Еврейские Евангелия. История еврейского Христа (ЛП)

20 и о десяти рогах, которые были на голове у него, и о другом, вновь вышедшем, перед которым выпали три, о том самом роге, у которого были глаза и уста, говорящие высокомерно, и который по виду стал больше прочих.

21 Я видел, как этот рог вел брань со святыми и превозмогал их,

22 доколе не пришел Ветхий днями, и суд дан был святым Всевышнего, и наступило время, чтобы царством овладели святые.

23 Об этом он сказал: зверь четвертый — четвертое царство будет на земле, отличное от всех царств, которое будет пожирать всю землю, попирать и сокрушать ее.

24 А десять рогов значат, что из этого царства восстанут десять царей, и после них восстанет иной, отличный от прежних, и уничижит трех царей,

25 и против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них праздничные времена и закон, и они преданы будут в руку его до времени и времен и полувремени.

26 Затем воссядут судьи и отнимут у него власть губить и истреблять до конца.

27 Царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, Которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему.

28 Здесь конец слова. Меня, Даниила, сильно смущали размышления мои, и лице мое изменилось на мне; но слово я сохранил в сердце моем.

Евреи, противники позиции Афраата четко парировал: «если божественный является небесным существом или младшим Богом, то как он может подвергаться угнетению Селевкидского царя, который заставляет его отказаться от своих святых дней и его прав в течение трех и полтора года? Абсурд! Сын Человеческий должен быть символ детей Израиля»

Аргументы обеих сторон правильные. Как мы только видели, само видение Даниила, кажется, требует, чтобы мы понимали "один, как Сын Человеческий" как вторая Божественная фигура. Расшифровка видения в конце главы как ангельской, кажется, столь же четко интерпретировать "один подобный Сыну Человеческому" в качестве коллективного земной фигуры, Израиля или праведников Израиля. Неудивительно, что комментаторы спорят до сих пор. Сам текст представляется дом, разваливающийся на части. Ответ на этот вопрос заключается в том, что автор книги Даниила, который имел видение Даниила, прежде чем он хотел подавить древние свидетельства более чем единого Бога, используя аллегорию, чтобы сделать так. В этом смысле богословские споры, которые, как мы думаем, существует между иудеями и христианами уже были внутри еврейской полемики задолго до Иисуса.

Древние еврейские читатели вполне могли бы рассуждать так же, как отец Церкви Афраат, поскольку перемещение на облаках указывает на божественное существо в каждом эпизоде Танаха (еврейское название Библии), значит мы должны читать это текст как откровение о втором Боге. Подразумевается, что существуют две божественные фигуры на небе, старый Ветхий Днями и молодой Сын Человеческий [17]. Также евреи могли бы объяснить, то, что для этой Божественной фигуры вхождение во власть через четвертого зверя "один год, два года, и половина времени". Это спуск в ад–или, во всяком случае в царство смерти–на три дня — будет прекрасный ответа на этот вопрос.

Мессия—Христос существовал как еврейская идея задолго до того, младенец Иисус родился в Назарете. То есть, идея второго Бога как наместника Бога Отца, является одной из старейший богословских идей в истории Израиля. Дан 7 -пожалуй является самым древним из религиозных видения Израиля, которые мы можем найти. Точно так, когда мы видим кусок древней римской стены, встроенной в современное римское здание, позволяет нам увидеть что древний Рим жив и функционирует в настоящее время, так и этот фрагмент древних знаний включен евреями за столетие перед Иисусом и далее оживает в настоящее время, как этот кусочек древнего мифа.

Остальное, как говорится, является Евангелие. Но дело в том, что эти идеи не были новыми в то время, когда Иисус появился на сцене. Они являются одними из самых ранних идей о Боге в религии израильтян, сравнимый с древними отношения между богами Эль и Ваал, в котором "Ваал приближается в своей сияющей грозовой тучей, а Эль — это трансцендентный Бог". [18] Эль, древний Бог неба всех Хананеев (его имя значит просто "Бог" на библейском иврите), был Богом справедливости, в то время как его младший соратник Ваал, для большинства Ханаанеев, но не израильтяне, которые называли его Яхве, был Богом войны. В библейской религии, дабы образовать более совершенное единобожие, эти два божества были объединены в одного, что было не совсем легко. Израильтяне были частью того древнего сообщества Ханаана, которое было дифференциировано, в какой–то степени, разными представления о Боге, которые они разработали через свое историческое существование. Идею о двойственности в Боге, однако, не было легко отбросить, как бы некоторых вожаки не стремились это реализовать. Бог, который существует очень далеко, создает–почти неизбежно–необходимость ближнего Бога, Бог, который судит нас требует почти неизбежно Бога, который будет бороться за нас и защищать нас (пока второй Бог полностью подчиняется первому, принцип единобожия не нарушается).

В реконструированном реликте религиозного прошлого Израиля, который мы находим в двух тронах Теофании пророка Даниила 7, было что то, несомненно, тревожное. Некоторые евреи древности, например, автор книг Даниила во втором веке до н. э, но как мы знаем, были и другие евреи, которые приняли искренне, или просто по наследству, двойственность Бога Израйля: старый Ветхий Днями и молодой человек, движущейся на облаках. Они стали прародителями движения Иисуса и его последователей.

Два престола в Апокалипсисе Даниила указывает на очень древние представления в религии Израиля, в котором Эль — был небесный Бог правосудия и Ваал — молодой всадника на облаках, Бог бури и войны, которые не слились ещё, как это имеет место в Библии. [19] Я нахожу все это правдоподобным, что эти весьма значительные пассажи — признаки религиозной традиции, которые дали начало понятию Божественного Отца и Божественного Сына, которые мы находим в Евангелиях.

Взяв видение двух тронов вне контекста Даниил 7, в целом мы находим несколько важных элементов:

(1) Есть два трона;

(2) Есть две божественные фигуры, один, очевидно старый и, один молодой;

(3) Молодой — Спаситель (Redeemer ) и вечный правитель мира. [20]

Конечно, было бы неверно утверждать, я думаю, что если даже само понятие Мессия/Христос ещё здесь отсутствует, то очевидно присутствует понятие Божественного посланца, Божественного Царя над землей, и это имеет большой потенциал для понимания развития идеи Мессия/ Христа в позднем иудаизме (в том числе и христианство, конечно). Во- вторых — фигура Бога Искупителя (Redeemer), на мой взгляд, берётся из более ранней истории религии Израиля. После того, как Мессия был объединен с более юной Божественной фигурой, что мы находим в Даниила 7, потом стало естественным приписать ему термин "Сын Божий". Древний Хозяин трона и другой молодой в человеческом обличии. Старший облекает молодого собственной властью на вечно на земле, и передаёт ему скипетр. Что может быть более естественным, потом, чем применить к нему титул "Сын Божий", Мессия в роли Давида царя Израиля, и понимая его буквально, как равную по божественности фигуры — Ветхий Днями и Сын Человеческий?

Таким образом, Сын Человеческий стал Сыном Бога, и "Сын Бога" стало именем для Божественной природы Иисуса и все без какого–либо разрыва с древней Еврейской традиции.

Богословие Евангелия, далеко не так радикально отличается от израильской религиозной традиции, скорее является консервативным возвращение к древнейшим элементам этой традиции, моментам, которые были в значительной степени подавлены (дальнейшей эволюцией в сторону монотеизма), но не совсем до конца. Идентификация сидящего на облаках с одним, как бы Сыном Человеческим у Даниила обеспечивает, имя и образ Сына Человеческого в Евангелиях. Из этого следует, что идеи о Боге, которое мы определяем как христианские инновации, может быть глубоко связана с некоторыми из самых древних израильских представлений о Боге. Они даже могут быть намного старше.