Проект 018. Смерть?

Вселенная равнодушна. Нет абсолютного добра и зла. Абсолютно только стремление к благу. Так как жизнь может существовать только через причинение вреда другой жизни, прав оказывается тот туземец, у которого спросили, что такое добро и зло. Он ответил, что добро — это если мы украли у соседей стадо коров. Зло — это если они у нас украли.

ГЛАВА 3. Простецы

…Есть такая категория людей — простецы. Их приверженность однажды взятым на себя обязательствам выше ума. На все вопросы они отвечают, слушая сердце. Свое сердце они считают правильным на том основании, что именно оно привело их к тому, что им нравится и привычно. Они рассуждают, что, если бы мое сердце давало неверные советы, оно привело бы меня к другой религии. Но раз привело меня к религии, которую я считаю правильной, значит, мое сердце имеет связь с Богом. А сердце иноверца уловлено сатаной. Почему? Ну как почему… Потому что привело его к ложной религии.

У простеца все просто… Читая эти строки, он подумает про себя: вот вы здесь слова разные говорите, думать призываете. А мне думать не нужно. Я приду в храм (костел, мечеть, синагогу или к идолу), выполню обряды, вознесу молитву, и так мне тепло на душе станет, так хорошо, что и слов никаких не нужно. По сердцу благодать разольется…

Посоветует такой человек не мудрствовать лукаво, а полагаться на сердце, ибо оно знает истину. В качестве окончательного бесспорного аргумента, снимающего последние сомнения, приведет слова из «Маленького принца» Экзюпери: «Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце». Оно учует правду.

Звучит впечатляюще. Кажется, даже спорить не о чем. Но я отвечу воображаемому собеседнику: дай тебе Бог всего хорошего, добрый человек. На слух твои слова звучат приятно и правильно, но перенесем их на практику.

Все религии говорят, что доступ к сердцу имеют как духи истины, так и духи лжи. «…сам сатана принимает вид Ангела света» (2Кор. 11, 14). Как узнать, у кого доступ к вашему сердцу? Особенно если ваше сердце чувствует одно, а сердце иноверца другое и оба за свою истину готовы умереть. С помощью сердца? Но это уже замкнутый круг.

Если вам завтра явится существо и представится Богом, как вы определите, правду оно говорит или выдает себя за того, кем не является? На этот вопрос нереально ответить. Остается прятаться от таких вопросов за присказками типа «Бог не попустит», «на все воля Божья» и прочее. Имя этим присказкам — легион.

Многие верующие признают, что истину через духовный опыт, чудеса и сердце не определить. Среди них распространено мнение, что от человека в этих вопросах ничего не зависит. Все решает случай и вкус. Такие люди призывают считать за истину то, что принято в их культуре. Они ориентируются на пословицу: где родился, там и пригодился.

Я опускаю источник и аргументацию подобного утверждения. Бесполезно задавать человеку вопрос, откуда он взял эту «истину»? В какой религии сказано что-то подобное? Ему просто так кажется… Но самое главное, как на практике следовать этому принципу?

Получается, кто родился в России, для того истина в православии. Кто родился в Иране, для того истина — ислам. Кто родился в племени, где люди поклоняются древесной личинке, для того истина — личинка. Ну а кому совсем не повезло и он родился на меланезийских островах, для того истина в молитвах соломенным самолетам.

У сторонников принципа «где родился, там и пригодился» нет проблем признать, что истину определяет случай. Они не видят противоречия в том, что по этой теории абсолютных истин больше одной. Пусть. Но так же они должны признать, что если бы сами родились в другом месте, то считали бы за истину утверждения, которые сегодня считают ложью. А что сегодня считают истиной, то считали бы ложью.

Такая технология определения истины сродни подкидыванию монетки. Кидающий как бы загадывает про себя: выпадет орел, буду считать истиной ислам; если решка — индуизм. Если на ребро встанет, значит, отныне истина для меня в шаманизме…

Простецы — ядро любого верующего сообщества. Они искренне верят во все, во что религии предписывают верить. Никаких фактов они знать не хотят. Анализ касающейся веры информации для простеца равносилен намерению богохульствовать. Если не намерен богохульствовать, зачем анализировать? Верить нужно, а не исследовать…

Религии живы чудовищным невежеством верующих. Это иллюстрирует ходящий по Интернету анекдот — отчет епископа в Синод о состоянии веры. Он пишет, что спросил бабушку: «Во что веруешь, Акулина?» Та в ответ: «В Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божьего». Епископ поинтересовался у Акулины: «А знаешь ли ты, за что его распяли?» Бабушка пошамкала губами, подумала и выдала: «Значит, было за что»…

Идеал религии — верующие с «простой верой» образца Акулины, которая ничего не знает и знать не хочет. При всякой опасной для ее веры ситуации прячется за авторитет своей религии и множество домашних заготовок, сочиненных на такой случай.

По этой причине ни одна религия не приветствует изучение своей истории. Ничто так не раздражают религию, как исследования, вскрывающие ее корни. Чтобы этого не допустить, вместо знаний она культивируют начетничество. Семинарские знания по уровню реальности и полезности равны драконоведению (я учился и знаю, что говорю). С таким же уровнем полезности можно было изучать историю сказочной страны и ее героев.

Религиозные знания — это или научная ловля блох, скрупулезно описывающая, кто кому чего сказал, или галопом по европам. Ключевые моменты своей истории учителя предпочитают тщательно проскакивать. Но если точнее, они их сами не видят. Все знания сводятся к запоминанию бантиков. В самые корни никто не лезет.

Основная причина — религия есть небиологическая форма жизни (равно как и любой социальный институт). Любая жизнь ищет не истину, а свое благо. Базовое стремление — это сохранить себя любыми путями. Замена белого на черное — самый невинный способ. Потенциально жизнь готова на более радикальные меры, чтобы защитить себя.

ГЛАВА 4. Вердикт

Все религии окутаны авторитетом древности, благочестивыми сказаниями, за всеми стоит кровь праведников, у всех одинаковые чудеса и аргументация. При таких условиях из всего этого многообразия нельзя выбрать одну истинную религию. Можно слепо верить в истину одного источника и не менее слепо верить в ложность другого.

Шопенгауэр говорил: «Религии подобны светлячкам: чтобы светить, им нужна темнота». Религиозные концепции были хороши для наших предков. Сегодня человек на другой ступени развития и не может быть по-настоящему религиозен. Настоящая вера — это слепая вера. Она была хороша для эпохи глупых Рыб, готовых верить во что угодно.

Настала эпоха Водолея, эпоха знаний. Современный человек перерос веру и теперь хочет знать. Ставшее взрослым человечество больше не может верить в Деда Мороза. Вера в славного старика с мешком подарков осталась в прошлом, как детские игрушки.

Если сегодня на Красной площади приземлятся инопланетяне, мы признаем их мощь и превосходство технического развития. Но не признаем их богами. Если осел заговорит человеческим голосом, из этого не следует, что сказанное им — божественная истина.

Вчера добропорядочный человек должен был отринуть здравый смысл, закрыть глаза, заткнуть уши и сказать: «Верую, ибо абсурдно». К этому призывает христианский мыслитель III века н. э. Тертуллиан. Он доказывал истину слов Евангелия тем, что человек в здравом уме не мог сочинить такого, ибо это постыдно, безумно и невозможно. «Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно».

Тертуллиан утверждал в III веке, что если информация постыдна и безумна — это явный признак, что она не от человека, а от высшего существа. В XIX веке ему вторит датский философ Кьеркегор, находя аргументацию Тертуллиана весьма убедительной и достойной. Он призывает при конфликте веры и разума делать выбор в пользу веры — усилием воли совершать «прыжок веры».