Главная тайна Библии

2. Евангелия и Деяния

Первый и самый очевидный смысл воскресения Иисуса — и об этом ярко свидетельствуют все четыре евангелия — в том, что Бог оправдал Иисуса, который провозгласил царстве Божье и умер как представитель народа Израиля. Это звучит как банальная истина, однако судя по реакциям, которые я получаю в ответ на такое заявление, я склонен думать, что она усвоена недостаточно. В кратком (а возможно, не целиком дошедшем до нас) повествовании Марка, нет утверждения «Иисус воскрес, а значит, существует жизнь после смерти»; вместо этого там говорится: «Иисус воскрес, а потому идите в Галилею, где вы Его увидите». Тот, кто прочел это Евангелие, поймет данные слова таким образом: «Иисус был воздвигнут из мертвых, как Он говорил вам, а это значит, что все Его слова о Царстве, которое придет через Его дела, Его смерть и воскресение, оказались правдой». Воскресение знаменует собой начало царства Божьего. У Марка этот смысл, хотя бы отчасти, Иисус вкладывал в слова о стоящих здесь, которые еще не вкусят смерти, когда увидят царство Божье, пришедшее в силе. Эта тема подробнее разработана в других евангелиях. Воскресение не было отдельной сверхъестественной причудой Бога, Который хотел показать, что Он способен совершить, если пожелает. И оно не было свидетельством того, что после смерти нас ожидают небеса. Но это было решающее событие, которое показывало, что царство Божье действительно наступило и на земле, как на небе.

Если мы теперь возьмем Евангелие от Матфея, то увидим, что его автор идет дальше — нельзя исключить, что то же самое сделал и Марк в утраченном оригинальном тексте.* Ученики приходят в Галилею и там встречают Иисуса и поклоняются Ему (хотя некоторые из них усомнились — что привлекает наше любопытство); это кульминация той христологии, к которой готовило нас все Евангелие. Иисус оправдан как Еммануил, «С нами Бог». Но, по мысли Матфея, произошедшее не сводится лишь к тому, что все кончилось хорошо, нет тут и мысли, что Иисус как бы этим говорит: «И если вы будете себя вести надлежащим образом, то однажды встретитесь со Мною на небесах». Все не так. Раньше Иисус призывал учеников молиться, чтобы царство Божье осуществилось на земле, как на небе; теперь же Он заявляет, что Ему дана вся власть на небе и на земле, а потому ученики должны пойти и ее воплощать, то есть стать посланниками этой власти. То, что косвенно говорит Марк (по крайней мере, в дошедшем до нас варианте текста), Матфей утверждает прямо: воскресение не есть бегство от мира, но миссия для мира, основанная на том, что Иисус принял господство над миром.

Мы сразу видим, что произошла великая перемена. Если событие воскресения действительно (в каком–то смысле) произошло во времени и пространстве и в нем участвовала материальная реальность тела Иисуса, оно косвенно свидетельствует о других грядущих событиях. Но если это было просто (как мы говорим сегодня) «духовное событие»: скажем, Иисус просто начал жить в небесном мире либо верующие пережили новый подъем веры и надежды в сердце, тогда из этого следует только то, что родилась новая форма приватной духовности. И Матфей совершенно ясно объясняет нам смысл воскресения: Иисус восшел на престол как Господь неба и земли. Он установил свое царство. А Его ученики должны это царство воплощать в жизни, призывая все народы послушно хранить лояльность Царю и удостоверяя эту верность через крещение. В заключительных словах тут сходятся воедино все главные темы евангелия: Еммануил, «С нами Бог», отныне будет «Иисусом с нами» до окончания старого века, когда новый век, уже начавшийся с его воскресения, окончательно завершит работу преобразования мира.

Это подводит нас к Евангелию от Луки, особенно к удивительной сцене с двумя учениками на дороге в Эммаус. Об отрывке из Лк 24 можно говорить бесконечно, но я хочу обратить внимание на то, каков ответ в этой главе на вопрос: «Если Иисус в теле восстал из мертвых, что из этого следует?» [228]И он будет следующим: после воскресения Иисуса вся история отношений Бога с Израилем и Бога с миром стала звучать по–новому.

Это снова великая перемена. Без воскресения мы рассказываем эту историю совсем не так, как после него. Без воскресения — это незаконченная и потенциально трагическая пьеса, где Израиль сохраняет надежду, но события все сильнее выходят из под контроля. Без воскресения трагична и сама история Иисуса в глазах его современников, что прекрасно понимают ученики, идущие в Эммаус. Но если произошло воскресение, вся эта история звучит совершенно иначе. И это не просто счастливый конец для одного героя, но поворотный момент для всего на свете. Именно здесь наконец–то исполнились древние обетования: о непоколебимом царстве Давида, возвращении Израиля из самого великого изгнания в его истории, а за всем этим (что совершенно ясно показывают Матфей, Лука и Иоанн) стоит еще одно исполнившееся обетование о том, что все народы земли получат благословение от семени Авраама.

Как показывает Лука, если Иисус не воскрес, тогда наша надежда приподнялась, чтобы снова обратиться в прах. Ученики, конечно, продолжали бы надеяться, поскольку они были верными иудеями, но без воскресения Иисуса ничто не указывало бы на то, что их надежды осуществились. Но если Иисус был воздвигнут из мертвых, Ветхий Завет надо читать новыми глазами — как историю страдания и оправдания, изгнания и восстановления. И кульминация этой истории заключается не в том, что Израиль стал главным народом и победил весь мир, но в страдании и оправдании, изгнании и восстановлении Мессии — что совершилось не только ради него, но ради спасительных обещаний Бога, которые он воплощал. Если посланец, который должен передать важнейшее сообщение, падает в реку, а потом его спасают, он получил спасение не только для себя, но и ради тех, кто напряженно ждет его вести, дающей жизнь. И как говорит Лука, если Иисус воскрес, значит, Он действительно Мессия, а если Он Мессия, значит, Он вестник Бога, который говорит об исполнении обетовании, данных Аврааму, Моисею, Давиду и пророкам, обетовании не только для Израиля, но и для всего мира.

И вот по какой причине Ветхий Завет нужно рассматривать как часть Писания христиан. Я уважаю тех, кто называет Ветхий Завет «Еврейской Библией», тем самым подчеркивая, что это все еще священная книга живой общины верных вне христианства. Но Лука утверждает, что, поскольку Иисус был воздвигнут из мертвых, в древних священных книгах Израиля надо видеть историю, которая достигла своей кульминации в Иисусе, а потому приносит плод не только в Израиле, но и среди учеников Иисуса, а через них — и во всем мире. Вот почему, когда в стихах 36–49 Иисус явился ученикам в горнице, он открыл им ум для понимания Писаний (стихи 44–46), а из этого прямо вытекает новое поручение: им надлежит проповедать «во имя Его покаяние для отпущения грехов во всех народах, начиная с Иерусалима». Это не какая–то иная надежда, отличная от надежды иудеев. Она вплетается в Писания достаточно рано: когда Бог наконец совершит для Израиля то, что обещал, народы мира придут, чтобы участвовать в этом благословении. И это — важнейший ключ к богословию Нового Завета.

Конечно, если бы Иисус не воскрес из мертвых, мы могли бы признать существование двух религий или двух вер: христианство, которое верит в то, что доступ к «Божественному» дает Иисус, а также веру иудеев, согласно которой доступ к «Божественному» не связан с Иисусом (и, быть может, все еще следует ожидать другого Мессию). Но обе такие картины сильно отличаются от реального христианства и реального иудаизма. Если, из уважения к иудаизму, мы будем относиться к христианству и к иудаизму как к двум «религиям», двум путям духовности, это будет политкорректно, однако так невозможно воздать должного ни тому, ни другому. Но если Иисус восстал из мертвых, тогда Писание в Нем достигло своей цели и пришел тот момент, который желали видеть псалмопевцы и пророки, когда все народы земли в верности и послушании принесут свои сокровища помазанному Богом Царю, Мессии Израиля.