Ключи к смыслу жизни

Мне кажется, что в этом случае, особенно в первое время, очень здорово помогает составленный в письменном виде план действий, повешенный на стену перед собой в качестве немого укора, и ежедневный отчет самому себе по этому плану: все ли я сделал, что мог, в течение дня? Это вопрос, который нужно зада­вать себе каждый вечер.

Впрочем, и это тема для отдельной книги...

Несколько легче с состоянием прорыва или покорности. Ему посвящены все упражнения этой книги. То есть сейчас, когда вы читаете эти строки, вы уже хорошо знакомы с этим состоянием...

Или нет?

Для того чтобы вам захотелось задуматься и вернуться к этим упражнениям, давайте попробуем... проделать еще одно.

Выполнение последнего упражнения, надеюсь, позволит вам пережить удачу, добиться чего-то, что вы давно желали, в при­вычной реальности.

Я надеюсь, что если вам удастся совершить маленькое чудо, то будет легче и интереснее возвращаться к упражнениям, которые вы, вполне возможно, просто пробежали глазами.

Я назвал это упражнение «Капитан Немо».

И оно требует небольшого предисловия.

Создателя жанра научной фантастики, гениального Жюля Вер­на, мы ни разу не вспоминали на страницах нашей книги. Между тем он — личность гораздо более загадочная, чем принято счи­тать. Я считаю его гением, потому что во многом именно его об­разы определили характер моих ровесников, как, впрочем, и веч­ных мальчишек предшествующих поколений.

В кого мы играли в детстве? В д'Артаньяна, Шерлока Холмса и капитана Немо.

Чьи идеалы мы предали, когда стали взрослыми? Все тех же героев.

Возвращение к образу таинственного капитана — всегда воз­вращение в детство, во времена, когда «Я» было подлинным, а гениальность ощущалась как нечто гораздо более близкое, чем сейчас. Но как это случилось? Почему образ таинственного ка­питана не вытеснили другие бесчисленные морские капитаны из книг XX века?

Существует общепринятое мнение, что Жюль Верн был рыцарем науки и прогресса. Воодушевленный научными открытиями свое­го века, он мечтал о будущем и поразительно верно предсказывал развитие техники. Именно это предвиденье и трогает наши души.

Но это лишь очередной миф.

Реальный Жюль Верн был совсем иным человеком. По свиде­тельствам современников, он очень мало интересовался наукой и относился к ней весьма скептически. Его неоконченный роман «Последняя Атлантида» (1903 год) — это книга о безнадежности науки. Жюль Верн всю жизнь интересовался проблемой источни­ков энергии, но при этом полностью игнорировал нефть и газ.

В «20 ООО лье под водой» капитан Немо скажет: «В природе су­ществует сила могущественная, простая в обращении. Эта сила — электричество».

Но эта «научная» фраза является цитатой из трактата XV века, принадлежащего перу алхимика Бернара Тревизана. Под словом «элек­тричество» Тревизан подразумевал «модификацию тайного огня, горящего в душе каждого человека. ..ив каждой точке Вселенной».

Тревизан и капитан Немо имеют в виду энергию, сокрытую в точке «алеф»... В точке Розанова, которая может открыться в лю­бой миг и на любой лестнице мира...

Это, практически то же, что мы имеем в виду под словом «гени­альность». В алхимических трактатах единство Вселенной проявля­ется в этом мире двояко, каждый элемент творения обладает двой­ной природой: мать-земля и отец-океан. Земля дает своим детям жизнь переменчивую и временную; отец-океан — жизнь вечную.

«В морской соли скрыт творящий огонь, дарующий жизнь веч­ную» — так писал гениальный Авиценна.

Сравните это с мыслью, высказанной капитаном Немо:

«Хлористый натрий содержится в морской воде в значитель­ных количествах. Вот этот-то натрий я выделил из морской воды и питаю им свои элементы... В соединении с ртутью он образует амальгаму. Ртуть в таких соединениях не разлагается».

С точки зрения электротехники это полная ересь. Герой Жюль Верна нашел способ извлечения электричества, не зависящего от источников питания, то есть электричества алхимического. Его волшебный подводный корабль оторвался от матери-земли и жи­вет в другой сфере бытия — в вечности, в алхимической сфере океана или «космогонической воды».

Похоже, Жюль Верн — человек невероятно работоспособный, выпускавший по три книги в год и написавший в общей сложно­сти более 200 объемистых томов прозы, — направил свою энер­гию на то, чтобы сохранить в наших душах мужскую парадигму жизни. Капитан Немо бежит от женской стихии Земли в вечность мира идей и гениальности.

Жюль Верн жил в эпоху, когда женское начало выходило на первый план: приземленность наших интересов, наш прагматизм и примитивный материализм являются принципами заботы о себе. В современных декларациях того же принципа мы говорим о правах каждой отдельной личности.

Эти принципы в древних культурах всегда ассоциировались с женским началом — с принципами защиты потомства матерью.

Похоже, что Жюль Верн хотел сохранить в душах своих читате­лей мужскую романтическую мечту о вечности, пользуясь приме­тами и ценностями нового — приземленного мира, приближение которого он чувствовал.

Его подводная лодка «Наутилус» по форме напоминает сига­ру. Со времен Фрейда и Юнга мы знаем, что это форма фаллоса. Фаллическая подводная лодка лишена тестикулов, то есть избав­лена от необходимости оплодотворять; она абсолютно свободна.

Подводный корабль капитана Немо оснащен вечным двигате­лем. Кроме того, он светится собственным светом и имеет смер­тоносный таран, который позволяет ему кромсать на куски каша­лотов, — это воплощение беспредельной хищности материи.

Почему-то Жюль Верн не предоставил в распоряжение своего героя ни перископа, ни торпед, уже хорошо известных ко време­ни написания романа. Скорее всего, это произошло потому, что его мышление было скорее мистическим, чем научным.

Для него реальность — это изменчивый результат беспощадной борьбы двух начал: духа и материи, земли и воды, космического фаллоса и космической вагины.

Построенный капитаном Немо мистический светящийся ап­парат — «подвижный в подвижном» — двигается в мире вечности, в мире духа. «Наутилус» предназначен для выполнения тайных для профессора Аронакса и читателей, но вполне конкретных за­дач: он помогает обрести свободу людям, все еще находящимся во власти земной стихии.

Жюль Верн как будто нарочно создавал символ для внутренне­го путешествия в сферу смысла жизни — символ, позволяющий добиться исполнения мечты.

Любая наша мечта — это всегда только мечта о свободе.

Мечта о деньгах — это иллюзорная мечта о возможности ку­пить себе новые степени свободы. Мечты о власти, приключе­ниях, путешествиях, любви — это мечты о свободе: о свободе от старой любви, свободе в других пространствах, приобретении силы, которая даст нам, бессильным, новую свободу бытия. Даже в своих мечтах об убийстве мы мечтаем об освобождении от тех людей, которые своими обидами или притеснениями ограничи­вают нашу свободу. Наши кровавые революции — всего лишь во­площение нашей мечты о свободе.

Но на Земле свобода невозможна.

Философы говорят, что у понятия «свобода» нет предикатов. Это значит, что мы не можем указать на какой-либо предмет, об­стоятельство или факт и сказать: вот это — свобода. А если мы произносим нечто подобное, то надолго оказываемся в рабстве...

Не только во время революций. Алкоголики считают свободой состояние опьянения, наркоманы видят ту же свободу в наркоти­ках, игроки — в казино.

Юным самоубийцам свобода от скучного родительского мира мнится в любви к представителям противоположного пола...

Но обретает ее лишь Данте, овладевший стихией любви, но свободный от «тестикулов» — своих обязательств перед Беат­риче.

Одинокий Данте, путешествующий по стихии поэзии под за­щитой любви.

Одинокий капитан Немо, путешествующий по стихии океана под защитой своего любимого корабля.

Они путешествуют в стихии гениальности, и мы — читатели — незаметно отправляемся вслед за ними. Каждый из нас может следовать за героями романа или поэмы, продолжая... мечтать о своем, формируя собственные пространства мечты.