Психология масс

После того как в марте 1990 г. в Чили состоялась официальная передача власти, осуществился переход от диктатуры к демократии и были расставлены основные акценты в политических оценках, наука получила новый дополнительный импульс для объективного анализа того, что же произошло в этой стране в интервале с 1970 по 1990 г. Основные этапы развития событий в Чили в 70-е—80-е гг., как и их истоки, уже были достаточно детально описаны в специальной литературе [81]. Отсылая к ней читателя, остановимся лишь на одном специфическом аспекте этих событий: на динамике массовых настроений и их влиянии на модификацию политической системы.

Как известно, изменения этой системы в указанный период происходили достаточно интенсивно и были разнонаправленными. Во многом это было следствием нестабильной массовой психологии чилийского общества. Как известно, большинство перемен в социально-политической жизни Чили было связано с незначительным перевесом тех или иных сил, что определялось именно колебаниями настроений. Последние, нося неустойчивый в целом характер, склонялись то в одну, то в другую сторону, что влекло за собой серьезные изменения в политике.

Напомним, что на президентских выборах 1970 г. С. Альенде не набрал необходимого большинства голосов для того, чтобы автоматически стать президентом. Он всего на 1,5 % обошел представителя правых сил. По закону, этого было недостаточно для прямого общенародного волеизъявления. В результате выбор между двумя кандидатами делался Национальным конгрессом и также носил далеко не единодушный характер. Тем не менее в результате к власти в стране пришли новые силы.

Влияние левых в Чили в этот момент определялось тем, что предыдущее правительство не сумело реализовать тех привлекательных притязаний, которые само же сформировало у значительных слоев населения. Левые силы сумели воспользоваться возникшим недовольством и, в свою очередь, обещали осуществить те притязания, которые переживались массами. В 1970 г., когда они пришли к власти, настроения недовольства прежним правительством сменились настроениями новых надежд, быстро достигших своей наивысшей возможной в то время и в тех условиях точки [82].

Вера в возможности значительного улучшения жизни, прежде всего в экономической сфере, притязания людей на такую жизнь сформировались под воздействием неудовлетворявшей их реальности, и предвыборные обещания левых сил усилили эти притязания. Однако любое правительство, придя к власти, вынуждено руководствоваться не столько предвыборными декларациями, сколько реальным положением дел в доставшейся по наследству экономике. Правительство С. Альенде не было исключением. Реальная экономика не позволяла выполнить обещанное. В стране вновь стало возникать недовольство, новые антиправительственные настроения. Известным фактом, неоднократно признававшимся, например, руководителями чилийской компартии, является то, что ее лидеры вовремя не заметили, насколько в массах изменилось настроение и упала вера в возможности левых сил.

Политико-психологический просчет левых сил заключался, в частности, в том, что они переоценили терпение обывателя. Оно же оказалось недолгим. И его следствием была, среди прочего, пресловутая «демонстрация домохозяек» перед президентским дворцом, участницы которой, стуча в кастрюли, требовали немедленных и кардинальных улучшений экономического положения. Конечно же, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что последующие события были во многом спровоцированы, а затем и просто организованы американскими оппонентами режима Альенде [83]. Однако трудно организовать что-то на пустом месте. Социально-психологической основой путча Пиночета были те настроения недовольства обывателя, которые, в частности, недооценили чилийские коммунисты. Пиночет использовал эти настроения и пришел к власти с требованием перемен консервативного, праворадикального характера, с требованием дать реальные возможности для осуществления притязаний и ожиданий народа. Произошел переход от лево-демократического парламентского режима к авторитарной военной диктатуре.

Не будем останавливаться на методах и средствах, с помощью которых Пиночет осуществил переворот, — они известны, как известна и их отрицательная оценка со стороны большинства человечества. В исследуемом контексте отметим, однако, тот факт, что путч произошел на волне определенных, достаточно массовых настроений. Без них такая модификация политической системы была бы едва ли возможна.

В результате переворота Пиночету удалось добиться определенной стабилизации массовых настроений, направив их в свою пользу. Прежде всего речь идет о настроениях «средних слоев». С самого начала были включены два механизма воздействия на эти настроения. С одной стороны, произошел определенный подъем жизненного уровня: многие (прежде всего экономические) притязания стали реальнее, чем прежде. Динамичное развитие экономики показало людям возможности реализации этих притязаний. С другой стороны, снизились некоторые другие притязания — в частности, в политической, социальной и духовной сферах. Это обычно всегда происходит при жесткой диктатуре, к тому же целенаправленно занимающейся дискредитацией «коммунистических утопий».

Первое время, с помощью возобновления иностранной, прежде всего американской, экономической помощи (а ее прекращение сыграло не последнюю роль в падении правительства Альенде — оно способствовало все большему разрыву притязаний людей с «реальностью магазинов» и в итоге привело к взрыву настроений недовольства), Пиночету удалось несколько уменьшить разрыв между «желаемым» и «доступным» и добиться спада настроений недовольства, а следовательно, определенной поддержки у обывателя, который, к тому же, был напуган как «красными», так и репрессиями самого Пиночета. С особым энтузиазмом военный переворот 1973 г. поддержали представители «средних слоев» [84]. Это понятно — ведь обширная сеть государственных промышленных предприятий и сферы услуг была продана новой властью частным владельцам. В их руки перешли почтовая служба, телефонная связь, большая часть национализированных ранее левыми предприятий. К этому необходимо добавить многочисленные кредиты международных банков, значительно улучшившие экономическую ситуацию. С учетом подобных инъекций, в целом в начальный период правления Пиночета экономический рост составлял 5,4 % в год. На национальные нужды тратилось 56–57 % бюджета. Тем самым был достигнут самый высокий уровень жизни в Латинской Америке.

Однако такая ситуация не могла продолжаться долго. Экономическое положение стало меняться. Первый, относительно кратковременный спад наметился в 1976–1977 гг., и сразу же появилось широкое недовольство правлением Пиночета. Он справился с такими настроениями, усилив репрессии. Помогло и то, что с 1978 г. начался новый подъем экономики, который снизил интенсивность массовых настроений, и направил их если не в пользу Пиночета, то, во всяком случае, и не в пользу его противников.

Ситуация изменилась вновь с наступлением 80-х гг., в частности, в 1983 г., считающемся годом подъема оппозиционных настроений в Чили. Проявилось действие того же психологического механизма. Правительству не удалось сохранить баланс между притязаниями людей и возможностями их реализации. С начала 80-х гг. доход на душу населения в стране стал снижаться и постепенно упал на 12 %, тогда как уровень потребления возрос лишь на 3 % [85].

На фоне внешне демонстрируемого благополучия резко усилилось психологическое расслоение общества. Проявлялось оно прежде всего в динамике оппозиционных режиму массовых настроений. Так, второй День национального протеста 14 июня 1983 г., прошедший под лозунгом «Хлеба, справедливости, работы, свободы!», всерьез потряс правящий режим. Симптоматично, что в этот момент экономические и продовольственные требования занимали ведущее место, социально-политические же носили как бы вторичный, компенсирующий характер («если нет хлеба и работы, дайте хотя бы справедливости и свободы»).