Кубинская сантерия

Вернемся к Херсковицу, чей вклад в этот вопрос, безусловно, неизмерим. Я предлагаю пересмотреть и переоценить его модель, особенно в том, что касается сантерии. В своем описании этой религии как синтеза африканских традиций и народного католицизма Херсковиц не учитывает тот факт, что верующие намеренно прятали ориш лукуми под масками католических святых, с целью сохранить африканские традиции. Я полагаю, они делали это абсолютно сознательно.

Некоторые проницательные ученые разглядели в сантерии эту диссимуляционную составляющую и высказали свои возражения по поводу определения сантерии как синкретической религии, данного Херсковицем. Хорошо известным примером тому служит работа Бастида. Еще одним ученым, подробно изложившим свои взгляды на это хорошо продуманное притворство, стала Джудит Глисон.

«Попав на Кубу, ориши, чтобы выжить, решили спрятаться под масками некоторых католических святых... и некоторых проявлений Христа и Пресвятой Девы. И не важно, что у персонажей христианского пантеона было мало общего с африканскими силами, которые так дерзко позаимствовали их изображения. Башня, меч, нищета и болезни, одна - две общих характеристики — в общем, хватило самого поверхностного сходства. Йоруба нашли шифр, с помощью которого могли сохранять свои верования и ритуалы, которые в других местах были запрещены, уничтожены, забыты» [курсив автора] [30].

Источники внутри самой сантерии ясно указывают на предумышленную природу диссимуляции. Сантеро Хосе «Бангочеито» Перес (1875—1915) в начале XX века сделал в своем дневнике запись о том, как он поучал одну из своих подопечных — белую женщину, которую он посвятил в тайны Обаталы: «Амелия, белая девушка из Камагуэя, ставшая Обаталой в мае прошлого года, хочет знать, кто же на самом деле Обатала: Иисус ли Назарянин, как думают здесь, или Святая Дева Милосердия, как говорят там [в Лас Вилласе]. Я сказал ей, чтоб она думала не об одеждах, а о том, кто их носит» [31]. Этот отрывок из дневника Бангочеито наглядно демонстрирует, что католическое изображение ориши не имеет особого, значения, так как тем, кто обладает знанием, известно, какому орише они поклоняются в лице католического изваяния.

Моя бабушка рассказывала мне историю (возможно, вымышленную) о том, как в колониальную эпоху сантеро подарили церкви в городе Тринидаде огромную, дорогую статую святой Варвары. Приходской священник был счастлив получить такой подарок для церкви и распорядился, чтобы статую носили по городу во время праздничных парадов. Но он не знал, что сантеро тайно освятили статую, дав ей имя Чанго, и спрятали внутри нее некоторые ингредиенты, дающие изваянию силу. Когда это изображение святой Варвары/Чанго выносили на парад, почитатели сантерии могли публично поклоняться Чанго, а католические власти об этом не догадывались. Не имеет значения, правдива эта история или нет. Главное, в ней говорится о том, что на ограниченной географической территории определенный ориша отождествлялся с определенным католическим святым сознательно и преднамеренно. Сантеро придумали такой шифр, чтобы иметь возможность выполнять свои религиозные обязательства, подразумевающие акты публичного поклонения.

Чтобы легче запомнить, какой католический святой соответствует тому или иному орише, между ними провели некоторые поверхностные параллели. Чанго, чей цвет — красный, спрятался в изваяниях святой Варвары, девы-мученицы, которая изображается в длинной красной накидке, с мечом и короной. Бабалу-Айе, ориша, насылающий оспу, нашел себе аналог в лице Лазаря (не друга Иисуса, а прокаженного из притчи о богаче и бедняке).

Диссимуляция встречается во всем мире. С ее помощью угнетенные народы обеспечивают выживание своей религии. Враждуя с могущественной суннитской ветвью ислама, к диссимуляции прибегли мусульмане-измаилиты. Вилли Фришауэр пишет в своем произведении «Ага Ханы»: «Загнанные в подполье, они практиковали свою веру тайно, положив начало традиции секретного вероисповедания, ставшей второй натурой всех измаилитов и сохранившейся по сей день. Сокрытие религиозных убеждений, называемое taquiya (диссимуляция, маскировка), сделалось вопросом жизни и смерти и считалось совершенно достойным занятием» [32].

Хорошо известный пример угнетенного народа, вынужденного прибегнуть к диссимуляции, — анусим, или иберийские (испанские) евреи-марраны. Начиная с 1391 года эту нацию принуждали к принятию христианства. Но обращение анусим в новую веру было только внешним. Многие из них еще долгое время тайно оставались верными почитателями иудаизма. Но история марранов все же отличается от истории сантерии, так как в конце концов большинство анусим потеряли свою религию и стали католиками. Более точное сходство с отношениями между сантерией и католичеством мы можем найти в Японии, где верующие практикуют одновременно синтоизм и буддизм и ни та ни другая религия не теряют своей индивидуальности и жизнеспособности.

Хотя первоначально с помощью католических святых служители сантерии намеревались обмануть власти и сохранить свои ценности, было бы ошибочным утверждать, что они вели себя нечестно. Африканские религиозные традиции наряду с азиатскими в целом эклектичны и неприхотливы. Во многих незападных религиях не наблюдается неприятия других верований, характерного для иудео-христианства и ислама.

С точки зрения сантеро, вполне нормально вечером в субботу устроить празднество в честь ориш, а в воскресенье утром пойти к мессе. Многие сантеро действительно очень нежно относятся к католическим святым и наслаждаются мессой точно так же, как и другие католики. Я говорю «другие католики», потому что, если человек со стороны спросит у сантеро, какой религии он придерживается, тот ответит: «Католической». Однако опытные сантеро прекрасно знают о разнице между оришами и святыми. В церковь они ходят как католики. Но оришам они поклоняются по-африкански, под стук барабанов, песнопения и молитвы на лукуми. Это раздвоение пошло от подобных же явлений в древних африканских религиях: например, отдельные представители одного племени могли почитать бога другого племени, при этом не переставая верить в своего собственного бога.

В сложном мире взаимодействий между сантерией и католицизмом сантеро все же переняли у католиков некоторые важные элементы их религии. И это не те элементы, о которых наиболее часто упоминают ученые. Например, связь между оришами и святыми, о которой так много говорилось, не слишком важна для сантеро. Изображению католических символов на тряпицах, которыми покрывают супницы со священными камнями, воплощениями ориш, тоже не придается большого значения — эти тряпицы запросто снимают, а потом возвращают на место. Но влияние таких католических ритуалов, как крещение или похоронные мессы, неоспоримо. Каждого сантеро, как правило, крестят по католическому обычаю, а на его похоронах читают девять похоронных месс. Кстати, девять — это символическое число Ойи, ориши, которая охраняет кладбищенские ворота. В сантерии во многих заговорах и целебных эликсирах применяется святая вода.

Эрнесто Причардо, выдающийся сантеро из Майами, рассматривая взаимоотношения между африканскими и католическими элементами в сантерии, дает хорошее словесное описание тому, что движет поступками верующих. По его словам, есть два типа синкретизма Он называет их «видимым» и «невидимым». Причардо определяет видимый синкретизм как намеренное принятие католической иконографии, повсеместно распространенной в сантерии.

А невидимый синкретизм — это результат неточного понимания религии новичками. В своей работе «Оддудуа Обатала», написанной совместно с женой Лурдес, Причардо рассказывает о том, что происходит, если жрецом сантерии становится человек, не совсем хорошо знакомый с этой религией:

«Хуан был воспитан в традициях религии «X». Проблемы со здоровьем заставляют его искать помощи в сантерии. Ему говорят, что если он станет сантеро, то его здоровье улучшится. На первом году после посвящения сорокалетний Хуан начинает практику в качестве сантеро, хотя ему не хватает [необходимых] теоретических знаний» [33].