Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

В бассейне Средиземного моря англичане контролировали важнейшие стратегические пункты: Кипр, Гибралтар, Египет и Мальту. Аксиома военно-морской стратегии гласит: военный корабль должен быть там, где находится враг. В 90-е годы прошлого века Средиземное море рассматривалось британскими адмиралами как главный театр возможного морского конфликта. Главные силы флота второй морской державы — Франции — были сосредоточены именно в Средиземном море. На протяжении XIX века Англия и Россия нередко оказывались на грани конфликта. Крымская война продемонстрировала слабость обороны черноморского побережья. Российской империи. С тех пор присутствие сильной британской эскадры у черноморских проливов расценивалось как важный фактор давления на «Северного колосса».

После того как франко-русский союз стал реальностью, «средиземноморская проблема» превратилась в настоящий кошмар для британских адмиралов и политиков. К 1895 г. в Англии оформились три основных подхода к ее решению.

Первую группу, названную «Ла-Маншской школой», возглавили лорд Томас Брассей и адмирал Филипп Коломб. Сторонники их точки зрения считали, что наращивание военного флота в Средиземном море вызовет ответные аналогичные меры со стороны Франции и России и, в конечном счете, не приведет к кардинальным изменениям в пользу Англии в этом регионе. Поскольку Ла-Маншская эскадра могла бы в случае необходимости прибыть в Гибралтар через 4 дня, Брассей и Коломб не видели причин для беспокойства. В мирное время английский Средиземноморский флот вполне мог оставаться слабее французского. В данной ситуации флот в водах метрополии следует рассматривать как резерв Средиземноморского флота и всемерно укреплять именно его ³⁰.

Другая группа военно-морских теоретиков, представлявших противоположную точку зрения, получила название «отзовистов». Их взгляды разделяли многие гражданские политики, в том числе члены кабинета и морской министр Гошен. Суть их доктрины сводилась к тому, что в случае военного столкновения с Францией и Россией Средиземное море удержать будет невозможно. Обоснование доктрины было сделано в 1895 г. Уильямом Клауэсом в его статье «Мельничный жернов на шее Англии», опубликованный в мартовском номере «Найнтинс Сенчури энд Афтер» ³¹. В случае военного конфликта автор рекомендовал отозвать английский флот из Средиземного моря и заблокировать Гибралтар и Суэц.

Третью точку зрения проповедовали представители так называемой «Средиземноморской школы», призывавшие всемерно укреплять военно-морские базы в Александрии, на Мальте, Кипре и Гибралтаре и держать в этом регионе флот, как минимум равный французском. Такую позицию разделяло большинство офицеров плавсостава, а также те адмиралы, которым довелось командовать Средиземноморским флотом: Хокинс, Ричардс и другие.

Фишер был в числе тех, кто выступал за удержание Средиземного моря, во что бы это ни стало. Он хотел, чтобы его командование запомнилось надолго, и достичь своей цели ему бесспорно удалось. Фишер чувствовал в себе большие силы и энергию, он намеревался воплотить в жизнь свои идеи о надлежащей организации и боевой подготовке современного флота. Для реализации честолюбивых замыслов в его распоряжении теперь была сильнейшая английская эскадра — Средиземноморский флот. Было бы ошибкой полагать, что до Фишера флотом командовали только рутинеры и ретрограды. Незадолго до описываемых событий на мачте флагмана эскадры развивался штандарт такого выдающегося флотоводца как Джеффри Хорнби. Однако мемуары офицеров, служивших под началом предшественников Фишера, свидетельствуют, что им не удалось заразить своим энтузиазмом личный состав флота.

Морис Хэнки, в то время еще капитан морской пехоты на Средиземноморском флоте, писал о грандиозном мытье палуб и покраске на кораблях эскадры накануне прибытия нового командующего. «Новый командующий — Фишер — только что прибыл на флот. Говорят, он — страшный скандалист. По слухам, в его жилах течет цейлонская кровь» ³².

Как уже говорилось, в конце 90-х гг. прошлого века в стратегических раскладах британской морской мощи Средиземноморскому флоту отводилось первое место. Его ядро составляли от 12 до 14 эскадренных броненосцев 1-го класса, базировавшихся на Мальте ³³. Но численное превосходство было только внешней стороной дела. В реальности все обстояло далеко не так благополучно. Флот продолжал благодушно пребывать в эпохе «чистки и надраивания». Главным предметом забот для командиров эскадры был тщательно вымытый, вычищенный корабль с надраенными медными частями. Только через это лежал путь к продвижению по служебной лестнице. Торпедное оружие рассматривалось как предмет недостойный серьезного внимания. И даже артиллерийская подготовка считалась чем-то вроде неприятной и тяжелой повинности. Случаи, когда снаряды, предназначенные для артиллерийских учений, попросту выбрасывались за борт, были не так уж редки. По причине отсутствия современных приборов управления огнем стрельба по мишеням обычно ограничивалась дистанцией около 2000 ярдов, немногим большей, чем во времена Нельсона ³⁴.

С приходом Фишера все изменилось. «Тому, кто не служил при прежнем командующем, трудно было даже представить, какие перемены принес Фишер на Средиземноморский флот» ³³. Теперь матросы и офицеры работали, не покладая рук, над устранением слабых мест в боевой подготовке кораблей и соединений. Во время длительных и частных походов практиковались учения по борьбе за живучесть корабля, буксировка крейсерами миноносцев и буксировка одним линейным кораблем другого. Результаты не замедлили сказаться. Вскоре Средиземноморский флот превратился из «12-узловой эскадры с поломками и остановками в 15-узловую без поломок и остановок» ³⁶.

Во время стоянок на Мальте командующий читал офицерам эскадры лекции по военно-морской стратегии и тактике. Фишер установил специальные поощрительные премии для офицеров за лучшие письменные работы по этим предметам. Так, в июне 1900 г. он объявил приз в виде кубка стоимостью 50 ф. ст. за лучшую работу по военно-морской тактике на предмет использования миноносных сил в обороне и нападении. Офицеры эскадры с готовностью откликнулись. Лучшими оказались работы Реджинальда Бэкона и Мориса Хэнки ³⁷.

Но особенно заметный прогресс был достигнут в артиллерийской подготовке кораблей. С 1901 г. Фишер начинает широко практиковать стрельбы по мишеням на больших дистанциях. Значительно увеличился и процент попаданий. Вскоре специальным приказом Адмиралтейства стрельбы на больших дистанциях были введены во всех флотах. Для поощрения успехов в этой области Фишер учредил на Средиземноморском флоте переходящий кубок за лучшие результаты в стрельбе из орудий главного калибра.

Итак, на британском военном флоте начиналась «эра Фишера». Морис Хэнки затронул в своих мемуарах один из важнейших вопросов, связанных с наступающим периодом реформ. Суть вопроса состояла в следующем: мог ли Фишер осуществить свои преобразования, не вызвав к жизни тех нескончаемых дрязг, которыми сопровождались последние годы его карьеры? Конечно, такие прогрессивные офицеры, как Реджинальд Бэкон или Герберт Ричмонд не имели никаких возражений против стремления Фишера к созданию «нового флота», но если судить по воспоминаниям Эрнела Чэтфилда, деятельность Фишера на Средиземноморском флоте посеяла семена не только надежды, но и недовольства.

Значительно позднее, Чэтфилд, в начале 30-х гг. также командовавший Средиземноморским флотом, а затем в 1933–1938 гг. занимавший и пост первого морского лорда, писал: «Фишер имел привычку консультироваться с молодыми офицерами, что само по себе было неплохо. Но, к сожалению, он мог говорить при них плохо о вышестоящих чинах. Его необузданный характер и отсутствие такта, привели к взаимным, злобным обвинениям, и враждебности, которые потрясали военный флот, нанося огромный вред его работе. Величие Фишера тогда еще не осознали. Зато было много таких, кто его ненавидел, и он ненавидел их. Сглаживание противоречий было не его методом, он правил жестко и безжалостно. Он сам же гордился своей политикой и хвастался своим презрением к оппозиционерам. Трудно сказать, можно ли было своротить военный флот со старого пути и подготовить его к войне без таких крутых мер, но, по-моему мнению, — нельзя. Он был лидером, которого «молодые технари» давно ждали. В самый трудный момент он помог нам, продвинул наши идеи и стимулировал нас своими, и в то же время он оставил безжалостный след, создал врагов, разделивших военный флот на два лагеря так глубоко, насколько вообще возможно разделить королевскую службу» ³⁸.