Великие религии мира

Магдалина не упала. Магдалина стоит, как стоит камень, как стоит распятие. «Магдалина! Магдалина! Уже третьи сутки стоишь ты так. Не пугай нас, пойдем отсюда!» — говорят ей друзья. «Магдалина! Магдалина!» — Нет Магдалины. Да как может быть она, если нет Его?!

Ее взяли, как берут камень. Ее унесли, как уносят камень. Кто-то из тайных учеников снял с креста Его тело. Его омыли и похоронили. И кто-то плакал и бился, и кто-то говорил: смирись. Все мы должны смириться со смертью и жить рядом с ней.

— Нет!

— Как «нет»? Что же сделаешь?

— Нет!

— Ты говоришь бессмысленные слова. Надо жить, зная, что Его нет. Смерть всегда рядом с нами.

— Нет! Нет! Нет!

— Его ученики обезумели, — тихо говорили друзья их и жалели их и плакали. И шли в дом свой есть свой хлеб и пить свое вино.

Глава 23. Воскресение

На третьи сутки Магдалина пошевелилась. Ресницы ее вздрогнули, и она прошептала:

— Где Он?!

— Вон там, — показали ей место, где Он был похоронен. И она пошла туда.

— Где Ты, Господи?!

Молчание.

— Где Ты???

Молчание. И тогда она заплакала, уронив голову. А когда подняла голову, увидела Его. Увидела, услышала, вдохнула — Его.

— Мария!

— Раввуни!!!

Если бы весь мир уверял ее сейчас, что Его нет, что никто не позвал ее и ей некому было откликнуться, она бы только пожала плечами и улыбнулась сама в себе. Ибо ничего на свете не слышала она так полно и ясно, как Его голос, не ушами, а всею глубиною глубины своей.

— Мария!

— Раввуни!!!

Если бы весь мир уверял ее сейчас, что Его лица нет, она молча улыбалась бы сама в себе. Ничего на свете не видела она так ясно и полно, как это Лицо. Вот оно вставлено, вдавлено, врезано в ее сердце, вытеснило ее сердце вон из самого себя, заменило его Собой.

— Раввуни! Раввуни!

Это Лицо и смерть... Как же она не знала до этого дня, что они несовместимы?! Или то, или другое. Оно вытесняет смерть, входя в мир, как вытесняет тело воду, входя в нее. Если бы целый мир сказал ей сейчас, что это Лицо умерло, она бы молчала и улыбалась. Если Оно может умереть, то Его и не было никогда, и все говорят не о Нем.

— Мария!

— Раввуни!!

О, как Ты жалел нас и как хотел разбудить! И будил, будил! А мы засыпали снова и снова. Засыпали и видели во сне Тебя в самом лучшем золотом сне своем. А Ты хотел, чтобы мы увидели Тебя наяву, в самой Бесконечности Твоей.

— Раввуни!!

— Что с ней? — Иоанн и Петр шли по дороге ко гробу Христа и вот увидели Марию, идущую навстречу им. Они остановились в молчании, глядя на нее. Что с нею?

— Родные мои, не сказал ли Он нам: «Предоставьте мертвым хоронить своих мертвецов, а вы идите за Мной?»

Что с нею?!

— Разве Он не сказал нам: «Иду от вас и мир не увидит Меня, но вы увидите Меня?» — продолжала Мария. — Вы еще не видите? Не слышите?

Это Его голос.

— Иоанн, а Иоанн!

— Равви! Равви! О, Равви!

— Слышишь ли Меня? Видишь ли Меня?

— Слышу, вижу, осязаю, вдыхаю тебя! О, Господи! Люблю Тебя!

— Петр! Любишь ли Меня?

— Вижу, слышу, вдыхаю, вкушаю! Беру Тебя внутрь, Любовь моя!

Они обнялись и стояли втроем, и Он был с ними.

И ничего не видели они и не слышали, кроме Него, Воскресшего. А когда руки разомкнулись, пошли они рассказывать людям, что Он воскрес. И весть об этом разнеслась по миру. И люди шли и шли, чтобы поглядеть на Него, и подходили к ученикам Его. И одни застывали, пораженные, и плакали и обнимались с ними, а другие глядели по сторонам и разводили руками и спрашивали:

— Где же Он?!