Гностики, катары, масоны, или Запретная вера

Маркион невзначай внес большой вклад в развитие ортодоксального христианства. Он учил теории двух богов: доброго, истинного Бога, пребывающего в дальней выси, пославшего Иисуса Христа в качестве Спасителя, и низшего, злого божества, создателя и правителя этого мира, которого он идентифицировал с Богом Ветхого Завета. Естественно, это сформировало в нем враждебную настроенность по отношению к еврейской Библии. Маркион создал первый канон христианских писаний, сурово раскритикованный. Маркион полностью исключил весь Ветхий Завет, его «библия» включала в себя Евангелие от Луки, из которого были убраны элементы, имевшие иудейское звучание, а также девять Посланий Павла. Именно в противовес канону Маркиона формировавшаяся католическая церковь начала составлять свой собственный канон Нового Завета — этот процесс был завершен лишь в четвертом веке.

В «библии» Маркиона любопытно значение, приданное писаниям Павла, — кроме них, там почти ничего и не присутствует. Это представляется странным, потому что за Павлом обычно признаются права духа-зиждителя ортодоксального христианства. Многие утверждали, что он дал значительно больше для развития христианской мысли, чем сам Христос. Но в творениях Павла явно чувствуется привкус гностицизма. В Послании Галатам (3:19) Павел говорит, что Закон «преподан чрез ангелов, рукою посредника». По мнению гностиков, это означало, что Закон Ветхого Завета был дан не прямо Богом, но через участие особых посредников, действовавших от имени Бога. Это давало почву для взглядов, подобных Маркионовым, согласно которым Бог Ветхого Завета представляет собой фигуру меньшего масштаба, в некотором отношении исполненную злой воли. И если большинство современных ученых полагают, что послание Ефесянам было написано не самим Павлом (они датируют его концом первого века нашей эры, когда прошло уже 30–40 лет с момента смерти Павла), то Маркион считает, что автором его был Павел. Маркион сделал его частью своего канона. В Послании Ефесянам мы читаем: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6:12).

Тут присутствует эхо ключевой темы гностицизма: существования архонтов, невидимых правителей небесного царства, стоящих между Богом и нами. Согласно эзотерическому мировоззрению, широко распространенному в древности, существовали небесные «княжества» и «силы», которые посредничали между Единым Всевышним Богом и миром материи и видимостей, расположенным в нашем пространстве. Гностики и ортодоксальные христиане спорили в основном не о возможности существования этих сил, но о том, какими, добрыми или злыми, являлись они в своей основе.

В любом случае Павел среди гностиков считался самым влиятельным авторитетом. Валентин, величайший из всех учителей гностицизма, оказавший огромное влияние на эту традицию, вел свою духовную родословную от Павла. Валентин родился в Северном Египте где-то в конце первого века нашей эры. Он получил образование в Александрии, там был обращен в христианство. Эзотерические доктрины гностицизма ему преподавал человек по имени Феод, о котором в иных отношениях ничего более не известно, но, очевидно, он являлся учеником Павла. Так Валентин возводил свою духовную родословную прямо к фигуре Павла.

Как и Маркион, Валентин отправился в Рим и начал проповедовать там, достигнув значительного статуса в иерархии христианской церкви. Некоторые источники указывают, что его кандидатура была выставлена на выборах римского епископа (в те дни еще не существовало фигуры папы), и он проиграл лишь с небольшим отрывом. Тем не менее, он продолжал учительствовать — в Риме и на Кипре. Опровергая сложившееся мнение, что гностики стремятся уйти от повседневной реальности, он очень активно проявил себя в работе общины. Умер он где-то около 160 года. Даже враги Валентина признавали его интеллектуальный блеск и литературный гений. Вот один из его гимнов, озаглавленный «Летний урожай»:

Наряду с яркими, красивыми образами гимн демонстрирует одну из ключевых черт мышления Валентина и вообще всей гностической системы. Отсылки к «душе», «плоти» и «воздуху» могут озадачить читателя, но для того, кто понимает символический язык гностицизма, их значение будет понятно. Валентин говорит о трех уровнях бытия: о «воздухе» — царстве духа; о «душе», или психэ, промежуточном уровне, опирающемся на дух, и, наконец, о «плоти», физической форме, проистекающей из души. Над духом находятся «верхние небесные слои», обиталище самого Бога.

Подобная картина воспроизводится бессчетное число раз в традиции западного эзотерического мышления — не только в гностицизме, но и в других формах эзотерического христианства и в еврейской каббале. Несмотря на различные вариации, которые можно наблюдать в ходе изучения этих систем, символический язык демонстрирует явное постоянство на протяжении очень длительного периода времени. Фактически именно благодаря этому постоянству символической образности удается понять, что говорят гностики и на какие эмпирические реальности они указывают.

Определение различия между душой и духом может нам показаться академическим, не совсем вразумительным, но для гностиков это было не так. В отличие от наших дней, когда люди имеют лишь самое смутное представление о значении этих слов и различии между ними, в раннем христианстве разница между понятиями души и духа была очень существенной. Для гностиков и для древних христиан в целом душа представляла собой совокупность ментального и эмоционального, составляющую нашу внутреннюю жизнь. Самый близкий эквивалент, который мы находим для этого понятия в современном английском, — это «психэ», в большинстве случаев в английских переводах Нового Завета за словом душа стоит изначальное греческое слово «психэ». Дух по контрасту представлял собой чистое сознание, самость, истинное «Я» — то, для чего другие религии использовали такие названия, как «атман» или «природа Будды».

Это различие было очень существенно для Валентина и для большинства гностиков, деливших человечество на три фундаментальных типа. Первый и самый низший тип представляют собой телесные, или плотские, люди (иногда их называют хилическими от греческого слова «хиле», или «материя»): это те, кто ориентируется на внешний мир вещей и физические желания, связанные, к примеру, с едой и сексом. Далее следуют люди психического типа. Речь тут идет не об индивидуумах с акцентированными «психическими энергиями», как принято выражаться в наши дни, но, скорее, о промежуточной ориентации человеческого эго между телом и духом. Такие люди начали пробуждаться от сна повседневной жизни, но еще не пробудились полностью. Гностики считали обычных верующих христиан, тех, кто жил в большей мере верой, чем знанием, людьми «психического» типа. Наконец, следуют духовные, те, кого также иногда называют пневматическими (от греческого «пневма», «дух»). Они вышли за границы своих связей с миром и стали полностью свободными. Они уже за рамками земных привязанностей, последние их больше не соблазняют, не отвлекают их внимания (по крайней мере, теоретически).

Высокомерным, элитаристским может показаться стремление поделить людей на три различных класса, и, вне всякого сомнения, некоторые гностики приложили свою руку к тому, чтобы подобное структурирование выглядело таковым. Тенденция к элитарности представляла собой один из основных изъянов гностического учения и, несомненно, внесла свой вклад в его закат. При этом нельзя сказать, что подобная тенденция совсем уж ошибочна, особенно если мы примем во внимание то, что речь в основном идет о выстраивании иерархии в собственных рядах. Ты сам выбираешь категорию, в которую попадешь, — просто благодаря тому, что тебя интересует. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф 6:21). Если ты ориентирован на внешний мир и озабочен удовлетворением потребностей своего тела, то ты «плотский» человек, — и не имеет значения, насколько ты родовит или образован. Если же ты обращен к невидимому, к царствам божественного, которые все же соприкасаются с нашим бытием, при том что сохраняют видимость ускользания от нас, то ты скорее духовный, или пневматический, человек, или, по крайней мере, у тебя есть потенциал стать таковым.