Загадка женственности

Через десяток лет, пройдя все этапы материнства в том виде, в каком они характерны для этой среды, с той поправкой, что совершенно неспособна была к строгому обращению с детьми, она стала чувствовать в себе все меньше и меньше жизненных сил, становилась все менее и менее уверенной в себе. Накануне того дня, когда ее нашли в подвале собственного безукоризненного дома с веревкой на шее, она водила детей на прием к педиатру и сделала необходимые распоряжения к предстоящей вечеринке по случаю дня рождения дочери.

К самоубийству обитательницы благополучных районов прибегают не так уж часто, однако существуют и другие свидетельства того, что им приходится очень дорого оплачивать уклонение от развития. Сегодня никто не оспаривает тот факт, что женщина как биологический вид не слабее мужчины. В каждой возрастной группе умирает больше мужчин, чем женщин. Но с того времени, как американки ограничились в массе ролью домохозяек, они перестали жить радостно, целеустремленно, наслаждаясь самой жизнью, что является показателем здоровья.

В пятидесятые годы психиатры, психоаналитики и врачи всех специальностей заметили, что «синдром домохозяйки» начинает приобретать все более выраженный патологический характер. Незначительные случайные недомогания — кровотечения, нервозность, утомляемость — стали сменяться у молодых домохозяек сердечными припадками, желудочными кровотечениями, гипертонией, бронхопневмониями, эмоциональный стресс углубился до невроза. В последнее десятилетие в некоторых солнечных регионах страны резко увеличилось число случаев так называемого «материнского психоза». Это депрессивное состояние, чреватое попытками самоубийства, которое связано с деторождением. Согласно, данным, собранным доктором Ричардом Гордоном и его женой Кэтрин (он психиатр, она социальный психолог), и округе Берген в пятидесятых годах примерно одна из трех молодых матерей страдала депрессией или неврозом в связи г рождением ребенка. Сравните это с данными предшествующих исследований, по которым одно психическое расстройство приходилось на 400 беременностей, а в менее тяжелых случаях — одно на 80. «В 1953–1957 годах, — пишут супруги Гордон, — в округе Берген каждая десятая из 746 взрослых пациенток, обращавшихся к психиатру, была молодой женщиной, недавно вышедшей замуж и заболевшей и период беременности и родов. Фактически молодые домохозяйки в возрасте от 18 до 44 лет страдали не только от родовой депрессии, но и от самых разных психических и психосоматических недугов, причем тяжесть заболевания возрастала, а сам этот контингент оказался основной группой среди такого рода пациентов. Число болеющих молодых жен-шин наполовину превышало число молодых мужей и в три раза количество больных в какой-либо иной группе. (Сходные данные получены и по другим регионам.) За период от начала и до конца десятилетия молодые домохозяйки обогнали мужчин по числу таких заболеваний, как сердечно-коронарная недостаточность, язва желудка, гипертония и бронхопневмония. В больнице, обслуживающей данный регион, женщины составляли 40 процентов больных язвой желудка».

Когда я беседовала с супругами Гордон, они отнесли распространение патологии среди женщин-домохозяек на счет «мобильности» местного населения, поскольку в давно освоенных областях и старых городах эти процессы выражены не столь явно. Тем не менее более «мобильные» мужчины не так подвержены заболеваниям, как их жены и дети. Предыдущие исследования депрессии беременных указывали на то, что женщины, успешно продвигающиеся по службе, иногда страдали в результате «ролевого конфликта», становясь домохозяйками. Но представительницы нового поколения, ставшие жертвами болезней, никогда не собирались делать карьеру, и никто не ждал от них ничего, кроме исполнения роли жены и матери. Гордоны подчеркивают, что их наблюдения не следует толковать в том смысле, что молодые женщины испытывают больше стрессов, чем их мужья; просто в силу некоторых причин женщины больше подвержены воздействию стресса. Может быть, причины эти в том, что они не справляются с той ролью, которую взяли на себя? Или, напротив, она слишком незначительна для них?

Болезненные симптомы обнаруживаются не у всех женщин, рожающих детей; у некоторых из них этот процесс протекает вполне благополучно. Поражает, однако, одна общая для всех деталь: женщины, чьи расстройства зарегистрированы в истории болезни, прервали образование, не исчерпав своих возможностей. Они либо бросили колледж, либо ушли, не доучившись, из школы. Чаще всего Они бросали учебу на втором курсе. Многие происходили из «наиболее репрессивных этнических групп» (итальянки и еврейки) или из небольших городков на Юге, где «женщины находятся под защитой мужчин и традиционно зависимы от них». Большинство этих женщин никогда не работали по специальности и не пробивались в жизни своими усилиями. Некоторые выполняли до замужества относительно простые обязанности или имели интересы, от которых отказались после брака. Но подавляющее большинство вообще не имело никаких амбиций, кроме желания выйти замуж за подходящего человека, причем на этом пути они стремились к осуществлению не только своей мечты, но и мечты своих матерей. Вот как описал мне их доктор Гордон: «Это были ни к чему не приспособленные женщины. Они никогда ничем не занимались. Не могли даже организовать какой-нибудь общественной комитет. Им некуда было себя деть, они не умели ни работать, ни учиться. Многие даже не доучились в школе. Легче заиметь ребенка, чем получить высший балл. Они не были готовы пережить стресс, справиться с болью, с тяжелой работой. И как только сталкивались с трудностями, тут же ломались».

Может быть, именно в силу большей, чем у других женщин пассивности и зависимости эти пленницы пригородов подчас оказывались инфантильнее собственных детей. А дети обнаруживали пассивность и инфантилизм, причем особенно рано это проявлялось у мальчиков. Сегодня в детских психиатрических больницах подавляющее большинство составляют мальчики, а в клиниках для взрослых — женщины, точнее, домохозяйки. Не вдаваясь в теоретические подробности, приведу мнение одного психоаналитика: «Действительно, женщин среди моих пациентов больше, чем мужчин. Их жалобы разнообразны, но, если заглянуть поглубже, в каждом случае обнаруживается одно и то же — внутренняя опустошенность. Это не комплекс неполноценности. Речь идет об ощущении собственной ничтожности. Беда в том, что у этих женщин нет никаких жизненных целей».

Другой доктор, работающий в психиатрической больнице, рассказал мне о молодой матери шестнадцатилетней девочки, которая после переезда за город семь лет назад занималась только своими детьми (если не считать незначительной благотворительной деятельности). Несмотря на постоянную тревогу за дочь («Я думаю о ней весь день — о том, что нее совсем нет друзей, или о том, попадет ли она в колледж»), она забыла день, когда дочь должна была сдавать вступительный экзамен. «Ее обеспокоенность делами дочери была, в сущности, тревогой за себя самое и за состояние своих дел. Когда эти женщины страдают от того, что совершенно забывают о себе, дети отдаляются от них. Я вспоминаю о двухлетнем ребенке, у которого появились очень грозные симптомы в связи с тем, что он был лишен контакта с матерью. Целыми днями она безотлучно сидела дома. И при этом мне пришлось учить ее, как нужно общаться с малышом. Но все обучение такого рода идет насмарку, если мать не поймет, что ей необходимо прежде всего реализовать себя как личность. Быть все время на глазах у детей — не значит быть полезной им; иногда достаточно доли секунды, чтобы сделать для них нечто очень важное. И наоборот, мать может маячить перед ребенком день напролет и при этом быть незримой, потому что на самом деле она занята только собой. И ребенок начинает колотить ногами, биться в истерике, отказываясь расстаться с ней, когда его отправляют в ясли. Бывает, что девятилетней мальчик требует, чтобы мать сидела рядом с ним в ванной, ложилась вместе с ним, когда он засыпает. Иначе ему грозит нервный срыв. Мать отважно берется выполнять все его причуды. Но если бы она справилась с собственной ущербностью, она исполнила бы. и свой материнский долг. Ей прежде всего необходимо наполнить смыслом свое существование, стать самой собой, помогать детям расти, учить их справляться с реальностью и понимать чувства ребенка».