Сексуальные типы: поиск идеального любовника

Я даже не возьмусь описывать подвал Арта, но уверяю вас, что он до отказа набит всем, что только может прийти вам в голову! Поскольку Арт просто не в состоянии решить, что нужно выбросить, а что можно оставить, он оставляет практически все.

Когда вы попадаете в его спальню, вам может показаться, что вы очутились в пещере. Неустойчивые и кривые, как пьяные сталагмиты, тянутся к потолку колонны картонных коробок. Между ними, подобно листьям салата на тарелке, разбросаны кипы бумаг. Вам кажется, что вы застряли в кошмаре сумасшедшего спелеолога и теперь навечно обречены бродить среди этих бесчисленных колонн в огромной и страшной комнате, из которой нет выхода.

Бухгалтер по специальности, кроме основной работы, Арт каким-то образом умудряется рассчитывать на дому налоги для всех желающих. Около семи лет назад он начал использовать спальню в качестве рабочего кабинета, пообещав жене, что это только на время. Однако стопки и кипы бумаг в ней увеличиваются со скоростью разрастающихся метастаз, и раковая болезнь коллекционирования грозит окончательно уничтожить и без того жалкую интимную жизнь Артура.

Если вы когда-либо поддерживали долговременные отношения с «невротиком», страдающим тягой к собирательству, то наверняка поймете, почему Дженет, его жена, чувствовала, что увязает и тонет в болоте, которое они называют домом. Ощущая свою полную беспомощность и неспособность что-либо изменить, она в прошлом не однажды уходила от мужа. Однако после нескольких попыток окончательно расстаться оба они поняли, что далеко не безразличны друг другу, и решили вместе пройти курс психотерапии. Я работаю с Дженет, а Артом занимается штатный психолог его компании. Она утверждает, что за последний месяц заметила разительные перемены в поведении Арта. «Он уже кажется не таким подавленным, — рассказывает она, — а более живым». Я вижу, что лицо Дженет озарено новой надеждой. «Он еще не убрал коробки, но его поведение определенно изменилось, — подтверждаю я. — Дайте ему немного времени, я чувствую, что он на правильном пути».

Я надеюсь, что теперь вы самостоятельно сможете определить, чем патология отличается от нормального поведения. Когда вы видите у кого-то огромную коллекцию кофейных чашек, вы не считаете автоматически ее владельца клиническим «невротиком». Напротив, вы осознаете тот факт, что разница между обычным коллекционером и страдающим комплексом навязчивости барахольщиком заключается не в том, что они собирают, а в том, почему они это делают. Как мы видели, собирательство «невротиков» придает им чувство безопасности и избавляет от необходимости решать, что нужно выбросить. Их страсть к хранению происходит не из заинтересованности в вещах, которые зачастую не имеют никакой ценности, а из страха выбросить то, что однажды может понадобиться. «В конце концов, кто знает, когда это может пригодиться!»

Обычные коллекционеры, с другой стороны, собирают предметы из-за их сентиментальной ценности, эмоциональной значимости или финансовой стоимости. Филателисты коллекционируют марки, филуменисты собирают этикетки со спичечных коробков, а нумизматы — монеты, потому что их интересуют сами эти предметы. Побудительным стимулом коллекционирования для них является заинтересованность в обладании собираемыми предметами, а не страх что-то выбросить.

А теперь мы познакомимся с совсем другим способом, который используют некоторые «невротики» для подавления своих тревог. Если одни «невротики» стремятся избежать волнений, устраняясь от принятия решений, то другие пытаются контролировать все и вся.

Кристофер и Шейла

Человек приходит в этот мир совершенно беспомощным и всецело зависящим от окружающих. Большинство благополучно проходят через эту стадию беспомощности и смиренно осознают, что даже в зрелом возрасте могут лишь частично контролировать внешние обстоятельства. Многие «невротики», однако, объявляют яростную и нескончаемую войну беспомощности раннего детства. Они разрабатывают всевозможные ритуалы и хитрости с целью отрицания любой беспомощности и любой зависимости от кого бы то ни было. Они стремятся к полному контролю над любыми ситуациями, чтобы скрыть за ним свою уязвимость.

Часто такие пациенты приходят на первую встречу со мной с заготовленными списками тем, которые собираются обсудить. Один из них как-то даже вручил мне ксерокопию такого списка — чтобы мы оба знали, чем нам заниматься. Подобное планирование обычно означает попытку занять во взаимодействии ведущую позицию или, иначе говоря, контролировать ситуацию.

Приводимый ниже фрагмент беседы с Кристофером, состоявшейся на нашем первом сеансе, иллюстрирует еще один способ, к которому прибегают «невротики» для сохранения контроля.

Крис. Итак, что бы вы хотели услышать от меня?

Я. Просто расскажите о том, что вас тревожит.

Крис. Вы хотите узнать о моем детстве, о родителях или что-нибудь еще?

Я. Вы можете рассказывать о чем угодно, что кажется вам важным.

Крис. Может, вы лучше сами будете задавать вопросы? Я отвечу на все ваши вопросы. О чем бы вы ни спросили, я вам обо всем расскажу.

Даже пытаясь «сотрудничать», Крис чувствует некую волнующую его «провокацию» с моей стороны в том, чтобы начать говорить первым. Он делает все возможное, чтобы заставить меня задавать вопросы, категорически отказываясь от инициативы в ведении беседы. Но и отвечая на мои вопросы, он по-прежнему остается настороженным.

Я. Что ж, допустим, вы расскажете о том, каким было ваше детство.

Крис. Что именно вы хотите знать?

Я. Расскажите что-нибудь о своей семье.

Крис. У меня была старшая сестра и два младших брата. Отец был плотником, а мама не работала.

Я. Не могли бы вы рассказать, каков был психологический «климат» у вас дома — какими были отношения между членами вашей семьи?

Крис. Отец много работал. Мы все хорошо учились. Мама всегда была занята.

Заметьте, что Крис не пытается уйти от ответа, он просто не привык размышлять в терминах эмоций и чувств, и в этой новой для него ситуации он не хочет рисковать.

В интимных отношениях стремление к контролю и стремление к совершенству плохо уживаются «в одном флаконе». Как вы сами можете догадаться, сочетание этих двух качеств порождает эффект добавления масла в огонь. Крис страстно мечтал быть идеальным любовником и ухаживал за своей девушкой как никто другой, но вместе с тем опасался, что его труды не дадут желаемых результатов. Это привело к тому, что ему не удавалось сохранять эрекцию достаточно долго, чтобы, как он выражался, «сделать дело». Он рассказывал, что они с Шейлой «заводятся с пол-оборота» и ему кажется, что он «горы готов свернуть», но продолжается это, только пока он остается в брюках. В тот момент, однако, когда он или Шейла расстегивают молнию на его джинсах, чтобы «приступить к делу», его пенис сразу же «опадает».

Над Крисом довлел страх оказаться несостоятельным, не оправдать собственных ожиданий и ожиданий своей партнерши. Это одна из наиболее часто встречаемых сексуальных проблем, и хотя нам больше приходится слышать об изнасилованиях, кровосмешении и эксгибиционизме, именно боязнь собственной несостоятельности тревожит большинство мужчин. Через несколько недель, отведенных для расслабляющих упражнений и практики «чувственной фокусировки» (техники, при которой партнеры учатся получать и доставлять удовольствие друг другу прикосновениями, не вступая в половой акт), Крис сообщил, что ему удалось, наконец, «сделать дело!» Он был в восторге от того, что «почувствовал себя мужчиной».

Как я уже сказал, боязнь оказаться несостоятельным является, пожалуй, главной мужской сексуальной проблемой, и мужчины-«невротики» беззащитны перед ней более, чем кто-либо другой. «Невротики» практически лишены возможности испытать некоторые из основных компонентов здоровых интимных отношений — взаимодействие, доверие, элемент игры. Спонтанность полового акта представляется им небезопасной, а недостаток совершенства рассматривается как преступление. Поэтому, подобно мореплавателям из древнегреческих мифов, «невротики» пытаются с трудом лавировать между Сциллой стремления к совершенству, с одной стороны, и Харибдой контроля над ситуацией, с другой. Осторожно плывя по опасным водам интимных отношений, они находят в них мало радости, удовольствия и удовлетворения. Именно так было и у моих соседей.