Очерки по истории религии и атеизма

За религиозную сторону учения Конфуция уцепились его реакционные последователи, которые окончательно превратили конфуцианство в религиозное учение. Они утверждали, что движение и изменение всех вещей и явлений в природе и обществе подчинены богу; последний определяет общественный строй и дает императорам «небесный мандат» на управление государством. Для религиозного учения конфуцианства характерна проповедь подчинения человека своей судьбе, ибо она якобы предопределена небом.

Классовая сущность конфуцианской религии ярко проявилась в стремлении воспитать из человека покорного раба. Конфуцианство требовало безусловного подчинения младшего старшему, нижестоящего — вышестоящему, подданного — государю. В религиозно-этическом учении конфуцианства совершенно откровенно защищалась необходимость подавления сопротивления трудящихся масс. Хотя конфуцианская религия демагогически провозглашала равенство людей по рождению, она никогда не выступала против социального неравенства, оправдывая его тем, что в процессе жизни одни люди приобретают новые свойства и становятся аристократами и мудрецами, а другие остаются невеждами и должны подчиняться первым. «По своим врожденным свойствам все люди близки друг к другу. По своим приобретенным свойствам они отличаются друг от друга… Только Самый великий ученый и Самый худший идиот никогда не меняются» [145].

Конфуций делит людей на высшую и низшую социальные категории. К низшей он относит невежественных, ничтожных, невоспитанных, пошлых, темных людей. Они привержены к земным радостям, ищут чужого расположения, не способны учиться, несовершенны и лишены великодушия. Люди эти действуют, не ведая, что они делают; имеют привычки, не зная, почему; странствуют всю жизнь, не разумея своего пути. «Такова низшая ступень простого народа». Простой народ в отличие от мудреца (а под мудрецом следует понимать аристократа) стремится только к земному, не знает меры в своих поступках.

Конфуцианцы цинично утверждали: «Нет такого благородного человека, который не смог бы управлять дикарями, нет такого дикаря, который не смог бы прокормить благородного человека» [146], если бы не было образованных, некому было бы управлять крестьянами; если бы не было крестьян, некому было бы прокормить образованных. Конфуций заявлял, что «простой народ не достоин большого поучения», так как он все равно не может постичь истину. Однако сам Конфуций вынужден был признать, что «простые люди не знают приказов неба и не боятся их». Люди высшей категории добросовестны, правдивы, образованы, благоразумны и т. д.

Конфуций откровенно и цинично заявляет: «Темные люди должны повиноваться аристократам и мудрецам», «Если темные люди перестают повиноваться высшим и просвещенным, то в стране не будет мира». В рабовладельческом обществе мудрец (аристократ-рабовладелец) руководит людьми, направляя их действия сообразно их способностям, ибо только мудрец может познать закон духовной жизни, который «освещает вселенную от высоты небес до глубины бездны». «Без мудрых людей управление государством падает и сводится на нет», — утверждает Конфуций.

В конфуцианской книге «Середина и постоянство» излагается любопытная этическая теория так называемой золотой середины. Позднее в античной Греции теорию золотой середины выдвигали Демокрит и Аристотель. Характерно, что и в древности, и в новое время там, где речь идет о классовом компромиссе, неизбежно появляется учение о среднем пути, о средней линии. В конфуцианстве учение о среднем пути носит чуть ли не всеобщий характер, ибо средний путь приписывается здесь как природе, так и человеческому обществу. Согласно конфуцианству, середина — великий корень, основа, из которой берут начало человеческие поступки, а гармония — общий путь, по которому все должны следовать. Как только середина и гармония достигнут степени совершенства, везде воцарится счастье и все начнет развиваться и процветать. Теория золотой середины на деле проповедовала подленькое приспособленчество, покорность судьбе. Отсюда и заповедь: «Не вступать на опасную землю, не оставаться в восставшей стране; если на земле господствует порядок — становиться на виду, если царит беспорядок — то скрываться» [147].

Закон «золотой середины» для конфуцианства является не только правилом нравственного поведения, но и политическим принципом. «О, как изумительна линия устойчивости в середине. Так редко люди умеют долгое время на ней держаться!» — восклицал Конфуций. Этим законом конфуцианство пыталось оправдать социальное неравенство, лицемерно приравнивая отношения между рабами и рабовладельцами к отношениям между родителями и детьми, между старшими и младшими. Как видим, проповедь классового мира между имущими и неимущими, рабами и рабовладельцами свойственна не только христианству: задолго до него классовый мир проповедовала конфуцианская теология.

В книге «Середина и постоянство» делается попытка теоретически обосновать классовый мир, доказать естественность и необходимость социального и экономического неравенства, строгого разделения труда между людьми. Земледелец, по мнению конфуцианца Мэн-цзы (Менций), не может быть одновременно горшечником, литейщиком и ученым. Существует не только строгое разделение труда между производителями, но и резкая грань между умственным трудом аристократа-рабовладельца и физическим трудом производителя. Для удовлетворения потребностей каждого человека нужны самые различные ремесла. Если бы каждый все, в чем он нуждается, производил сам, то ему не хватило бы на это жизни. Отсюда следует, что нужны работники духа и работники тела. Работники духа содержат работников тела в порядке, а работники тела питают их. Таков всеобщий долг, существующий в мире.

Первоначально люди, подобно диким зверям, не имели необходимых знаний и обязанностей. У них не было разделения труда.

Конфуций (справа) и его ученик Мэн-цзы

Этому научили людей боги, следовательно, разделение труда между высшими и низшими классами имеет божественное происхождение. Конфуцианцы пытались доказать, что неравенство — естественное состояние всего живого. Они писали: «Нечто подобное мы имеем с ячменем. Его сеют и боронят. Почва одинакова. И время посева одно и то же. Он пышно вырастает, и когда наступает время жатвы, то он уже созрел. Но могут быть различия под влиянием плодородности и неплодородности почвы, животворящего дождя или росы или разнообразия в человеческом труде при обработке». Все зависит от обстоятельств. Человек не рождается рабом, крестьянином, но если по обстоятельствам он стал таковым, то это уже невозможно изменить.

Следует сказать, что в объяснении социального неравенства конфуцианство не было оригинальным. Идеологи чиновничьей и земледельческой аристократии Китая в целях увековечения существовавшего порядка всегда стремились доказать естественный характер классовых различий. Еще в древнем политико-экономическом трактате «Гуаньцзы» говорится: «…Все в государстве не могут быть знатными. Если бы все были знатными, дела не выполнялись бы и страна оставалась бы без выгоды… Но тогда народ не сможет сам управляться. Поэтому и различают знатных и низких, чтобы сознавать последовательность тех, кто выше, и тех, кто ниже» [148].

Социально-этические нормы конфуцианской религии были призваны «доказать» существование гармонии в отношениях между рабами и рабовладельцами, между беднотой и богачами, обосновать разумность, необходимость, вечность эксплуатации человека человеком.

В конфуцианской теологии значительное место уделяется разработке положения о божественном происхождении царской власти, характерного для всех восточных деспотий. Конфуцианская религия изображает царя божеством: «Суть государя — это ветер, суть малых— это нива. Ведь наклоняется же хлеб на ниве, когда веет ветер». В книге «Весна и осень» император именуется сыном неба, богом в образе человека, олицетворением неба, центром земли. Императору приписываются все свойства божества. Сын неба получает власть от неба; ему подчинены князья, а князьям народы.