Непослушное дитя биосферы

Облик его может быть человеческим, а может быть и иным. Рассматривая наскальные рисунки скотоводов Сахары, мы с вами могли понять, как легко было их детям начать испытывать любовь и почитание к быку и корове. К первому — как к отцу-вожаку, красивому и могучему. Ко второй — как к матери-кормилице, уютным небесным сводом нависающей над ребенком. Вполне возможно, что они даже запечатлевались наряду с родителями-людьми.

Когда мы обсуждали признаки носителя очень высокого иерархического ранга, то поняли, что он должен быть сильнее самых страшных для инстинктивных программ хищников — кошачьих, хищных птиц и змей. Он должен их побеждать, а еще лучше — ими повелевать. Эти хищники (или составленная из них химера) вполне годятся на роль «сверхиерархов».

Обсуждая детские страхи смерти и приемы ее избежать, мы заметили, что у многих животных есть программа заключения союза с кем-то сильным. Что эта программа может осуществиться реально. А может стать и мечтой, породив мнимый союз с покровителем.

Мы говорили, что животные не меньше нас любят природу, любят Солнце, небо, воду. Некоторые из этих стихий (например, Солнце) вполне могут воображаться в качестве «сверхдоминанта», стоящего выше человеческой пирамиды.

Итак, наверху могут оказаться и предок-герой, и сверхчеловек, и некоторые животные, и силы природы.

Если такой объект подчинения, поклонения и задабривания образовался, то живые люди, стоящие на верхнем этаже пирамиды — иерархи, — будут изображать союз с ним, какие-то особые отношения. То есть будут выполнять роль жрецов или шаманов. Эта вольная или невольная мистификация обретает свою логику, по которой орущего на восходе Солнца павиана удобнее признать участником культа Солнца, особым животным, наделенным священным чувством. Подобная логика порождает много сакральных тайн и таинств, непостижимых для непосвященного ума.

Мы говорили с вами, читатель, и о консерватизме, свойственном животным, их склонности тщательно воспроизводить свои или чужие действия и страхе что-нибудь упустить или нарушить. Эти программы напрямую приводят нас к обрядности и строгому соблюдению традиций, важному атрибуту как религий, так и светского поведения.

Мы говорили, что рациональная причина консерватизма животных ясна: слабому или неопытному интеллекту лучше искать в событиях не причинно-следственные связи, а связки, совпадения и воспринимать причинно-следственную связь как двухстороннюю, обратимую. Такая инстинктивная логика приводит и животных, и человека к выработке примет, табу, ритуалов. Среди них «правильные» перемешиваются с ложными и ошибочными.

Религиозное чувство возвращает нас в этот мир предков и детства, где безусловно и неоспоримо истинно все, во что веришь. Где, если «правильно», строго по ритуалу похлопать в ладошки — пойдет дождь, а произнеся без ошибки сложную абракадабру, получишь исполнение желания.

В отличие от способности точно применять свой интеллект, этой инстинктивной программой логического консерватизма от рождения наделен каждый из нас. Поэтому, если упаковать некие полезные знания или правила в ритуальную и сакральную форму, они легче и крепче усваиваются мозгом, чем логически стройные знания. Вторые доступны немногим и только после курса обучения, а первые — всем и сразу. В этом огромная позитивная сила религии как организатора и воспитателя масс. В этом же негативная сила и живучесть суеверий, гаданий, астрологии и любых их более современных аналогов.

Обязательную часть любой религии составляет так называемая общечеловеческая мораль — люби отца и мать, не убий, не укради и т.п. Мы убедились, обсуждая детство человека, что эти запреты не только общечеловеческие, значительно шире они распространены в мире животных — это инстинктивные программы.

Пророки всех религий просто выносили их из подсознания в сознание и облекали в четкую словесную форму. Это был совсем не зряшний труд: мы убедились с вами, что у человека инстинктивные запреты от природы слабы, легко нарушаемы и поэтому нуждаются в мощном подкреплении.

Итак, читатель, мы видим, что этологи могут нам показать естественные корни, из которых вырастают религии. Такие же корни, как и у других проявлений человеческого поведения.

Мы с самого начала договорились с вами, что не будем бросать эти новые сведения ни на одну из чаш весов, у которых безбожники вечно спорят с религиозными фанатиками. В истине есть та прелесть, что она зачастую оказывается выше людских споров.

Познакомившись с нашими фактами, теолог может признать их ценными для себя: ведь получается, что зачатки религиозных чувств сидят у нас в генетических программах. А их, с его точки зрения, создал Творец. А то, что они есть и у животных, смутит далеко не всякого теолога: ведь многие религии считают, что и животные наделены душой, что она вообще едина и может переходить из бренной оболочки одного вида в оболочку другого, а человек — всего лишь один их них.

Познакомившись с теми же фактами, человек, испытывающий потребность в естественнонаучном объяснении природных процессов, увидит, что и в этой самой таинственной области творец оставил достаточно много следов и следы эти выдают автора — Естественный Отбор. Что при таком генетическом багаже создавать религии для человека неизбежно и нормально. Что, где бы и когда бы религии ни возникали, они будут приобретать некоторые сходные черты. И в то же время различаться многими деталями, порой очень яркими. Наконец, что лишение людей религии совсем не обязательно дало бы благие результаты. Скорее наоборот, оно привело бы к возникновению квазирелигий, диких и безобразных.