Сравнительное Богословие Книга 5

Но почему именно митраизм оказался самым «подходящим» для придания Христу образа Бога и становления библейских канонов? Ведь верховным “Богом”-творцом в зороастризме считается Ахура-Мазда.

Во-первых, сыграла роль историческая данность, о которой мы говорили в предыдущей главе: митраизм, как религиозная разновидность зороастризма, был ближе населению римской империи, нежели маздеизм.

Во-вторых, митраизм оказался более удобен с точки зрения предельно допустимой канонизации и догматизации религиозной системы именем самого высшего “Бога” — поскольку сам Митра непосредственно олицетворяет идею религиозного договора между человеком и высшими силами-богами. И при этом сам Митра в зороастризме является непосредственным вершителем посмертных судеб душ людей — то есть, вершителем высшей “справедливости” по-восточному. Естественно, в условиях крайней необходимости концентрации власти императора и “жречества” Рима над всеми завоёванными территориями (и на длительную перспективу) авторитет Митры с его посмертными «полномочиями» был самым подходящим.

Как мы уже знаем из третьей книги настоящего курса, в I тысячелетии до н. э. были сформулированы основные догматы религиозной системы иудаизма, которые распространялись на иудейскую общность, целью которой «мировая закулиса» поставила мировое “господство” от имени единого иудейского “Бога” Яхве. Так были сформулированы основы Танаха (в христианстве известного как Ветхий Завет), являющегося для верующих иудеев по сути Договором между ними и Яхве со всеми вытекающими из этого последствиями — как пожизненного, так и посмертного характера. Но для “язычников” [167] подобного Договора придумано ещё не было. Помог митраизм, из которого хозяева библейской концепции “вычистили” всё, что касалось активной роли людей в земной жизни, [168] отрицания аскетизма и противостояния агрессии в отношении самих себя. Так получился ещё один библейский Договор для неиудеев — названный впоследствии Новый Завет. Разница между иудейским Договором и “христианским” Договором [169] в том, что первый представляет собой доктрину наступления и порабощения, а второй — доктрину подчинения покоряемых поработителям.

Выше мы приводили один из гимнов Авесты «Михр-яшт», в котором есть такие стихи:

1. Сказал Ахура-Мазда Спитаме-Заратуштре: “Когда я создавал Митру многопастбищного, тогда наделил [я] его такими качествами, чтобы был он достоин почитания и восхваления [в такой же мере], как я сам, Ахура-Мазда.

2. О Спитама, губит всю страну человек, нарушающий договор, нанося [этим] такой же удар по всему причастному Арте, как и сто кайадов [170]. Не нарушай договора, о Спитама, ни того, что заключаешь с [представителем] друджевского [мира], ни того, что [заключаешь] с единоверцем, причастным Арте; обоюдный ведь договор: и друджевский и артовский”.

Принцип, провозглашённый в Михр-яште — об ущербе Арте (зороастрийской правде), наносимым нарушением Договора — вошёл в библейские каноны, что приостановило духовно-нравственный прогресс западного общества почти на 2000 лет. С этого момента догматизация жизни огромного количества «западных» людей дошла до крайностей “святой” инквизиции «за отклонения от веры» и остановила поиск Правды-Истины, ограничив круг интересов людей пределами Договора. Всё, что не было отмечено Договором как библейское «добро» (у иудеев одно «добро», у “христиан” — другое) было объявлено «злом», быть сопричастным которому стало опасно:

Ш во-первых, под страхом посмертного воздаяния “справедливости” и

Ш во-вторых, под страхом “святой” инквизиции и её разновидностей.

Особенности двойственности зороастрийского Договора (между людьми и якобы Богом), отражённые в Михр-яште (стих 2) были буквально скопированы в “христианство” и отражены в Новом Завете — с той лишь разницей, что зороастрийцам предписывалось сопротивление агрессии против них, а “христианам” от имени Бога приказывалось кротко терпеть, когда их бьют. Но стереотипы взаимоотношений со «своими единоверцами» и людьми иной веры остались теми же, что записаны в Михр-яште: «Не нарушай договора, о Спитама, ни того, что заключаешь с [представителем] друджевского [мира], ни того, что [заключаешь] с единоверцем, причастным Арте; обоюдный ведь договор: и друджевский и артовский”».

В зороастризме друджевский мир — мир зороастрийской лжи, или «зла»; а артовский мир — мир зороастрийской правды, или «добра». В общую библейскую культуру-концепцию двойные стандарты договора между «добром» и «злом» (иначе между “Богом” и Сатаной, хотя какой может быть «обоюдный договор» между «добром» и «злом»?) [171] вошли:

· Во-первых, как две части Библии (общего Договора), но с разными назначениями и для разных религиозных групп населения:

Ш Иудеям было дано «добро» на порабощение народов; [172] «злом» назвали всё, не соответствующее подчинению иудеям.

Ш “Христианам” было дано «добро» на непротивление «злу».

· Во-вторых, как двойные стандарты Нового Завета:

Ш “Христианам” дано «добро» на поддержку библейского «добра».

Ш “Одновременно с этим “христианам” дано «добро» на несопротивление библейскому «злу». [173]

Есть существенная разница между зороастрийским Договором и библейским Договором в конкретном содержании понятий «добро»-«зло». Многое в библейской системе, из того, что было принято для зороастрийцев, оказалось пригодно для иудеев: это сопротивление «врагам», активная жизненная позиция, материальное “обогащение” за счёт непроизводительного труда и пр., что в конечном итоге составило активную часть библейской глобальной социологической доктрины. [174]

Но “христианам” в их часть Договора содержательновнесли то, чего в зороастризме не было, [175] откуда и получилась доктрина поддержки покорности и непротивления злу в среде “христиан”, что составило вторую пассивную часть общей библейской социологической доктрины (Евангелие от Луки, гл 6, выделено нами):

20…блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие [176].

21 Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь [177].

24 Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили своё утешение [178].

25 Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете [179].

27 Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас,

28 благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.

29 Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.

И так далее… Эти новозаветные “заповеди”, приписанные Иисусу Христу (Нагорная проповедь), считаются «десятью заповедями блаженства», [180] в то время как ветхозаветные заповеди, приписанные Моисею (Исход 20:2-17) называются «десятью заповедями закона». [181]“Христианское” «блаженство», вытекающее из «десяти заповедей» якобы Христа — напрямую вытекает из восточного понимания посмертной “справедливости”, что видно даже из смысла стихов Нагорной проповеди, приведённых нами выше. То есть, зороастрийская восточная “тонкость” поддержки скрытого рабовладения — имитация справедливости — была заложена в основном в библейское “христианство” (Договор с “христианами”) с целью постепенного перехода от открытого рабовладения к скрытому.