Характер и невроз

Артистичность

Характерная склонность энеатипа IV к искусству более чем очевидна: по крайней мере, один из ее корней лежит в утонченности завистливого характера. Эта склонность поддерживается также и привычкой данной категории людей сосредоточивать свое внимание на чувствах. Другим компонентом, вносящим свой вклад в артистичность этого типа, является его способность идеализировать боль с помощью искусства и даже трансмутиро- вать ее до таких пределов, что она становится одним из элементов, входящих в состав красоты.

Сильное суперэго

Изысканность, возможно, является наиболее характерным способом, используя который личность энеатипа IV стремиться стать лучше, чем он или она на самом деле являются, проявляя в этом процессе определенную дисциплинированность. Говоря в более общем плане, здесь мы имеем дело с типично сильным суперэго, который представители энеатипа IV разделяют с принадлежащими к энеатипу I, но в целом они более остро осознают свои стандарты и их идеалы являются скорее эстетическими, нежели этическими. Наряду с дисциплинированностью (которая может принимать мазохистский характер), чертами, характеризующими суперэго энеатипа IV, являются целеустремленность и стремление действовать по правилам. Сильное суперэго, несомненно, способствует характерному для энеатипа IV чувству вины, стыда, ненависти к себе и самоуничижению.

4. Механизмы защиты

Насколько я знаю по опыту, основным механизмом защиты у энеатипа IV, несомненно, является интроекция, действие которой становится очевидным при рассмотрении самой структуры этого характера. Можно сказать, что низкая самооценка у индивидов энеатипа IV есть прямое выражение интроекции самоотвергаемого родителя и что завистливые потребности являются следствием хронической ненависти к себе, вызываемой такой интроекцией, - потребность компенсировать неспособность любить самого себя.

Понятие интроекции было введено Ференци в его работе «Интроекция и трансференция» ^[100]. Это понятие было затем использовано Фрейдом в его анализе процесса скорби («Скорбь и меланхолия»), где он делает наблюдение, что индивид реагирует на утрату дорогого для себя человека, уподобляясь ему, т. е. как бы говоря ушедшему: «Я не нуждаюсь в тебе, так как ты находишься внутри меня».

В то время как Ференци и Фрейд подчеркивали идею «внесения в себя «хорошего объекта», Мелани Клейн стала подчеркивать значение плохих интроекций. В случае плохой интро- екции личность, движимая чрезмерной потребностью в любви, как бы пытается любой ценой («мазохистски») вместить в себя фигуру родителя.

В связи с понятием интроекции, возможно, полезно указать на то, что Фрейд часто использует понятия «интроекция» и «инкорпорация», не различая их значения. В современном словоупотреблении «инкорпорация» сохраняет значение фантазии внедрения в свое тело какого-то другого лица, в то время как «интроекция» - понятие более абстрактное, так что, когда говорят об «интроекции в эго», например, речь не идет исключительно о внедрении в само тело. В том же смысле, что «интроекция», иногда используется и термин «интернализа- ция», хотя, возможно, более правильно было бы сохранить его для тех случаев, где речь идет о перенесении отношений из внешнего мира во внутренний.

Даже в этом случае, однако, его использование идет рука об руку с интроекцией. Как отмечают Лапланш и Понталис ^[101], «мы можем сказать, что… с ослаблением эдипова комплекса субъект интроецирует родительский имидж, в то же время интернализуя конфликт с отцом по поводу власти». Подобным же образом и более специфично (с связи с рассматриваемой темой) мы можем сказать, что энеатип IV интернализи- рует отвержение родителем или интроецирует нелюбящего родителя и таким образом привносит в свою душу набор характеристик, начиная от низкой самооценки и кончая стремлением выделиться и связанными с этим хроническими страданиями и (компенсируя) зависимостью от внешнего признания.

Хотя Мелани Клейн придает большое значение проекции в механизме зависти (как и в парадигматической фантазии внесения экскрементов в грудь матери), я думаю, что процесс, в ходе которого в энеатипе IV фамильярность порождает презрение (благодаря которому доступное никогда не бывает столь же притягательно, как недоступное), скорее напоминает «инфекцию», из-за которой самоуничижение распространяется на того, кто благодаря близости отношений (интимности) до некоторой степени познал самостояние (self-quality). В отличие от проекции, при которой то нежелательное, что психика не хочет признать, «выбрасывается» из нее, в этой ситуации имеет место не отречение от личных характеристик, а проявление того, что ощущение самости, которое никогда не является фиксированным, но, как предлагает считать Перлз, есть «функция идентичности»,- по-видимому, у зависимых личностей простирается глубоко в мир интимных отношений.

Примечательным в психологии энеатипа IV (в особенности при его проявлении в терапевтическом процессе) является также механизм, который получил в психоанализе название «обращение против себя» (это приблизительно то же, что Перлз называет «ретрорефлексией». В то время как ненависть к себе и неприятие себя, очевидно, имеет место при интроеци- рованном «плохом объекте», идея ретрорефлексии наводит на мысль о том, что гнев, порождаемый прострацией, направлен не только на внешний источник прострации (и на лицо, вызвавшее прострацию к жизни), но также - вследствие интроекции - и на самого себя.

Помимо доминирующего механизма защиты остается рассмотреть вопрос о доминирующем содержании репрессии в типе IV, содержании, для подавления которого, возможно, больше всего подходит интроекция. Я думаю, можно утверждать, что самым нехарактерным типом поведения для энеатипа IV является отношение требовательного превосходства, столь естественного для энеатипа I. В свете вышесказанного интроекцию можно считать механизмом, с помощью которого может происходить трансформация чувства превосходства в чувство неполноценности в тех случаях, когда личность использует мазохистскую стратегию в межличностных отношениях. Интроект как бы выступает в роли камня, привязываемого к ногам человека для того, чтобы тот утонул, хотя в то же самое время поддерживает положение, при котором он испытывает потребность в этом человеке, и избегает проявления превосходства, которое, возможно, утратило для него свою функциональность благодаря имевшей место в раннем детстве адаптации.

Стремление требовать от окружающих сохраняется в энеаграмме при переходе от типа I к типу IV, однако при таком переходе чувство законности требований, характерное для типа I, уступает место чувству вины у типа IV (которая поддерживает комплекс неполноценности). Как и в других случаях, динамика, представленная структурой энеаграммы, передает не только подавление какой-то эмоции (гнева), но и ее трансформацию в следующую эмоцию (зависть), - ибо в зависти, посредством интенсификации словесных (устных) устремлений, индивид пытается удовлетворить те же потребности, которые в случае типа I удовлетворяются посредством настойчивой требовательности.

5. Этиологические и дальнейшие психодинамические наблюдения ^[102]

По конституции энеатип IV по строению тела чаще всего эктомезоморфичен - являясь при этом не столь же высоко эк- томорфичным, как тип V, с одной стороны, и столь же мезо- морфичным, как тип III, с другой стороны, - хотя в некоторых случаях строение тела у них имеет более округленные контуры, особенно с наступлением старости и среди мужчин. Повышенная чувствительность и погруженность в себя, характерные для типа IV, таким образом, сопровождаются це- реброгонией, являющейся противоположностью эктоморфии. Пластичность и артистичность типа IV (которую он разделяет с другими характерами в связанном с истеричностью углу энеаграммы) могут сопровождаться достаточной физической одаренностью. Хотя врожденные недостатки могут поддерживать чувство неполноценности (недаром говорят, что хромые завистливы), я думаю, что отсутствие физической красоты может быть более частой причиной появления зависти у женщин.