Первые ступени

Вот сняты полированные блестящие крышки. В руках монтажницы — штепсельный разъем и… несколько оторвавшихся из-за плохой пайки проводов. Слова, сказанные в тот момент, мало назвать горячими. В комнате второго этажа испытательного корпуса собралось довольно много народу. Как сейчас вижу побелевшее от гнева лицо председателя Госкомиссии, его руку, постукивающую по столу обрывком злополучного кабеля, слышу и слова, произносимые сквозь зубы:

— Ну, люди вы или не люди? Ну, можно ли найти имя этому безобразию?!

Рядом с ним Королев. Молчит, только желваки на скулах ходят ходуном. «Подсудимый» — Валентин Сергеевич — с присущей ему невозмутимостью пытается объяснить.

— В целях повышения надежности мы применили эпоксидную смолу, но… но… этого…

— Нет, вы мне ответьте, люди вы или не люди?..

Вечером шутили, что «изглоданный труп» Валентина Сергеевича был выброшен из окна второго этажа!

Наконец провода заменены, все надежно пропаяно, батарея водружена на место. При большом стечении притихших рабочих и инженеров шарик — ПС — перевозится на легкой тележке из комнаты, где шла его подготовка, в монтажный зал. Рядом с огромной ракетой он кажется очень маленьким и в то же время таким близким, как может быть близок и дорог ребенок, с большим трудом выпестованный.

Начинается стыковка. Крюк крана поднимает серебристый шарик к носовому отсеку ракеты. Длинные усы — антенны — прижались к носовому конусу. Осталось произвести последние пробные включения радиопередатчиков. В зале тихо. Члены Государственной комиссии, Сергей Павлович, его заместитель, главные конструкторы смежных организаций и предприятий молча и сосредоточенно стоят рядом с ракетой. Мгновенье — подана команда, и в громадном зале раздаются четкие, чистые сигналы: бип-бип-бип! Это их потом услышит мир. Но пока передатчик выключен; соединены штепсельные разъемы, снята предохранительная скоба с контакта, теперь он будет включен лишь после отделения спутника от ракеты там, на орбите…

В зал подают мотовоз. Громадная ракета, уложенная на специальную платформу, поблескивая полированными соплами двигателей, подрагивая на стыках рельсов, медленно выползает через бесшумно раскрывшиеся огромные ворота в звездную темень южной ночи.

Рядом с ракетой идут те, чей труд и талант были вложены в ее создание.

Силуэт ракеты на фоне звездного неба был необычен. Неужели дожили? Неужели это свершение мечты?

Ракета, медленно двигаясь, уходила в предрассветные сумерки утра 3 октября!

Когда она замирает в стартовом устройстве, начинаются последние испытания всех ее систем и приборов.

Инженеры на самом верху, около носа ракеты, еще и еще раз проверяют приборы. Появляется солнце, хоть и октябрьское, но жаркое. Температура внутри спутника начинает подниматься. Это недопустимо! Покрываем его куском белой ткани — помогает мало. Просим подать сюда, наверх, шланг для обдува, и выходящая под давлением струя воздуха постепенно снижает температуру до нормальной. Через час проверка спутника закончена. Испытатели-ракетчики, работающие на «нижних» этажах, тоже заканчивают свои дела.

Незаметно подкрался вечер. Похолодало. Стартовая команда готовится к заправке ракеты. Железнодорожные составы на двух параллельных путях уже ждут очереди: целые цистерны топлива переливаются внутрь ракеты, и энергия, заключенная в нем и воспламененная волей человека, должна швырнуть спутник вопреки силам земного притяжения в космическую высь!

Нет, не думалось тогда о величии происходящего: каждый делал свое дело, переживая и огорчения и радости.

Окончена заправка, фермы обслуживания, будто две гигантские руки, раскрывают свои объятия, готовясь выпустить во вселенную свое детище.

До старта полчаса.

Площадка около ракеты пустеет: только Сергей Павлович, его заместители и ведущие испытатели остаются. Стараясь скрыть волнение, Сергей Павлович проходит несколько шагов, останавливается, смотрит. Какие мысли сейчас проносятся в его мозгу? Тревога? Мечты о будущем?

Мне и раньше интересно было вот так, со стороны, наблюдать за ним. Зайдет он, бывало, поздно вечером в цех, где на стапелях лежит громадное тело ракеты, отпустит сопровождавших инженеров и конструкторов, остановит жестом руки мастеров сборки, затем возьмет табурет, сядет поодаль и молча смотрит на ракету. Лицо задумчивое. Сидит, молчит. Смотрит. Потом, словно стряхнув с себя владеющие им чувства, резко встанет. И лицо уже другое, совсем не такое, как минуту назад, решительное, подвижное, и — каскад четких, категорических указаний: успевай только ловить их и не дай бог забыть!

На стартовой площадке появляется горнист. Резкие звуки горна вторгаются в ночь, прорываясь сквозь шум стартовых механизмов.

Торжественность той минуты навсегда останется в памяти свидетелей и участников событий, ибо это были незабываемые и неповторимые минуты. Жаль, что фамилия того горниста осталась неизвестной. Он, наверное, стал бы легендарным, ведь его сигнал возвестил начало новой эры — космической.

Пора уезжать на НП — наблюдательный пункт. Из машины, через заднее стекло, видна удаляющаяся бело-серебристая свеча-ракета, искрящаяся под светом прожекторов. Последние минуты она здесь, с людьми, на Земле.

Вот и НП. Он в нескольких километрах от старта. Чтобы лучше видеть, многие забираются на крыши радиостанций.

Стрелка часов приближается к моменту старта. Волнение мешает дыханию.

Минутная готовность…

Оторвалось и пропало облачко парящего кислорода: дренаж. Сейчас, вот-вот, сейчас! Сердце, кажется, вырвется из груди. Почему так долго? Какие же долгие, тягучие секунды! Смотрю, не отрывая глаз, боясь моргнуть.

Наконец, отблеск пламени и вслед за тем гул, низкий раскатистый гул. Ракету заволакивает клубами дыма, дым все выше и выше. Кажется, что вот-вот он скроет ее всю. И в этот момент величественно, неторопливо, но уверенно белое стройное тело ракеты двинулось, поднялось, пошло… И всплеск, ярчайший всплеск света! Пламя вырвалось из стен стартового устройства. Его факел рвет темень ночи. Мельком бросаю взгляд на землю: она светла, и по ней ползут тени, резкие, черные тени от людей и машины. Раскатистый грохот двигателей, ночи уже нет — все окрест буквально залито ярчайшим светом. Ракета идет! Все быстрее и быстрее! Все выше и выше! Вот плавный поворот на траекторию, пламя, кажется, бьет нам прямо в глаза, но расстояние смягчает его, гул становится глуше, ночь возвращается, контуры могучего тела уже не видны, только созвездие огоньков, с каждым мгновением тускнеющих, наконец, только звездочка, и вот ее уже не распознать среди множества настоящих звезд.

Минута тишины, и… крик. Кричат все. Что кричат — не разберешь, машут руками, обнимаются, целуются, кто-то тычется небритым, колючим подбородком в щеку, кто-то хлопает по плечу, налетает, чуть не сбивая с ног, Михаил Степанович. Счастливые лица: пошла!

Через несколько минут операторы телеметрических станций сообщают: спутник отделился от ракеты, необходимая скорость набрана! Вот она, впервые первая космическая, в десять раз быстрее пули; первая космическая, вычисленная Исааком Ньютоном во второй половине XVII столетия и достигнутая во второй половине двадцатого, вот сейчас, в эту ночь 4 октября 1957 года…

Все это слишком неожиданно и ново; и до сих пор, пока спутник не облетит хоть раз вокруг планеты, мы сами себе не можем поверить.

Проходит час. Нетерпеливые потянулись к фургону приемной станции, где можно услышать радиосигналы спутника. На станции командует Вячеслав Иванович, рядом с ним главный конструктор радиосистем ракеты и спутника. Магнитофон наготове.

— Хотите послушать голос из космоса?

Оказалось, уже записаны первые сигналы спутника — с момента его отделения от носителя и до исчезновения за радиогоризонтом. Вертится магнитофонный диск. Шумы, треск, и сквозь них: бип-бип-бип!

Сигналы постепенно замирают. Теперь надо подождать еще минут двадцать, и голос спутника должен зазвучать вновь уже не с ленты, а оттуда, издалека. И тогда… тогда уже смело можно сказать: «Свершилось!»