 9 м и шириной 15 м, не привел к гибели или ранениям кого-либо из местных жителей. Соединенные Штаты быстро отправили формальные извинения мексиканскому правительству. Озабоченные официальные лица, включая командующего сухопутными войсками Дуайта Эйзенхауэра и государственного секретаря Джорджа Маршалла, призвали Уайт Сэндс заняться вопросом серьезно. Когда американские инженеры прибыли к месту падения, они, однако, обнаружили, что предприимчивые мексиканцы уже установили сувенирную лавку, чтобы продавать туристам «подлинные» фрагменты ракеты.

Несмотря на эти неудачи, со дня своего основания в конце 1945 года Уайт Сэндс был жизненно важным и продуктивным центром ракетной программы сухопутных войск. Вернер фон Браун со своей командой и другие достигли значительных результатов в разработке мощных ракет и носителей в исследовательской программе, выросшей из технологий, разработанных Германией во Второй мировой войне. Приложенные усилия были направлены не только на военные, но и на научные цели. С Уайт Сэндс была запущена серия ракет-зондов для изучения верхних слоев атмосферы. Эти пионерские запуски привели к новому научному объяснению свойств ближнего космоса. Более того, полученные эффектные фотографии представляли бесценные картины, которые ясно демонстрировали кривизну Земли и топографические детали.

В конце 1946 года Пентагон начал подыскивать место для нового испытательного полигона, получившего название Объединенный полигон для испытания ракет большой дальности. Поиски нового испытательного полигона были обоснованы необходимостью приспособиться к дальностям полета целого нового поколения носителей. Исходным замыслом было создание эффективной МКБР, и такой носитель нуждался в значительной площади для испытаний. Серьезно рассматривалось несколько мест, расположенных в различных регионах от штата Вашингтон до Флориды. Как раз когда комиссия по поиску места уже сделала окончательный выбор, запущенная с Уайт Сэндс ФАУ-2 взорвалась в Мексике. Этот инцидент привел к тому, что Калифорнию сочли неугодной как место для полигона, который собирались построить слишком близко от мексиканской части калифорнийского полуострова. Эта перспектива была отвергнута мексиканским правительством. Предложенное место в штате Вашингтон было исключено вследствие плохой погоды и изолированности. Другие места-кандидаты также отпали по разным причинам. Выбор был сделан в пользу участка земли площадью около 6000 га на мысе Канаверал, штат Флорида, расположенном посредине пути между Джексонвиллем и Майами. Это место — часть барьерного рифа вблизи атлантического побережья Флориды. Место на мысе Канаверал был изолированным и удаленным, за исключением заброшенной военно-морской авиабазы и старого маяка, построенного в 1848 году. Историки приписывают славу первого европейца, который в 1513 году стал пользоваться этой территорией, занятой до того момента коренными американцами, испанскому аристократу Понсе де Леону. Этот участок описывался как захолустный и неплодородный, покрытый редкой травой и остроконечными карликовыми пальмами, которые росли на километрах и километрах песка. В отсутствие постоянных жителей этот край славился многочисленными скорпионами, муравьями, аллигаторами, змеями, слепнями и огромными облаками москитов.

Мыс Канаверал обладал свойствами, которые значительно способствовали его выбору. Как часто отмечают агенты по недвижимости, при выборе земельных угодий рассматривают три самых важных фактора: «расположение, расположение и расположение». По крайней мере по двум основным свойствам мыс Канаверал располагал именно этим. Во-первых, он был идеально расположен, чтобы получить преимущество за счет использования скорости вращения Земли. При запуске ракеты-носителя со спутником в восточном направлении — в том же направлении, в котором вращается Земля, — ракета получала дополнительное ускорение при достижении орбитальной скорости. Мыс Канаверал расположен относительно близко к экватору, где скорость вращения планеты максимальна. Во-вторых же, поскольку обычно запуск ракеты производился над Атлантикой в юго-восточном направлении, на ее пути ничего не было на протяжении 8000 км, за исключением горстки маленьких островов в Карибском море. Эти острова, вытянувшись от Больших Багам до острова Вознесения в южной Атлантике, создавали прекрасные условия для размещения станций слежения по курсу ракеты. Правительство США достигло договоренности с Великобританией о праве разместить станции слежения на Больших Багамах, Большом Турецком острове и острове Вознесения. В дополнение к этому мыс Канаверал имеет в основном плоскую поверхность, что делало строительство подъездных путей относительно простым. Интересно, что во время первого посещения этого места фон Брауном, мыс напомнил ему его первый испытательный полигон в Пеенемюнде на Балтийском море. Оба полигона были, по его мнению, изолированными и труднодоступными.