Всё сложно. Как спасти отношения, если вы рассержены, обижены или в отчаянии

Если бы мне пришлось вести разговор дальше, я хотела бы попробовать не говорить со злостью и не слишком остро реагировать. Например, не стала бы упирать руки в бока и не заявила бы строго: «Стив, я объявляю тебе бойкот, пока не уберешь эти коробки. Не рассчитывай на меня ни в чем». Но мне как минимум нужно было знать, когда он планирует убрать коробки, чтобы мы сели и насладились совместным ужином, сходили в кино или продолжили заниматься обычными делами. И я хотела бы, чтобы он знал, насколько это меня расстраивает – не столько то, что коробки по-прежнему не убраны, сколько то, что он игнорирует мои чувства.

Я не хочу сказать, что мы со Стивом разрешаем все противоречия, устанавливая друг другу границы того, с чем можем и с чем не можем ужиться. За эти десятилетия у нас бывали довольно драматические, контрпродуктивные ссоры, где каждый из нас продолжал делать то же самое. Иногда мои попытки изменить поведение Стива по какому-то конкретному вопросу только усугубляют проблему. Обычно справиться с небольшими разногласиями и со сложными тупиковыми ситуациями нам помогают легкость и юмор. Когда же этого не происходит, мы ищем другой способ договориться или смириться с различиями.

Тем не менее мы оба знаем, что есть линия, которую нельзя пересекать, что есть определенные модели поведения, с которыми партнер не смирится с течением времени. Даже тогда, когда это не проговаривается, пары знают о границах допустимого друг для друга – так же, как дети знают, что им сойдет с рук, а что – нет. И как ребенок, партнер иногда продолжает испытывать эти границы, пока близкий человек со всей серьезностью не скажет: «Хватит!» Этот момент и отмечает собой наш предел дозволенного.

Установление пределов дозволенного

Разъяснить, где проходит эта граница, пожалуй, самая сложная задача в процессе поиска голоса и того, чтобы быть услышанным. Настоящая твердая позиция в отношении этой границы – не ультиматум. Это не угроза и не эмоциональная позиция, импульсивно занятая в момент высокой напряженности («Черт побери! Если ты сделаешь так еще раз, я уйду!»). Это не выражение отчаяния и не последняя безнадежная попытка заставить партнера измениться. Это не смешанный посыл, когда мы говорим одно («Я не могу больше это терпеть»), а наше поведение выражает совсем другое (мы продолжаем это терпеть). Позиция, обозначающая границу допустимого, вырабатывается в результате того, что мы фокусируем внимание на себе в результате глубокого познания своего «я», которое нельзя подделать, сымитировать или заимствовать, – того, что нам нужно и на что, как нам кажется, мы имеем право, и пределов нашей терпимости. Мы проясняем, где пролегает эта граница, в первую очередь не для того, чтобы изменить или контролировать близкого человека (хотя желание сделать это, конечно, может присутствовать), но, скорее, чтобы сохранить достоинство, целостность и благополучие собственной личности. Все люди разные, и «правильной» границы для каждого человека не существует. Но если у нас нет никакого предела допустимого по важным вопросам (мы жалуемся, но ничего не меняется, а мы не отстаиваем свою позицию), отношения – и наше самоощущение – сходят на нет.

Позиция относительно предела дозволенного вытекает из глубоко укоренившихся ценностей и реакций на подсознательном уровне, определяющих, что мы можем принять в отношениях, в другом человеке и в самих себе и по-прежнему чувствовать себя комфортно. Когда мы занимаем такую позицию в отношениях с кем бы то ни было («Папа, если я увижу, что ты пил, я встану и уйду»), следует уточнить, что мы действуем ради самих себя, а не против другого лица («Папа, я делаю это, потому что люблю тебя, и мне слишком больно быть рядом с тобой, когда ты пьешь, особенно потому, что это напоминает мне, что ты можешь слишком рано покинуть меня»). Первый шаг к формулированию предела допустимого заключается в самопознании, а затем – в самовыражении.

Стойте, как гора, гнитесь, как трава

Границу допустимого не нужно устанавливать раз и навсегда, ее можно переоценивать в свете нового опыта и информации. Например, одна моя клиентка жила с мужчиной, Саймоном, который упирался, не желая определиться с датой свадьбы. Когда она впервые пришла на сеанс, брак был ее главной целью, даже за счет потери партнера. Поэтому она заняла принципиальную позицию и сказала: «Саймон, я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток жизни. Но брак так важен для меня, что мне нужно обязательство. Я знаю, тебе нужно больше времени, чтобы принять решение, но давай решим, сколько». К ее чести, она выразила свою позицию не как угрозу или попытку припереть его к стенке, а как спокойное разъяснение того, что может принять и терпеть. Она четко заявила о пределе допустимого, сказав, что способна подождать еще полгода, но если он не будет уверен по истечении этого срока, она станет жить дальше без него, как бы больно это ни было.

Когда оговоренный срок вышел, Саймон оказался по-прежнему не готов взять на себя обязательство жениться. В тот момент моя клиентка решила не давить на него. Она не хотела, чтобы он пошел к алтарю под нажимом, чувствуя, что это не его искренний выбор. Но представив, как упаковывает свои вещи, она поняла, что хочет сохранить эти отношения и может жить с ним даже без обязательства, которого прежде хотела. Ей удалось избавиться от фиксации на браке как самоцели. Она также научилась не слишком реагировать на выражения неуверенности Саймона по поводу брака. Тем не менее это изменение в ее отношении не было капитуляцией или вызовом ее ценностям и приоритетам. Скорее, она переоценила их в свете фактов и приняла новое решение, о котором ни разу не пожалела.

В целом позицию, связанную с границей дозволенного, следует отстаивать твердо, но не нужно демонстрировать несгибаемость. Она не подлежит обсуждению, если новые знания не заставляют нас пересмотреть основные ценности и убеждения. Такая переоценка – не то же самое, что жить по чужой программе в ущерб самому себе.

Если мы уверены, что сумеем твердо стоять на своем, когда это необходимо, легко проявлять любовь, любопытство и теплоту, когда мы говорим о своих потребностях, ожиданиях и ограничениях. Мы слушаем близкого человека с открытым сердцем и пытаемся понять другую точку зрения, а не ставим ультиматумы.

Живи и дай жить другому?

Мы стараемся занять такую позицию в отношениях с друзьями или с членами семьи, которые живут отдельно от нас, но гораздо труднее уважать отличия интимного партнера, живущего под одной крышей с нами. Когда две жизни переплетены в финансовом, эмоциональном и материально-техническом плане, различия между людьми могут серьезно повлиять на их нынешнее и будущее благополучие.

Некоторые из нас задумываются о своей границе допустимого только тогда, когда оказываются перед выбором – остаться или уйти. На самом деле, она с нами каждый день и во всех значимых отношениях. Неважно, считаем ли мы, что поведение другого человека объясняется болезнью, обстановкой, синдромом дефицита внимания, плохими генами, ленью, злыми духами или слишком сильным желанием быть полезным. Если в наших отношениях нет никаких пределов допустимого, они обречены на ухудшение.

Когда мы смотрим на чужой брак, часто «правильная» позиция относительно принципиальных разногласий кажется очевидной и легкой. Но изнутри иногда совершенно непонятно, как устанавливать границу допустимого. Иногда начинаешь разговор с ясными мыслями, а затем все в голове превращается в кашу, когда партнер поднимает ставки и испытывает нас на прочность, – а это неизбежно произойдет. И если бывает трудно сказать: «Мне нужно сделать это для себя», то еще труднее сказать: «Вот чего я жду от тебя», – а затем, если нас игнорируют, решить, что и как сказать дальше.

Развитие отношений в парах требует прежде всего одной вещи. Мы должны перестать делать упор на то, какой невозможный наш партнер, и неустанно фокусировать внимание на ясности собственного голоса: на разговорах, которые мы ведем или предпочитаем не вести, на позиции, которую мы занимаем или не занимаем, на тех моментах, где стоим твердо и где сдаемся. Давайте посмотрим, как подчас сложна эта задача в проблемном браке.