Психология внимания

Применительно же к вниманию вообще остается говорить не о правильных, периодических колебаниях, а о его неустойчивости и непостоянстве, о чем уже упоминалось нами выше. Особенно здесь следует указать на невозможность для нас долго фиксировать наше внимание на чем-нибудь абсолютно одинаковом и неизменном.

Вышеупомянутые свойства нашего внимания, столь важные для нашего умственного уклада и, следовательно, для нашего поведения, как утверждает Мейманн, могут быть усовершенствованы путем упражнения.

Какова же роль внимания в общем строе нашей психической жизни? Определеннее говоря, каковы действия внимания?

Уже при самом определении того, что такое внимание, мы видели что основным и главным следствием этой приспособленной реакции является большая ясность и отчетливость того предмета, на который она направляется. Прилагая внимание последовательно к различным чертам какого-либо сложного объекта, мы получаем возможность умственно его анализировать, т. е. различать в нем отдельные, присущие ему черты и свойства. Понятно, что все высшие умственные процессы, как-то: абстракция и суждение, предполагают этот анализ, возможный лишь благодаря деятельности нашего внимания. Всякое вообще целеустремленное (детерминированное) течение представлений определяется нашим фиксированием некоей задачи, цели; «фиксирование» же это и есть ведь не что иное, как устойчивая направленность нашего внимания. При той быстрой текучести и слитности, какую обнаруживает мир наших представлений и мыслей, самое незначительное преимущество одного представления по сравнению с другим, в смысле ли его несколько большей ясности или несколько большей продолжительности, уже способно бывает перевести поток наших переживаний в новое русло, берущее свое начало и направление от этого, выделенного нашим вниманием момента. Поскольку сама приспособительная к наилучшему восприятию предмета реакция, называемая нами вниманием, возникает в зависимости от определенных условий и причин, это вмешательство внимания в течение наших мыслей и образов никаким образом, конечно, не должно быть понимаемо как вмешательство чего-то беспричинного. Мы видели также, что воспринятое со вниманием гораздо лучше запечатлевается нашею памятью и «персеверируют» у нас именно те впечатления, которые захватывали некогда наше внимание.

Опыты показывают, что внимание способно усиливать и саму интенсивность ощущений, что может быть особенно заметно на ощущениях слабых. Общеизвестно также ослабление силы ощущений при отвлечении от них внимания в другую сторону: раненый солдат в пылу битвы может долгое время не чувствовать боли и не замечать своего ранения.

Наряду со всеми этими действиями внимание оказывает еще и ускоряющее влияние на наступление наших ощущений, восприятий и представлений. Так, если два раздражения воздействуют на нас объективно в одно и то же время, то осознаются они нами не одновременно, но раньше ощутится то, на которое нацелено наше внимание, второе же войдет в сознание позже. Показателен в этом отношении следующий известный опыт (опыт с компликацией). Имеется циферблат с движущейся по нему стрелкой; за циферблатом находится звоночек, могущий звонить при любом положении стрелки, в зависимости от желания экспериментатора. Испытуемое лицо садится перед таким циферблатом и, несколько всмотревшись в движение стрелки, должно определить, с каким положением стрелки на циферблате совпадает слышимый им звонок. Предположим, что стрелка вращается в направлении возрастающих цифр циферблата. В результате такого опыта неизменно оказывается, что звонок воспринимается субъектом не при том положении стрелки на делениях циферблата, при котором он объективно раздается, но слышится то раньше, то позже, в зависимости от направления внимания.

Предположим, что объективно звук раздается, когда стрелка стоит на 8 (рис. 3). Тогда, если внимание наше направлено больше на стрелку, чем на звук, то звук доходит до нашего сознания с запозданием и кажется нам раздающимся лишь спустя некоторое время после своего действительного появления, когда стрелка успевает уже продвинуться дальше и находится, например, на 10. Напротив, если внимание было главным образом устремлено на звук, то оттесняется на второе место зрительное впечатление стрелки, почему звук и слышится нам при положении стрелки, например, на 6; зрительные впечатления от пройденных положений стрелки на делениях 6½-7, 7½ и 8, в силу направленности внимания в тот момент на звук, нами еще не воспринимаются.

Внимание, направленное на осуществление какого-либо движения, ускоряет это движение. Опыты показывают, что наши простые движения в ответ на то или иное впечатление, в случае заранее подготовленного к ним внимания, бывают короче, чем в том случае, когда наше внимание к ним не подготовлено. Все люди по характеру своих простых реакций распределяются в общем на две группы: одни реагируют быстро (моторный тип), другие медленно (сенсорный тип). Большую скорость реакций людей первого типа многие и объясняют особенностями их внимания, направленного скорее на представление своего ответного движения, чем на представление ожидаемого раздражителя. Сознательное изменение направления своего внимания в этом смысле действительно влечет за собою укорочение времени реакции. Расстройство способности концентрировать внимание, наблюдаемое у многих душевнобольных, сопровождается обычно значительным удлинением времени реакций, в четыре и более раза превосходящих среднюю длительность простой реакции человека нормального.

Детское внимание во всех отношениях уступает вниманию взрослых. Оно не бывает столь интенсивным. Оно более отвлекаемо. Мы хорошо знаем, как маленькие дети постоянно переходят от одного занятия к другому, с тем чтобы, не окончив его, приняться за третье и т. д. Дети в общем очень мало способны и распределять свое внимание. Если годовалому ребенку, держащему в одной руке что-либо, предложить игрушку в другую ручку, он обычно роняет первое, не будучи в состоянии осуществлять два импульса в одно и то же время. Объем внимания детей, в смысле возможности схватывать большее или меньшее количество впечатлений в одном направлении внимания, у детей также меньшее, чем у взрослых. Если объем зрительного внимания взрослого равен, как мы видели, 4–6 бессвязным впечатлениям, то ребенок бывает способен схватывать в среднем в 6-летнем возрасте 2–3 таких впечатления, а в 12-летнем — 3–4. Внимание детей, наконец, более медленно приготовляется к новому впечатлению и с меньшей скоростью может по произволу переходить от одного к другому. У детей преобладает расплывающийся или блуждающий тип внимания. Таковы особенности детского внимания с формальной его стороны. Особенности его по его содержанию сводятся к своеобразию детских интересов.

Что касается теперь, наконец, вопроса о физиологической теории вышеописанных явлений внимания, то здесь мы должны пока, к сожалению, ограничиться лишь немногими замечаниями гипотетического характера. Естественно думать, что сенсорные части мозга в каждый момент возбуждены не в равной степени, но одни сильнее, другие слабее. Можно предполагать, далее, что возбужденный пункт мозга тем резче отграничивается от других, соседних с ним мест, чем он сильнее возбужден. Есть основания допускать, что возбужденность одного пункта мозга влечет за собою понижение возбудимости (заторможенность) в пунктах прилежащих. В силу всего этого впечатления, коим способствуют наиболее возбужденные в данный момент пункты мозга, и окажутся для нас наиболее ясными и наиболее отчетливыми. Все же прочее, напротив, будет осознаваться неясно и тем тусклее, чем отчетливее для нас первые, доминирующие в нашем сознании впечатления. Очевидно, что повышенно возбужденные места мозга и будут соответствовать воспринятому со вниманием. Сама же эта местная повышенная физиологическая возбужденность может обусловливаться как раз тем, что характерно для процесса внимания: с одной стороны, рядом приспособительных (аккомодационных) движений в воспринимающем органе, с другой стороны, умственным предвосхищением возможного наступающего впечатления («предваряющий образ»); и то, и другое, следует дуть, создает в соответствующих участках мозга состояние особой возбужденности.